Дикое поле

очу, чтобы ты спросила: сколько ифритов, подобных мне, в вашем мире, где они сейчас, что делают и где живет самый ближайший? Так что давай, отправляйся по лезвию ножа к своей праматери, и подробненько ее расспроси.

- Я так не могу, - мотнула головой шаманка. - Мне нужно собрать травы и грибы. Часть из них высушить, некоторые замочить в кобыльем молоке на восемнадцать дней...

- Ско-олько?

- В-восемнадцать...

- У тебя что, запаса нет?

- Я не делала, - мотнула головой колдунья.

- Почему?

- Так ведь прародительница предупредила, что я все равно скоро стану рабой ифрита.

- Тьфу ты, едрит твою мать! - Тирц прошелся по коврам. - А она не говорила, что ты сможешь сбежать, пока собираешь травы?

- Нет, ифрит...

- И правильно. Потому что я сам за тобой послежу.

* * *

В короткой, шитой алой и золотой нитью, суконной курточке, закрывающей только ребра и застегивающейся на груди единственным крючком, и светло-бежевых атласных шароварах невольница казалась, скорее, танцовщицей из стриптиз-клуба, нежели колдуньей. Да и компоненты для своего чародейства она выбрала весьма необычные: степные грибы оказались обыкновенными шампиньонами, трава, большей частью, - щавелем. Правда, имелись и незнакомые кандидату физических наук травки - но в относительно малом количестве.

Часть собранного сена шаманка посушила, кое-что забросила в молоко вместе с пленками грибов - сами шампиньоны съела. Потом долго колдовала над кувшином, постоянно таская его из одного места в другое, ставя то в тень, то на солнце, припевая над ним какие-то молитвы или заклинания. Впрочем, как подозревал Тирц, она просто соблюдала тепловой режим, не давая зелью сильно перегреться или остыть.

По прошествии восемнадцати дней она заварила в небольшой глиняной пиале кипятком сушеные растения, выдержала почти до обеда, потом выпила настой и принялась разжигать огонь. Потом, постоянно ловя глазом пламя, начала кружиться, тихонько себе подвывая.

Тирц кинул у входного полога несколько подушек и развалился на них, с интересом наблюдая за зрелищем.

Она кружилась все быстрее и быстрее, и у русского уже у самого начала кружиться голова, и он начал терять счет времени. Лишь голова колдуньи с прикованным к огню взглядом казалась словно насаженной на кол.

- А-а-а! - Она внезапно упала, распластавшись на коврах и тяжело дыша.

Александр дернулся было помочь, но вовремя спохватился - а вдруг это часть ритуала?

Шаманка пролежала минут пять, потом зашевелилась, поднялась во весь рост. Постояла. Уверение походкой дошла до ифрита и села рядом.

- И что сказала прародительница? - поинтересовался он.

- Разве ты не знаешь? - удивилась женщина. - Я еще не входила в земли духов, я лишь постучалась в дверь. Когда дверь откроется, духи позовут.

- Интересная технология, - зевнул ифрит. - Долго ждать?

- Нет. Меня зовут всегда. Бабка рассказывала, когда шаманка стареет, духи начинают звать ее не каждый раз, а все реже и реже. Нужно успеть передать