Гнилая топь

* * *

Прозор никому не рассказывал, что как-то в раннем детстве он, на спор с другими деревенскими мальчишками, провел ночь на жутковатом болоте – Гнилой Топи. Не на самом, конечно, болоте. У края. Но сути это не меняло.Сделал Прозор это отчасти из любопытства и озорства, а отчасти – из глупого мальчишеского тщеславия. Хотелось доказать другой ребятне, что все-таки самый-самый – это ОН! Он самый смелый, и самый отчаянный! С ним никто не сравнится!Но основной причиной, в которой Прозор боялся признаться даже себе – было другое… Его толкнул на смелый поступок взгляд голубых глаз рыжей, конопатой девчушки Беляны, младшей дочери деревенского ведуна, доброй и маленькой: аж на пять лет младше его. Как тут не показать свою удаль! Вот в основном из-за этих необычайно ясных глаз мальчишка и отправился на зловещее болото. Ему надо это сделать – во что бы то ни стало! Надо сорвать цвет папоротника, расцветающий, как известно, в самую короткую летнюю ночь…Прозор частенько заходил в избу к знахарю. И там, они с Беляной, слушали нескончаемые рассказы о чародейских наговорах, о целебных лесных корешках, о чудных колдовских травах. Оказалось, что просто так их собирать нельзя! Травы добывались с великим бережением и наговорами. И брать их следовало в обусловленное время: или утром – по росе, или даже глухой ночью – в грозу. Еще отец Беляны умел толковать сны и знал несчетное число примет на любой случай жизни.Прозору особенно нравился рассказ о чудной траве кочедыжнике, или, как его звали сведущие люди, – папоротнике.«…Кочедыжник, или папоротник, – нараспев говорил знахарь, – просто так рвать нельзя. Цвет папоротника добывают в ночь летнего солнцестояния и берут с особыми обрядами и наговорами… Он появляется только в эту ночь и охраняется нечистой силой. Сила чародейская да великая заключена в дивном цветке. В злую, глухую темень из куста папоротника показывается огонек, – это и есть его цветок. Он, то движется взад-вперед, то как бы замрет и потухнет, то снова вспыхнет жаром, то угаснет как уголек. Все это потому, что хочет нечистая сила скрыть от людского взора драгоценный цветок. Скоро настанет самая короткая ночь, боги спустятся на землю для борьбы с темной силой, и ведуны и знахари пойдут в лес рвать цвет папоротника. Только мало кому он достанется – тяжело его взять. Тяжело и опасно…»Потом Прозор с Беляной долго обсуждали услышанное:- Вот бы нам такой цветок заполучить! Мы бы с тобой невидимками становились, клады отыскивали… Нечистым духам приказы б отдавали!.. Я его сорву, Беляна!- Ой, как страшно, Прозор! – доверчиво обратив к нему мордашку, шептала Беляна. – Не надо злых духов! Ты слышал – батюшка говорил, что только чародей или сильный ведун могут рвать этот цвет! А другому злые духи голову открутят… И еще слова знать надо…- Обойдемся без слов! – хмыкнул Прозор. – Главное – не бояться. Подумаешь – нечистая сила! Вот пойду на Гнилую Топь и нарву там цветков. В короткую ночь пойду, в солнцеворот, когда боги спускаются на землю. Уж в этом болоте точно нечисти полно! Значит, и цветы будут!..Такие разговоры не кончались. Слух о том, что Прозор собрался идти на запретное болото, да не просто днем, а в самую что ни на есть нечистую ночь, быстро разлетелся среди деревенских ребятишек. Прозор вырос в их глаз. Стал сказочным героем……Когда к вечеру Прозор добрался до Гнилой Топи, он уже жалел о своем опрометчивом поступке. Но отступать поздно и нельзя – тогда он перестанет себя уважать. И сразу же потеряет уважение сверстников, если вскроется, что на болоте Прозор не был, а просто-напросто переночевал в лесу. Этого мальчишка допустить не мог. И самое главное: ему так хотелось поднести цвет папоротника Беляне, а потом вместе становиться невидимками, творить разные чудеса и отыскивать клады…Болото встретило мальчишку мертвящей тишиной. Недаром это место считалось гиблым: в нем даже лягушки не жили. Подойдя к краю, дальше начинались зыбучие кочки мха, Прозор остановился.«Вот ты какая, Гнилая Топь…- подумал он. – И что ж в тебе такого страшного-то люди нашли? Болото – как болото. Только огромное. Тихое… Ну и как дальше быть?»На многие версты простерлась мутная гладь великого болота. Вдали виднелись редкие, поросшие осинками и низкорослыми елями, островки. Кое-где из воды вылезали облепленные мхом валуны. Тишина… Ни звука… Даже комаров нет.У вендов болото считалось непроходимым и нечистым. С топью издавна связывалось предание, что на это место, проломив землю сокрушительным ударом, рухнуло древнее злое божество. Оно проиграло битву светлым богам. За злобным божеством в этот провал ушли все его нечистые порождения и слуги. Со временем провал затянулся, зарос. На его месте выросло болото. Так говорили… Это было давно…Никаких продуманных действий у Прозора не было. Главное – добраться до болота. А там видно будет! Кривая – куда-нибудь, да вывезет. Прозор забрался на верхушку мшистого валуна. Исполинский округлый камень врос в край топи. Повсюду, на сколько хватало глаз, тянулась гряда подобных валунов. Будто топь лежала в невиданном обрамление-ожерелье.Грезилось: чья-то исполинская рука щедро сыпала камни. Где ни попадя! Все равно куда – лишь бы в топь легли. Необычно, что болото их не затягивало. Они, вроде как плавали в бурой ряске. Но это какой-то непонятный обман: валуны должны тонуть. Так происходит везде. Место валунов на дне…«Нет, в глубь даже не сунусь – там сгинуть проще простого. Только пузыри пойдут, мои – прозоровские. Да и все равно – никто в глубь не ходил. И дороги туда нет. Скоротаю ночку у края. Посмотрю, что и как. Да и обратно! Главное – куст волшебный найти. Да круг очертить, чтоб куст мой, да и я сам нечисти не достался…»Развесистый папоротник найден. Благо – любит тень, сырость и укромное место. А этого – окрест болота – в достатке.Прозор очертил круг. Подумав – очертил вокруг папоротника и добавил еще один – общий и большой. Теперь нечисти он не по зубам!.. Стал дожидаться короткой летней ночи. Незаметно для себя уснул……Пробуждение оказалось неприятным. Несмотря на дневную жару с болота натянуло сырость и холод. Можно подумать, что сейчас не разгар лета, а промозглая осень. Прозор плотней укутался в нехитрую одежку. Понемногу одолевал страх: вдали ухает филин, во тьме леса сверкают бродячие огни… Кто знает – кто там? Лесного зверья Прозор не боится, а вот неведомые духи и нечисть – это другое…Неожиданно, резкий булькающий звук заставил его вздрогнуть. Звук несся с середины Гнилой Топи. Начинается!.. Какой-то нечистый болотный дух первым решил овладеть волшебным цветком! Не выйдет! Прозор не за этим сюда шел и ночь коротал! Он никому – никакой нечисти – его не отдаст!Прозор, не моргая, впился взглядом в темный широколистный куст.- Ну, кто тут может быть? – утешал себя Прозор. – Злой болотник или болотница? Они, конечно, могут придти. Это их место… Леший? Он в лесу живет – сырость не любит. Русалки-лобасты в болоте не живут. Их удел – грязные лужи и канавы… Жердяи?.. Русалки-берегини? Они добры, иной раз… Да и живут далеко отсюда. Берегини в чистой воде резвятся. Ладно – нечего страх наводить…Но страх пришел помимо воли… Вдали вновь послышалось хлюпанье. Прозору померещилось, что там неторопливо лопаются тяжелые вязкие пузыри. Будто в огромном котле закипает-забулькивает густое варево.Пробил озноб. Прозор и не предполагал, что станет так жутко. Неожиданность и неведомость – страшные вещи для взрослого охотника, что уж говорить о маленьком мальчишке. Загудело… Порыв ветра с глубины топи донес до носа Прозора мерзкий сладковатый и неистребимый запах. Да что там запах! Вонь! Несло падалью….Да какое там падалью! Этого мало! Казалось, что там, в середине болота, разом всплыли десятки… сотни трупов и туш павших животных! Прозора замутило, закружилась голова, к горлу подкатилась тошнота. Такого он не ожидал! Все что угодно, только не эта невыразимая вонь… Мальчишка чуть было не дал деру, да вот вспомнил, что из круга выходить нельзя. Ни при каких условиях! Подошло время нечисти. Прозор это знал….Неожиданно в кустах папоротника засверкала искорка слабенького, чуть видного огонька.«Цвет! Вот он! – ожгла мысль. – Щас я его!..»Заткнув нос подолом, чтоб хоть как-то ослабить невыносимый дух, Прозор застыл в ожидании – когда цвет войдет в силу, заиграет. Главное – не прозевать!Со стороны Гнилой Топи неслось мерное хлюпанье: будто множество ног месило непролазную грязь. Скосив глаз, Прозор увидел, что к берегам движутся колышущиеся зыбкие тени. Мальчишку пробрало, он окаменел…«Не боятся! Главное – не боятся! Я в кругу! Ничего со мной не будет! – мелькали обрывки мыслей. – Не смотреть! Круг-оберег спасет!»Но против воли Прозор исподтишка косил глаза, стараясь оставить голову недвижной.Тени приближались, и вскоре Прозор смог различить, что это люди. Да, это были люди… Но какие! Страшные, обезображенные тлением мужские и женские трупы. Дети… На них надета необычно-диковинная, у иных сгнившая и свисающая лохмами одежда. Прозор мог поклясться, что он никогда не видел столь странных одеяний. В его мире так не одеваются. И заморские купцы такое не носят, и мореходы…В головах иных мертвецов Прозор заметил почерневшие дыры. На них черными сгустками застыла кровь. У других же, маленькие страшные дырочки шли по синюшной плоти ровными рядами. Это видно сквозь истлевшую рухлядь. Трупы тяжело шли из глубин болота, бредя по затянутым ряской омутам. Они медленно приближались к береговым валунам. Мертвецы не тонули. Наверно, не могли…А меж тем, цвет папоротника зашевелился, заиграл. Все, как рассказывал отец Беляны. Вот-вот его надо рвать, он распускается! Будет поздно! Уйдет! Нельзя пропустить этот миг!Прозор протянул руку к цветку. Немного задержал, и… И не совладал – сорвал набухшую почку… Раздался треск, из почки посыпались золотистые искорки. Заветный цвет оказался в руке Прозора.Рано… Рано… Поспешил…Но как бы там не было – цвет у него в руке. А это уже что-то… И сделанного не воротишь.Все так же зажав нос плотнейшей холстиной и стараясь дышать ртом, Прозор с торжеством взглянул на болото. Но… Людским останкам безразлично, что он сделал. Они подошли почти к краю – дальше шло сухое место – и застыли. Казалось, их держит невидимая черта. Лица покойников исказились. Прозору показалось, что в их глазах сквозит отчаяние и наворачиваются слезы. Мертвые в бессилии протягивали к берегу руки. Будто пытались отодвинуть неведомую грань. Но преграда, держащая их, была слишком сильна. Вскоре весь край болота заполнился покойниками. У Прозора лязгали зубы. Оторваться от жуткого зрелища не хватало сил. Ближние трупы смотрели сквозь него немигающими глазами. Они его не видели – он им не нужен. Им нужно другое, но что?.. Прозор этого не знал…Тем временем из глубины топи до берега донеслись непонятные, странные звуки. Раздались обрывки незнакомых слов, крики – перемежаемые стонами и воплями. Послышались сухие редкие щелчки – будто по сухостою стучат палкой. Такие же щелчки – только частые: будто быстро-быстро барабанит дятел. К смердящему запаху падали примешался еще один – дымный и вонючий. С непонятной кислотой. Над болотом поплыли сизые пласты неведомой вони…Светало… Лес за спиной Прозора пробудился. Пропела ранняя птица…Мертвые развернулись и, склонив головы, тихонько побрели назад – в топь, из которой вышли. В ее сердце, в середину… Почти у каждого на спине Прозор увидел страшную рану. Будто кто-то выгрыз из плоти кусок мяса. В такую дыру поместился бы кулак взрослого мужчины.Рассвело. Мертвяки ушли. Исчез смрад и сизые обрывки кислого дыма. Затихли стоны. Начался день.Прозор лихорадочно собрался. Бережливо завернул папоротников цвет в холстину. Внимательно огляделся. Опасности нет – можно уходить… Прозор припустил так, что только сверкали пятки! Ему всё казалось, что не все мертвяки ушли в болото, и кто-то из них нарочно остался, чтоб догнать его и утащить с собой, чтобы он тоже потом стоял у края топи и отчаянно смотрел на берег, не в силах выйти. С той поры Прозору иногда снились страшные сны. В них он шел по болоту, проваливался в него по колено, по пояс, и тогда его хватали холодные костистые руки и тянули к себе, на дно… Прозор с криком просыпался, гулко стучало сердце и боль ломила голову. Не один ведун не мог избавить Прозора от страшных снов…