Все демоны Ада

Но и этого было мало против целой миллионной своры демонов, разбросанной по всему свету. Тогда кланы, ставшие тем временем называться Охотниками, начали значительно увеличиваться в размерах и выводить свои правила. Первых им правилом было оберегать обычных людей и стараться хранить от них тайну, что существуют одна назойливая нечисть и Охотники, которые всеми силами стараются убрать ее раз и навсегда. Вторым, не менее важным правилом, возникшим чуть позже, стало — наследие. То есть, если у тебя родился сын или дочь — не важно — и если ты — Охотник, то твой ребенок обязан пойти по твоим стопам, несмотря ни на что. Здесь твое согласие не учитывается. Вообще никак. И последним третьим правилом стало не иметь никаких дружеских или любовных связей с демонами, иначе… грозила смертная казнь — ну, это тогда. Сейчас рамки жестокости разгладились, и за такое непослушанию закону Охотников, грозило исключение из клана — всего-то!

Я всегда старалась придерживаться правилам, а особенно старалась стать настоящей сильной Охотницей, которой бы гордился глава нашего клана — Дэрек. Впрочем, я не была уверена, что если даже наработаю себе статус, изменю его отношение ко мне.

Дэрек всегда недолюбливал меня и, кажется, я смутно догадывалась почему. Я была для него ничем иным, как лишним грузом, на этом «корабле». Грузом, который он сам же повесил на свои плечи…

Если верить рассказам Артура, я здесь с младенчества и совершенно не помню ту свою жизнь, которая была с… другими людьми — моими родителями. Дэрек не очень хотел посвящать меня во все подробности, когда узнала, что я его приемная дочь. За него это сделал Артур. Он, конечно, сам не хотел мне ничего говорить, чтобы не разбить на мельчайшие осколки мое тогда крохотное сердечко, но ему пришлось: когда-то же нужно было это сделать, правда? И чем бы раньше это случилось, тем было бы лучше…

Артур рассказал, что мои предки были настоящими сволочами. Точнее, мой папа был сволочью. Когда я появилась на свет, мама — если ничего не путаю — вскоре умерла от родов, и моя жизнь тогда подверглась огромной опасности. Отец возненавидел меня из-за этого. Он считал, что это я убила ее. И он захотел отомстить. Представляете? Отомстить маленькому ребенку, который, собственно, не может быть в чем-то виноват!

Отец хотел меня убить, но у него ничего не вышло: в родильную комнату влетел Дэрек — не знаю, откуда он там появился — и вроде бы… то ли отобрал меня у него, а потом — скрылся, то ли убил моего чокнутого папашку и свалил оттуда. В любом случае, я благодарна ему за это и не стала вести допрос, чтобы узнать о той роковой ночи больше. Но главное я знала, почему пришел Дэрек: он был хорошим другой моей матери и всегда почему-то терпел неприязнь к ее «избраннику». Наверное, тогда он узнал о родах, вот и примчался…

Мне было достаточно той информации, которую дал Артур, и даже когда я смотрела в глаза Дэреку, не отваживалась поинтересоваться (ради интереса), почему он меня спас: из-за того, что любил детишек — что маловероятно — или из-за того, что я была единственным напоминанием о том, с кем он раньше вел теплую дружбу…

В этом доме я не чувствовала себя любимой кем-то, кроме Артура и Нэнси — Охотнице в отставке. Дэрек, пусть и был тем, кто меня опекал и тем, кому я была неимоверно благодарна, но он всегда оставался для меня просто сердитым главой клана Западных Охотников Огаста. Он, конечно, хорошенько меня опекал, но все равно решил, что я пойду по стопам своей матери и буду Охотницей, ибо традиции нарушать нельзя…

Мы с Артуром протиснулись в дверь и оказались на улице, подождав, пока нескончаемая сытая толпа выскользнет из дома. Мэйсон, естественно, не обошелся без своего фирменного идиотского взгляда в нашу сторону: иногда я мечтала, чтобы у него возникло косоглазие. Когда его тушка проходила мимо нас, она как бы ненароком толкнула Артура в плечо, на что тот лишь ответил ухмылкой. В такие ситуации Артур очень редко сдерживал себя, и я была рада, что он не набросился на него прямо сейчас. В смысле, я бы, конечно же, не прочь была посмотреть, как он ломает ему шею, но это бы задержало нас, ведь мне, как бы, пора уже давно в школу…

Охотники расселись по машинам, которых возле нашего огромного особняка с обширным бассейном, шикарным садом и просто обескураживающим видом почти на весь город, было очень даже прилично. Любой человек, непосвященный в дела сверхъестественные, мог бы подумать, что тут живут богачи, но… нет. В таких домах, обычно, селят Охотников, и деньги на все про все дает Глава Совета всех кланов города Огаста — Эффи — пожилой, но очень резвый (в плане боевых искусств) мужчина. Можно было бы подумать, что всего этого богатства нам вдоволь хватает, но как бы ни так — в одном доме проживают почти двадцать человек, привыкших к шикарной одежде и вкусной еде! И еще этот глупый кот Нэнси — Гарольд, который вечно кусает мои ноги, когда я устраиваю ночные набеги на холодильник. Ну что ж, по крайней мере, это животное не наделено мозгами, зато оно, в какой-то мере, не дает мне набирать вес.

Аве коту!

Артур запер двери, и мы дождались, пока Охотники смотаются отсюда, чтобы спокойно выехать на дорогу без сопровождающего дурдома из легиона разных дорогостоющих тачек. Еще удивительно, что к нам за все существование не нагрянул ни один воришка.

Авто Артура — самое скромное из всех — быстренько добралось до моей школы. Припарковавшись на стоянке, парень постучал рукой по рулю и оповестил:

— Приехали, Айви.

— О, а я не знала. — Я показала ему язык, а потом мы вместе засмеялись, зашевелившись в сидениях. Я отстегнула ремень, вглядываясь в окно, откуда простирался вид на одно адское местечко, где мне осталось проторчать, как минимум, меньше года, а потом — университет или погружение в охотничью деятельность. Я не особо питала страсть к желтому цвету, точнее, я ненавидела его, и, может быть, именно поэтому Дэрека угораздило впихнуть меня в эту школу, которая была полностью выкрашена этим ядовитым оттенком, и рядом еще прорастали сполохи роз — угадайте какого цвета?..

— Можно я не пойду туда, ммм? — я попыталась сделать щенячью мордочку, чтобы вызволить из Артура долгожданное «да», но он, назло мне, перегнулся через рычаги и… открыл для меня дверцу, сдерживая туповатую улыбку. Воу, какой джентльмен!

— Малышка, тебе осталось еще немного: выпускной класс все-таки, — напомнил он и похлопал меня по коленке.

Я измученно вздохнула: этот год будет самым долгим. Схватившись за ручку, застыла — почувствовала на своем запястье теплые пальцы Артура, затем повернулась. Он лучезарно улыбался, и тут я вспомнила, что кое-что забыла…

— Убежишь, не попрощавшись? — он убрал руку и выжидающе глядел на меня.

Я робко улыбнулась. Без этого от Артура никак не улизнешь: это стало что-то вроде нашей традиции…

Я протянула ему кулак, и он сделал то же самое, ухмыльнувшись. Наши руки встретились в легком ударе, следом мы выгнули пальцы и медленно сплели их, не отрывая друг от друга взора. Эм… это выглядело бы каждый раз неловко, если бы Артур был моим парнем или хотя бы… что-то чувствовал ко мне. Я не знала наверняка, что он думал об этих наших тесных жестах и, честно сказать, хотела бы. Ведь Артур мне, кажется…

Звук клаксона заставил нас подпрыгнуть на местах. Артур отпрянул так резко, что нечаянно ударился головой о потолок, а я чуть ли не вылетела в открытую дверь. Благо, что вовремя успела удержаться.

— Эй, чувак! Твоя чертова тачка не дает мне проехать! — виновник нашего разорвавшегося контакта выглядывал из окна потрепанного пикапа и с нескрываемой злобой таращился на нас. Его машина остановилась напротив нашей. Дым из нее валил с такой скоростью, что у меня невольно создалось ощущение, будто она вот-вот взорвется. Хм… а было бы неплохо на это глянуть.

— Господи, ну и козлы тут у вас водятся, — как некстати подметил Артур, потирая больной затылок.

Я кивнула, переключая взгляд на стучащего по кривому зеркальцу паренька, который до сих пор прожигал в нас дыру. Ей богу, если бы у него были глаза-лазеры, от нас остался бы один пепел…