Слово шамана

после долгого морского путешествия вам следует хотя бы пару дней отдохнуть у меня в гостях. Умоляю вас, дорогой гость, принять это предложение.

– Пару дней? – усмехнулся, не поворачивая головы, Касим-паша. – Что же, хорошо...

Кароки-мурза поднялся и подошел к десятнику, сменившему на месте начальника охраны дворца сотника Шауката, негромко распорядился:

– Бери трех коней, мчи в кочевье Мансуровых, к Девлет-Гирею. Передай, что через два дня он обязан быть в Бахчи-сарае с тысячами самых преданных нукеров. Скачи.
* * *

В эти же самые минуты боярская кованая конница, опустив рогатины, во весь опор приближалась к сгрудившемуся на берегу Миуса татарскому обозу. Оставленный его охранять отряд в три тысячи сабель уже мчался навстречу с опущенными копьями. Змеи крови опять требовали своего любимого питья – и они его получили. Закованные в железо, привычные к бою русские витязи просто смяли и втоптали в траву отряд далеко не самой лучшей легкой конницы, оставленный на всякий случай для разгона разбойников.

Кованая рать приблизилась к обозу, начала охватывать его по широкой дуге, расступилась, и из-за ее спины показались многотысячные отряды стрельцов. Воины спрыгивали возле повозок, перехватывали в Руки из-за спин свои огромные бердыши и начинали охоту за попрятавшимися возничими – частью вовсе невооруженными невольниками, частью престарелы, ми или слишком молодыми татарами, имеющими при себе только ножи или, в лучшем случае, сабли.

Тех, кто прятался под телегами, кололи острыми подтоками или верхними концами больших стальных полумесяцев, кто пытался бежать, с размаху рубили по спинам. Кто отмахивался саблями – принимали удар на лезвие, потом следовал резкий поворот, одновременно отбрасывающий вражеский кринок, и рассекающий тело басурманина. Полторы тысячи стрельцов перебили две сотни попавших в западню нехристей в считанные мгновения, после чего принялись составлять повозки вкруг, превращая обоз в передвижную крепость. Тем временем остальные пять тысяч пищальщиков выстроились в три ряда вдоль берега, лицом к броду и замерли в ожидании, воткнув бердыши в песок, и наложив на концы ратовищ тяжелые, граненые стволы. На краях строя, в ожидании нового ратного дела, остановились отряды боярского ополчения.

Тем временем на восточном берегу Миуса царила растерянность. Передовые отряды войска во главе с самим ханом уже ушли вперед почти на день пути и здесь, у брода, оставался только небольшой, пятитысячный отряд алановских татар, которые переправились вчера вечером и пока просто не успели двинуться за основными силами. Тысячник Салих Гали, видя, что русских больше почти в три раза, смог только перекрыть брод со своей стороны и отправить гонца к калги-султану Фатих-бею с известием о захвате обоза.

Больше двух часов ждал он ответа – а стрельцы тем временем выпрягли из повозок лошадей, отогнав их назад, составили телеги плотно одну за другой, привязав оглобли к осям колес, пошарили по содержимому сундуков и мешков, угостили своих стоящих в строю