Ответ на молитву (СИ)

--- --- --- --- ---

После смачной возни на тахте в большой комнате, торопливой акробатики в маленькой комнате и еще одной смачной возни снова в большой комнате на ковре на кухню пришел Чак и занялся своим специальным питанием. Он смешал «энергетический коктейль» (сок шпината, капусты, авокадо, инжира, гуайявы, репы - с медом, ореховой кашицей и сливками), приготовил «салат красоты» (сырые овсяные, пшеничные, кукурузные, гречишные, рисовые, пшенные, гороховые, чечевичные, фасолевые, манные хлопья с сушеным инжиром, финиками, бананами, изюмом и свежими бразильским орехом и авокадо, все это залито айраном), «завтрак качка» (два килограмма тушеного мяса, полпачки «геркулеса», десяток сырых взбитых яиц, и все это залито гоголь-моголем) и «главный секрет спецназа» (бараний хаш, говяжий холодец, свиной студень с гусиной, тресковой, акульей печенью, чесноком, корицей, гвоздикой, куркумой и орехом чилим). Искоса глянул на застывшую Карьку.

-Не сидела бы, как мумия, делом бы занялась, хоть книжку бы почитала!.. Замуж тебе надо, сразу и мать бы от тебя отстала, она же за тебя беспокоится, и ты была бы пристроена, с надежным будущим…

Ага, очень надежным, подумала Карька, вон твою двоюродную муж вышвырнул без копейки денег после десяти лет совместной жизни. Но вслух ничего не сказала, чтобы не провоцировать, поскольку чувствовала, что Чак – не в лучшем расположении духа.

-Да, моя…, - послышался голос Натальи, говорящей по телефону. Она выглянула из комнаты с телефонным аппаратом в руках, обозрела все происходящее на кухне и убралась обратно. – Да, не возражаю, наоборот… Нет, не сегодня, лучше послезавтра с утра, пусть у нее настроение исправится, а то тут была небольшая семейная разборка… Нет, ничего серьезного… Конечно, расположена… Договорились…

Не вслушиваясь ни в материну болтовню, ни в поучения Чака, Карька думала о своем. Почему все такие? Вроде близкие люди. Откуда берутся вот

т а к и е взаимоотношения? С чего все начинается? Она вспомнила свое детство, жизнь у бабушки…

--- --- --- --- ---

Бабушка Марина Леонидовна рано вышла на пенсию, говорить о своей работе не любила, но сослуживцы ее не забывали, часто навещали, проявляя всяческое уважение, приносили букеты цветов, коробочки конфет, парфюмерии, бижутерии, забавные мелкие сувениры, которые отдавались в качестве игрушек маленькой Карьке.

Девочка с удовольствием возилась с затейливыми мелочами, поедая фрукты и конфеты, и не мешала взрослым о чем-то тихо беседовать в запертой дальней комнате большой квартиры сталинского дома.

Когда гости уходили (в основном это были мужчины разного возраста и степени солидности), бабушка некоторое время занималась с Карькой, уделяя основную часть внимания развивающим играм и занятиям. Ребенок, как мог, сопротивлялся массированному интеллектуальному натиску, отстаивая свое право на счастливое балдежное детство, но тщетно. Действуя где «пряником», где хитростью («кнут» применялся разве что словесно-виртуальный – принципиально), бабушка умудрилась многому научить Карьку, в первую очередь – читать, причем довольно рано, за несколько лет до школы. Теперь ребенок отнимал у нее гораздо меньше времени, достаточно было принести пачку книг из детской библиотеки, а позднее уже и этого не требовалось, Карька охотно ходила в библиотеку сама.

Также она ходила в магазин и прачечную и прибиралась в квартире. Много времени и сил при бабушкином спартанском образе жизни это не занимало, и часть дня Карька гуляла по улицам. Училась она неровно, «ехала» на способностях, ничего не зазубривая, поэтому прочных знаний в школе не получила.

Жилось ей неплохо, хотя и несколько одиноко. Дружить с ней почему-то особо никто не стремился, но и не обижали. Денег было в достатке – бабушка по-прежнему иногда посещала свой офис, а на работе ее ценили. При хорошем питании, походив в бассейн и на художественную гимнастику, Карька рано вытянулась и была выше ростом своих сверстников на голову, а то и на две. Чтобы не обидели взрослые, бабушка во-первых научила глядеть в оба, а во-вторых показала несколько приемов, при помощи которых можно было отбиться от самого рослого и массивного хулигана.

Мать свою Карька видела редко и относилась к ней, как к совершенно незнакомой женщине. Наталья платила ей тем же.

Карька всерьез думала, что будет вести подобный образ жизни еще очень долго. И вдруг все переменилось…

--- --- --- --- ---

Это было время летних каникул. Карька окончила восемь классов и под нажимом бабушки раздумывала, куда пойти учиться дальше. Ею вовсю интересовались и юнцы-сверстники, и мужчины постарше, пытались ухаживать и очень активно навязывали свое общество. Карька отмахивалась от всех подряд.

Некоторые из них были оригинальны в своем выборе способа ухаживания. К примеру, один из сослуживцев Марины Леонидовны пытался заинтересовать Карьку какими-то необычными тестами, но Карька и ее бабушка, не сговариваясь, но в полном согласии тут же отвергли всяческие его поползновения. Карька убежала к соседке, а Марина Леонидовна долго и настойчиво что-то втолковывала гостю в дальней комнате, забыв даже запереть дверь и, видимо, не стесняясь в выражениях, потому что пару раз показала себе на висок. В конце концов гость был убежден в необходимости оставить в покое Карьку, после чего заметно поскучнел и с разочарованным видом откланялся.

Видимо, бабушка устала от бесконечного хоровода ухажеров, потому что в тот же день заявила Карьке, что та должна немедленно переехать к матери. Карька удивилась и даже возмутилась, но, как быстро выяснилось, сей вердикт обжалованию не подлежал.

Перемены оказались куда кардинальнее, чем думала Карька. Прежде всего пришлось забыть о дальнейшей учебе и пойти работать, потому что мать потребовала с Карьки плату за проживание. Затем понадобилось выкинуть большую часть вещей, поскольку теперь у Карьки была не большая отдельная комната в гулкой квартире сталинского дома, а топчан на кухне малогабаритки в «хрущобе». Вначале Наталья вообще не хотела забирать взрослую дочь, потому что уже семь лет постоянно жила с мужчиной и полагала, что сплавила ребенка матери навсегда. Марина Леонидовна половину ночи убеждала Наталью забрать к себе выросшую дочь…

--- --- --- --- ---

С ранней юности Наталья была весьма и весьма охоча до занятий сексом, к зрелости это свойство только усилилось. Ей было трудно найти подходящего мужчину, поэтому далеко не сразу, но все же она такого мужчину нашла. Это был неудавшийся спортсмен, неудавшийся бас-гитарист, неудавшийся резчик по дереву, ныне безработный по прозвищу Чак Норрис. Он был моложе нее на десять лет, претенциозен и очень схож с нею во многих склонностях и привычках. Ее не смущало то, что он так и не нашел себе занятие, приносящее доход семье, она работала за двоих, занималась с ним сексом сколько хотела, резко постарела, подурнела, сияла и была по-своему счастлива.

Понятно, что внезапно свалившаяся как снег на голову взрослая дочь мешала ужасно, тем более, что у Натальи с Чаком было обыкновение заниматься э т и м там, где приспичит, в любое время суток, очень часто, подолгу и несдержанно, с криками, стонами, ругательствами… К тому же Наталья заподозрила (без всяких к тому оснований), что Карька положила глаз на Чака, притом не без взаимности.

Как можно вообще ее в этом подозревать, молча удивлялась Карька. Чак вдвое ее старше, толстый, грубый, глупый, ленивый, слабовольный, не в ее вкусе, и вообще… Она и не думала особо много об этой стороне жизни до сих пор. А теперь такой пример перед глазами, что впору проблеваться и навсегда отказаться даже от малейшей мысли по подобному поводу.

Возможно, все дело было в дамских романах, которых тайком от бабушки начиталась Карька. В этих романах герои-мужчины выглядели такими умными, благородными, сильными и красивыми, что столкновение с реальностью вполне могло заставить от нее, реальности то бишь, отвернуться. Марина Леонидовна, случайно обнаружив у Карька эти книжки, даже раскричалась от негодования, что случалось с ней крайне редко. Она заявила, что подобное чтиво портит вкус, рождает абсурдные иллюзии, разочаровывает в действительности, которая на самом деле гораздо круче, богаче и прекраснее, чем в таких вот епусах, и нечего морочить себе голову приторными выдумками, а то время пройдет, и тогда…