Омега

тов пять, только теперь соображать начал, управление ноль целых, фиг десятых. Привык я к «новым» наборам, этот, DP-10 – ретро, из резерва. Почувствуйте разницу!

Итак, десять лет и десять месяцев с хвостиком, Одесса, мы с Курчевским только что познакомились – точнее, нас познакомили. Помню, как же! Вернее, начинаю вспоминать, но… Но что-то определенно не так. Или погода, или…

– Я опасаюсь не русских, Арлекин. Руцкой даже не авантюрист, он опасный дурак. Думаю, его нарочно подставляют – и всех остальных вместе с ним. Такой потащит в могилу миллионы. Нет, у России – свои проблемы. Даже не в татарах дело, хотя, боюсь, без большой крови в Крыму не обойдется. Сейчас у них появился новый военный лидер, псевдо – Ор-бек.

– Ор-бек? Титул коменданта Перекопа во времена Крымского ханства?

– Вы историк, Арлекин, вам виднее. И все-таки с татарами можно договориться, они боятся русских больше, чем мы. Опасно другое. Мы сейчас слишком слабы, у нас нет ничего – ни армии, ни валюты, ни настоящих друзей. А главное – народ впал в летаргию. Нет пассионариев! Их всегда мало, но сегодня не найдется и одного на десять тысяч, способного взять оружие.

– Опять про оружие! Дмитрий, разве опыт Украинской Повстанческой армии не показателен? Террор ведет лишь к жертвам, причем страдают прежде всего невинные. После Второй мировой партизанили почти двадцать лет – и что?

– Вы рассуждаете, как преподаватель. Постарайтесь думать, как военный. Повстанческая армия проиграла не из-за тактики террора, а из-за неверно выбранного направления удара. Били пятерней вместо кулака! Подумайте над этим. Уже сейчас в Крыму надо создавать кадры боевых групп. Нам помогут, кое-какие связи есть, и здесь, и за границей.
* * *

Ничего не понимаю! И ничего не помню. Ор-бек, боевые группы? Мы говорили с Курчевским совсем о другом, он действительно намекнул на отсутствие «пассионариев», но я отшутился. Сказал, что не поклонник теории Гумилева, а пассионарная теория на Западе давно никем всерьез не рассматривается. Повстанческую армию мы даже не упоминали!

…Потемкинская лестница уже близко – огромная, словно бок Хеопсовой пирамиды. Дюк, герцог де Ришелье, парит наверху, недвижный, олимпийски спокойный. Он-то все видел!

– Интервенция? Неужели решатся? Как семьдесят лет назад? Подплывут к Потемкинской лестнице, высадят десант… Нет, Дмитрий, не верю! Тогда только что кончилась война, армия была отмобилизована. Сейчас все иначе.

– Сейчас – Югославия, – голос Курчевского звучит холодно и твердо. – Я был в Боснии и Сербской Крайне, Арлекин. Сербы оказались слишком слабы – как и мы сейчас. И там тоже нашлось слишком много предателей.

– Предатели? – невольно морщусь. – Как же! Что такое три украинца? Партизанский отряд с предателем! Начинаем искать врагов? Знакомо, не вы первый.

– Именно что начинаем, – лицо вождя еле заметно дергается. – Начинаем – но не ищем, и так всегда. Нация без памяти, без чести, без воли. Нация зомби! Мы проигрывали постоянно, каждое столетие,