Дикое поле

сполчением да смотрами воевода нас зазря не домогал. А коли звал - то, стало быть, нужда приходила. И мыслю я, не нужно нам в старосты иного помещика. Поместье у него от Оскола к югу имеется. Стало быть, наш он боярин, оскольский. Прав я, бояре?! Люб вам боярин Шуйский в губные старости?

- А что, хороший воевода Дмитрий Федорович! - поддержали его из толпы. - Люб!

- Люб Шуйский! - уверенно подтвердили другие голоса. - Люб Шуйский, люб!

- Тащи его сюда!

Бояре, может, несколько грубовато, доволокли бывшего воеводу до ступенек, отряхнули, поставили.

- От земли и бояр наших прошу, - низко поклонился Шуйскому Храмцов. Не гнушайся доверием нашим, Дмитрий Федорович. Иди над нами губным старостой. Люб ты нам. И дела, и рука твоя любы.

Бывший воевода тяжело поднялся назад на крыльцо, поклонился боярину Сергею, поклонился толпе:

- За милость и добросердечие ваше благодарю, бояре. Волость держать буду, как могу. А уж коли власть придется применить, вы уж не серчайте. Сами мне сие право доверили.

- Здрав будь, Дмитрий Федорович! - радостно завопил кто-то из бояр.

- Люб, люб! Здрав! - подхватили другие. Губной староста снова раскланялся во все стороны,

перекрестился и вдруг смахнул с глаз неожиданную слезу. Кажется, своего избрания из воевод в старосты он не ожидал.

Воевода подступил, открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут от угловой башни послышался истошный, отчаянный крик:

- Татары! - и бояре моментально забыли о только что свершенном великом деле.

- Татары! - Всадник влетел во двор на взмыленном скакуне, ведя в поводу не менее усталого коня,] доскакал до воеводского двора и устало прохрипел: Татары идут... Не считанные... Кони быстрые, чудные... Порубежный разъезд догнали... Рядом...

- Где рядом, где? - безжалостно начали допрашивать измученного вестника бояре.

- Сейчас, думаю... Думаю, Батово проходят...

- Юля! - Варлам рванулся, растолкав ближних помещиков, кинулся к воротам. Потом, спохватившись, - к коновязи.

- Держите его, бояре! - следом спохватились братья. - Ускачет!

Батова перехватили у ворот, прижали к тыну:

- Успокойся, Варлам! Куда ты? Там татары тысячами накатывают!

- Юленька, жена моя осталась... С дочкой. Пустите! Одна. Братья, милые, выручайте! Со мной пойдем. Пробьемся, братья?!

- Да куда, боярин! - поддержали братьев другие воины. - Нас здесь и двух сотен не наберется. Куда нам против тысяч? Ты душу не рви, упредили их.

Запереться они успели. И смердов окрестных собрать. Сам видишь, за полдня тревожная весть примчалась.

Варлама отпустили, и он сполз спиной по стене, обхватив руками голову.

- Ты не томись, - подошел воевода Шуйский, а ныне - губной староста. Видели мы благоверную, Господом тебе в супруги даденую. Она так просто под аркан не пойдет. Такую на крепости оставить не страшно. Бог даст, отобьется. Ты молись боярин, молись.

Глава 7

Стены Тулы

Аллах, великий и всемогущий, не оставил милостью своих воинов и гладкими шелками