Надо помочь Ральфу (СИ)

Максим начинал догадываться, во что его втянуло.

– Что этот самый оруженосец старого герцога сделал с другим герцогом, с Лохматым? – спросил он.

– Вообще-то, ничего особенного. Призрак Справедливости Тратид, с соответствующим почтением, предложил их светлости, герцогу Кокландскому Комбару Лохматому, снять осаду и покинуть владения их светлости герцога Гезерского.

– Всего-то? – не поверил Максим. – Ради этого стоило назначать оруженосца на такую должность? Если Гезерский герцог стеснялся это сделать сам, он мог передать свое предложение, или, скажем, пожелание, через своего посла.

– Посол не имеет права выполнять подобные поручения их светлости герцога Гезерского. Их светлость герцог Кокландский мог отравить посла, или повесить его. А Тратид был простым оруженосцем, оруженосцы слишком мелкие фигуры, чтобы их травили или вешали. Их светлость, герцог Комбар Лохматый, благосклонно выслушал оруженосца. Но не стал снимать осаду, и отказался покидать земли, принадлежащие их светлости герцогу Ламбрузу Отчаянному.

– Так… И что было далее?

– Далее Тратид, различными разумными доводами стал убеждать их светлость, герцога Кокландского, Комбара Лохматого, снять осаду. Но тот был непреклонен и только посмеивался над словами Тратида. Он не знал, что тот является Призраком Справедливости. Тратид же, как Призрак Справедливости, поступил так, как пожелал бы поступить, в данном случае, разгневавшийся, их светлость герцог Гезерский. Он вынул кинжал и убил их светлость герцога Кокландского Комбара Лохматого.

Теперь остановился Максим. Он смотрел на дракона и подбирал слова, которыми можно откровенно, но с достаточной вежливостью, выразить свое мнение о поступке их светлости, герцога Ральфа, правителя и гаранта. А высказавшись, плюнуть на это совершенно не нужное ему задрипанное Средневековье, с его дурацкими обычаями, и вернуться к себе на дачу, в садовый кооператив «Педагог», где нет ни герцогов, ни Призраков Справедливости. И заняться усиками клубники, которые давно уже следовало оборвать. А пока Максим думал и подбирал вежливые слова, он вообще-то успокоился. Понял, что Ральф это сделал не со зла. Просто у них здесь такие средневековые понятия о справедливости… И такие порядки. И, даже, следует считать, что Ральф оказал ему великое доверие. Поэтому, вместо того, чтобы послать подальше Средневековье вместе со всеми его светлостями, сказал:

– Но ты понимаешь, что я никого резать не стану?

– Как не понять? Конечно, понимаю. Тем более что в Ласковом Лесу тебе пришлось бы резать не одного эльфа, но весь Совет вождей. А их не менее пяти. Я и сам пацифист, – напомнил Эмилий. – Ты умный и сможешь сообразить такое, что эльфы тебя послушаются. Я думаю, их светлость герцог Ральф, имел в виду именно это.

– Зачем, тогда, он назначил меня Призраком?

– Ну-у… На всякий случай… Видишь ли, жизнь учит тому, что все предвидеть невозможно. Даже в нашем просвещенном и благополучном герцогстве о справедливости м-м-м… иногда, м-м-м… кое-кто забывает. Я думаю, что их светлости, герцогу Ральфу, хочется быть уверенным, что в данном случае справедливость, как это ей и положено, восторжествует.

– Справедливость, это в смысле того, что я заставлю эльфов выполнить Указ Ральфа? – уточнил Максим.

– Естественно, – подтвердил Эмилий.

– Ладно, разберемся… – Максим понимал, что деваться ему теперь некуда. – А кобольды? На них тоже нажимали кочевники-варвары, и поэтому они подписали вассальный договор? А теперь они мнят себя независимыми и могут отказаться?

– Ни в коем случае. На кобольдов никто не нажимал, и договор они подписали совершенно добровольно. Конечно, были какие-то причины, которые заставили кобольдов сделать это. Без серьезных причин никто вассальный договор подписывать не станет. Но это произошло так давно, что о причинах все забыли. А кобольды всегда беспрекословно выполняют приказы нашего герцога… – Эмилий что-то вспомнил и нехотя добавил: – почти всегда. Разве что – в случае форс-мажорных обстоятельств…

– Так… – Максим укоризненно посмотрел на друга. – Выкладывай, что там кобольды придумывают, за счет чего они отлынивают?

– Они никогда не отлынивают, – встал на защиту кобольдов Эмилий. – Видишь ли, они известные металлурги и пользуются большим уважением у своих заказчиков. Случается, что у кобольдов как раз наступает срок сдачи продукции, и они не могут оторваться от своих дел. Если кобольды не выполнят заказ в срок, то пострадает их репутация. А репутация дело святое. И неустойку придется платить. Это тоже весьма неприятно. Поэтому, иногда, кобольды нижайше обращаются к их светлости. Просят, в связи со сложившимися обстоятельствами, разрешения на некоторые льготы. Наш герцог в таких случаях всегда идет навстречу.

– Значит, и с кобольдами нет стопроцентной уверенности.

– Видишь ли… – Эмилий помялся. – Если у них сейчас как раз момент сдачи продукции, уговорить кобольдов будет нелегко. Но надо надеяться. Надеяться, Максим, надо всегда на лучшее.

– Занятные у вас порядочки, – Максим представлял себе Средневековье несколько по-иному. – Я думал, что хоть дисциплинка у вас здесь железная. Особенно при средневековой жестокости. А оказывается, приказ герцога на его же землях, ничего не стоит.

– Ты рассуждаешь неправильно, – обиделся библиотекарь и за герцога, и за Средневековье, и за критику дисциплинки. – Каждый приказ герцога – это закон для подчиненных. И все немедленно бросаются его выполнять. Бывают, конечно, и исключения, в основном, субъективного порядка. В таких случаях вмешивается гвардия, или седлают коней баронские дружины. А если они не в состоянии восстановить порядок, то к делу приступают доверенные личности, наделенные особыми полномочиями: Уполномоченные Послы и Призраки Справедливости. Мы с тобой, как раз, и являемся такими представителями их светлости герцога Ральфа. Нам разрешено прибегать как к стандартным, так и нестандартным методам убеждения.

– Что за нестандартные методы? – заинтересовался Максим. – Объявить выговор с занесение в личное дело, снять с должности без выходного пособия, арестовать, казнить?

– Ну-у-у… В нестандартных методах определиться заранее трудно, – уклонился от ответа дракон. – Просто, когда все стандартные методы исчерпаны, нестандартные возникают сами собой. Ситуация подсказывает.

– Угрозы, подкуп, шантаж? Несчастный случай?

Эмилий пожал плечиками, утверждая, что он всего лишь Заслуженный работник библиотечного дела и откуда ему знать такие тонкости…

– Ты колись, – нажал Максим. – Ты не просто Заслуженный работник. Ты особа, приближенная к герцогу, штатный Советник и его Уполномоченный Посол. Должен знать.

Дракон снова остановился, чтобы, не торопясь поразмыслить.

– Видишь ли, – протянул он наконец, – существует масса методов… Лично я, как вегетарианец и убежденный пацифист, – против радикальных. Думаю, что их светлость, послал нас, исходя из моих взглядов и твоих способностей. Он осведомлен о твоих подвигах в Хавортии, знает, что ты смел и находчив. И еще, ты же слышал, их светлость рассчитывает на Повелителя Петухов. Судя по всему, герцог надеется, что если мне не удастся убедить эльфов и кобольдов логическими доводами, вы с Агофеном прибегнете к другим доводам, более убедительным, и мы сумеем выполнить его поручение.

– Если откровенно, то я не представляю себе, как можно убедить ваших эльфов, – признался Максим. – Я вообще никогда не встречал ни одного эльфа. Какие они из себя?

– Обычные... Очень похожи на людей, на джиннов, на кикивардов. Высокого роста. Глаза у всех голубые, волосы русые, у многих длинные вьющиеся локоны. Верхушки ушей не круглые, как у людей, а заостренные. Любят носить яркие одежды. Очень вежливые… Но, понимаешь, неприятный народец. Сквозь вежливость сквозит высокомерие, за добродушием – снисхождение… Иметь с ними дело неприятно. И иерархия у них выражена весьма ярко. У эльфов, которые проживают в Ласковом Лесу несколько вождей. Только они могут принимать какие-то решения. Все остальные послушные исполнители, и только.