Пятьдесят (СИ)

- Заходи! - прорычал он, и одновременно дверь за моей спиной захлопнулась.

- Что происходит? - только и смог сказать я, хотя в данной ситуации это было самым глупым и неуместным.

- А ты не видишь?! - захохотал он. - Я ем!

При этом он несколькими сильными ударами ручкой своего кинжала раскроил человеку череп, раскрыл его пополам и вытащил оттуда мозг.

- Это мой слуга, - сказал он, - что может быть лучше? Был и нет его! А для народа - так он просто убежал, потому что ему здесь тяжело и страшно работать. Не хочешь присоединиться? У тебя есть шанс!

- Ты дьявол! - закричал я, отступая назад. - Ты все всегда делал специально, чтобы спокойно убивать людей!

Глава 11. Манускрипт. Продолжение.

- Дьявол - это не я! - Голос Герхарда стал вдруг глухим и жестким. - Я его друг, а Дьявол только один, и потому меня правильнее назвать демоном, хотя полное перевоплощение еще не состоялось. Тебе теперь не выйти отсюда прежним, кузен. Или ты будешь одним из нас, или разделишь участь остальных!

В моей голове все помутилось. Я не знал, как поступить, а потому ответил не сразу. Под одеждой у меня был пистолет, который давал мне некоторую уверенность. Но нужно было как-то приблизиться к Герхарду, а потому я кивнул и пошел навстречу.

- Вот и молодец! - заговорил он, вставая. - Я научу тебя всему, ты получишь бессмертие и невероятную силу. Вдвоем мы сделаем род Грюнфельдов всемогущественным.

- Что мне нужно делать? - спросил я, подходя все ближе.

- Сначала ты должен отведать эту женщину, - он показал на девушку в гробу. - Это вводит в нужное состояние, делая мужчину сильным. Подойди к ней, разденься, и пять минут делай с ней все, что угодно.

- Она спит? - спросил я, подходя на расстояние трех шагов.

- Вечным сном! - захохотал он страшным демоническим смехом. - Она всего лишь неотъемлемая часть алтаря, и ее тело нужно только как способ вхождения в одду.

Я не стал уже спрашивать, что это такое, а сразу достал пистолет, и выстрелил ему в голову. Герхард схватился за лицо руками, отшатнувшись к противоположной стене. Когда он отнял их, я увидел, что его лицо вновь стало прежним, и только в правой щеке зияла огромная дыра, из которой потоком хлестала кровь. Я не понимал, почему он еще не умер, потому что разбираюсь в ранах, и понимал, что она смертельна. Вместо этого Герхард вытянул руки вперед и уставился на меня немигающим взором.

-Ты сделал невероятную глупость, Манфред. Теперь ты заработал на себя и всех своих родственников страшное проклятие. Меня нельзя убить, мое тело не есть самое главное.

Он говорил, а я с ужасом понимал, что говорю с мертвецом. Мой выстрел действительно убил его, но теперь неведомая сила поддерживала его, не давая упасть. Голос его был прежним, но рот не раскрывался при его звуках, глаза тоже были открыты, но смотрели словно мимо меня.

- Я не боюсь, - ответил я тогда четко и уверенно. - Я избавил мир от страшной гадины, и теперь я приведу священника, и он очистит здесь все. А тебя, Герхард, мы сожжем в твоем собственном доме, только перед этим похоронив этих несчастных.

Я говорил, чувствуя, как во мне просыпается невероятная злоба. Он мне уже не ответил, а только сполз по стене, и затих. Я вернулся к двери и обнаружил, что она теперь открыта. Быстро найдя своих слуг, я послал одного из них к местному священнику, а с двумя другими вернулся в комнату. Это были жесткие парни, прошедшие со мной огонь и воду в двух войнах, в которых мне довелось участвовать, но и они ужаснулись, когда увидели эту страшную картину. Тем не менее, мы немедленно приступили к делу. Надо было скрыть ужасные следы происшедшего, а потому мы, не взирая на сословные различия, начали быстро убирать бесовские следы, и скатывать мертвецов в ковры, висевшие повсюду. Нам было нужно делать все тихо и аккуратно, чтобы не привлечь внимание ни гостей, ни слуг Герхарда. Когда почти все было закончено, внизу раздался грохот ворот, и выглянув в окно я увидел своего слугу в сопровождении священника. Солдаты, стоявшие у входа долго крестились ему вслед, думая, что теперь их барон, возможно, действительно станет другим, раз он пригласил священнослужителя. Минут через пять пастор Лауэр уже входил к нам. Я не имел права лгать ему и рассказал все, как было. Оказалось, что он не был ни капли удивлен моим рассказом, и напротив, сказал, что я сделал доброе дело, уничтожив настоящего антихриста. Он сначала не хотел даже ехать, думая, что именно Герхард зовет его, но святая обязанность помогать людям, пусть и заблудшим, оказалась сильнее личных желаний. Я показал ему мертвецов, попросив прочитать над ними молитву, но как только раздались святые слова, Герхард вдруг страшно зарычал, и открыв страшные белесые глаза, начал вставать с пола. Слуги мои закричали и хотели убежать, но тяжелая дубовая дверь, обитая железом, вновь оказалась запертой. Грюнфельд уже полностью стоял на ногах, но пастор не дрогнул, и выставив перед ним распятие и раскрытую походную библию, начал призывать на помощь святых и мощных архангелов. Грюнфельд, а теперь я буду называть его так, потому что он перестал быть не только моим родственником, но и человеком, сначала попятился назад, а потом все же снова медленно двинулся на нас. Его лицо было ужасно, мертвые глаза засветились огнем, рот изрыгал скверну и страшные проклятия.

- Я сожру вас живьем, - говорил он, - остатки выпотрошу и повешу на чердаке, сделав потом чучела. Еще никто не мог справится со мной силой, и вам тоже это не удастся. Вы попадете в ад, и я буду веселиться, глядя на ваши мучения, когда ядовитые оранжевые сороконожки будут выедать вас изнутри. И это будет вечно!

Он бешено захохотал, и к своему ужасу я увидел, что убитые им мужчина и женщина тоже начали шевелиться, и вскоре медленно поползли к своему повелителю. И только пастор оставался спокоен. Когда Грюнфельду оставалось пройти до него не более трех шагов, он встал на колени, и назвав имя, которое я произнести не смею, обратился к нему, призывая помочь нам. В ту же секунду яркий свет озарил зал, и мы увидели светлую фигуру, сходящую вниз. Это был высокий молодой человек с длинными белыми волосами. Он протянул руку перед собой, и на неизвестном мне языке обратился к Грюнфельду, которого его появление привело в ярость. Однако, он остановился, и упав на пол начал быстро кататься по нему, отвратительно визжа. Мужчина с женщиной тоже остановились, и мелко задрожав, вдруг вытянулись на полу, замерев навсегда. Трое моих слуг забились в угол, и отчаянно крестились, все время читая молитвы. Один из них, Клаус, полностью поседел, а второго неожиданно вырвало, когда в один момент Грюнфельд оказался совсем рядом. Тем не менее, святая сила начала действовать, и Грюнфельд становился все менее активен.

- Возьми зеркало! - вдруг раздался дивный чистый голос, казалось, исходивший из каждого уголка комнаты.

- Берите скорее! - посмотрел на меня пастор. - Это он вам!

Я начал оглядываться в поисках названного предмета, но в огромном зале ничего подобного не оказалось.

- Там! - молодой человек протянул руку, указывая на дальнюю стену.

Я посмотрел туда, и увидел на полу маленькое квдратное зеркальце, размером примерно пять на шесть сантиметров. Я бросился к нему, и у Грюнфельда вырвался из груди жуткий вой.

- Направь на него!

Эти слова словно проникли мне в самую душу, и я больше не спрашивал, что делать. Я стал искать в тусклом отражении Грюнфельда, и как только он полностью оказался виден в зеркале, его не стало видно наяву. И тут мы все услышали глухой рокот. Молодой человек поднял голову, постоял так немного, а затем, словно отмахнувшись от кого-то невидимого, посмотрел на нас.

- Я не могу навсегда заключить его в стекло, - сказал он как-то немного грустно, и мне показалось, что даже плечи его поникли от невидимой тяжести. - Слишком сильный покровитель вступился за него, а у нас есть договор. Я заключу его в этот предмет, но его не удастся уничтожить. Закопайте зеркало поглубже, но сначала замажьте краской и поместите в какую-нибудь картину. Такое условие поставлено. Помните, что если когда-нибудь на него упадет прямой луч света, то нечестивец снова появится на Земле, принося огромные беды. Время также мы установили четко - с полуночи до часу ночи, когда темные силы всесильны. Таким образом будет соблюдена справедливость и равноправие. А сейчас, берите скорее с собой зеркало, сутки оно не опасно, и бегите прочь из этого дома. Внизу уже начинается пожар, остановить который нельзя. Слушайте Создателя, дети мои, молитесь ему и почитайте. Он вас спас, и последующее спасенье только в нем. Прощайте!