Дикое поле

тебе выдадут самые лучшие ковры.

- Ковры не нужно, - поднялся Менги-нукер. - Первого я делал на тряпье, чтобы он к земле не прилип. А здесь можно класть глину прямо на траву.

Выход глиняного слоя на поверхность он уже нашел - неподалеку от лагеря, за излучиной реки, у самой воды под обрывистым берегом. Отсюда пятнадцать провинившихся нукеров и стали копать плоть для будущего штурмового отряда. Несколько минут Тирц тоскливо наблюдал за их неумелым ковырянием, потом пошел к Кароки-мурзе и потребовал еще работников. Тот вызвал к себе мурз, обругал за леность, приказал выделить сто работников. Те подчинились, и несмотря на всю татарскую нерадивость, дело пошло намного быстрее.

Тирц стоял сверху на обрыве, следил, чтобы нукеры не рыли вместо глины более податливый песок, а добытые синеватые куски сперва хорошенько разминали в речной воде. Только после этого их относили наверх - к лугу, на котором Менги-нукер самолично наметил контуры трех тел.

Работа шла до самой поздней ночи - но к концу дня големы оказались почти готовы. На следующее утро русский занялся вылепливанием на глиняных головах черт лица и руками големов, а недовольные татары продолжали таскать синеватые комья, наполняя ими впалые груди и животы будущих монстров. Наконец перед самым обедом, Тирц решил, что работа окончена, и наконец-то распустил нукеров по их сотням.

Вскоре заветную поляну в три ряда оцепили телохранители Гирея, воины Алги-мурзы и две сотни из Других подвластных Кароки-мурзе родов. Девлет попотчевал султанского чиновника и Менги-нукера щедрым угощением из хорошо проваренной конины, большой кусок которой был отправлен шаманке, после чего все отправились к реке - вершить чудо.

- Ты выполнил свою клятву? - именно этими словами встретила подошедших мужчин колдунья. Она сидела на небольшом коврике, расположив рядом уже знакомый Девлету ковш, пучок чистых и уже достаточно больших кленовых листьев, широкий тесак для разделки скота и небольшой сверток из кожи.

- Ты помнишь мурзу в синем халате? - повернул голову к Гирею русский.

- Тот, которые тебе так сильно противен?

- Да. Что я тебя просил о нем и его роде?

- Ты слишком злопамятен и мстителен, Менги-нукер, - покачал головой бей. - Ты просил, чтобы они больше не ходили с нами в набеги на русские земли. Наверное, ты хочешь, чтобы нукеры племени отрезали своему мурзе его глупую голову и принесли тебе с мольбой о прощении.

- Садись, ифрит, - поднялась шаманка и уступила ему место на ковре. Три ковша крови - это очень много. Ты не хочешь подумать об этом?

- Как-нибудь выживу, ведьма. Делай свое дело.

Тирц опустил левую руку, стиснул зубы. Колдунья полосонула ножом немного выше старого шрама, подставила ковш под вязкую струйку.

Когда корец наполнился, развернула сверток и дала русскому сложенную пополам тряпицу, между слоями которой были набиты какие-то травы. Сама отошла к первому из глиняных воинов, пробила в его груди дыру, оставила рядом ковш, отошла к голове, вложила что-то