Дикие лебеди (СИ)

Она не сопротивлялась. Покорно дала себя увести в комнату, раздеть и уложить на диван. Димка прилег рядом с тарелкой в руке. Включил телевизор.

— Лиз, я без звука, ладно?

— Прости меня, пожалуйста. Ты устал, да? — тихо спросила она из-под одеяльной «норки». — Немножко. Найдутся, вот увидишь. Ничего страшного.

Она только вздохнула и подумала: теперь я буду знать, как себя чувствуешь, когда любимый человек тебя не понимает. А впрочем, может, Димка прав. Что она, в самом деле, ведьмой ее считает, что ли? Но тогда где ей искать детей?

Утром перед работой она подошла к книжному лотку татарина Мустафы. Книжников в Москве развелось последнее время — пропасть, но она ходила только к Мустафе, и не потому, что по дороге. Она бы и не по дороге заходила — из-за выбора ошеломительного и из-за продавца. Во-первых, у Мустафы всегда были какие-нибудь новинки, которые сыщешь только разве в шибко интеллектуальных местечках типа «Гилеи» или «Эйдоса» — а она из-за работы и учебы никуда не попадала. Во-вторых, Мустафа, в отличие от многих других лотошников прекрасно знал содержание всего, что продавал. И всегда не просто продавал — беседовал с покупателем. А это в наше время немало ценится.

— Девушка, что почитать хотим? — весело кричал Мустафа подошедшей женщине лет тридцати. — Полегче, посложнее, детектив, история, специальная литература, фантастика, дамский роман?

— Дамское есть что-нибудь новое?

— Конечно! Вот, возьмите, не пожалеете — Джулия Макнотт, «Без права наследства».

— А на что сюжет похож?

— А ни на что. Вы Макнотт что-нибудь уже читали?

— Вообще-то нет.

— Ну так я вам скажу — она непохожа ни на кого. Редкость большая в этом жанре. Дама с выдумкой. И всего восемь рублей — везде нынче по тринадцать, по пятнадцать, сами знаете.

— Да, цены для центра…

— Берете?

— Беру, — девушка рылась в кошельке, искала мелочь. Лиза тронула крайнюю книгу — это был очередной том Стивена Кинга.

— Лизочка, наше вам с кисточкой.

— Привет, Мустафа. Как дела?

— Как и положено. У бедного башмачника какие-такие дела? Ты чего грустная? Хочешь, развеселю? Сегодня книжку новую взял на пробу. Ну, я же обычно хотя бы просматриваю, чего там внутри. На складе мне ее так разрекламировали, знаешь — по магии, такое, никто, никогда. А я глянул — господи, видно Блаватской люди в жизни в руках не держали. Плагиат, представляешь! Чуть не слово в слово целыми кусками! Я думал, люди нынче хоть что-то читают — нет, бери нас на понт, голыми руками, ешь с кашей — аж сами в рот лезем. Срамота! А, ну ты ж у нас этим не интересуешься. Ты девушка сериозная… молодой человек! Ну зачем так делать! Вы скажите — я, мол, полистать хочу, я вам достану, я затем здесь и стою! Это же книга, а не дубина и не доска для разделки мяса! Леонов? Леонов новое на той неделе будет обязательно, приходите, книги три или четыре получу. Чего, бабуль, чего тебе?

— Скажите, — деликатно спрашивала старушка в серебристых очках и пушистом белом платке, — у вас не бывает Агаты Кристи?

— Бывает. Вчера, к сожалению, последний сборник купили, но если хотите, можно заказать, я вам каталог покажу. Показать? — Пока старушка изучала каталог, Мустафа вновь обернулся к Лизе. — Эй, зачем эти слезки испортили глазки? — пропел он.

— Скажи, а у тебя что-нибудь действительно хорошее по магии есть?

— Здра-авствуйте, — Мустафа удивленно покачал головой. — Ну, за Блаватской, положим, ехать надо, за Лонго тоже, у меня все расхватали, я помногу ведь не беру. Да зачем тебе это, с позволения сказать, чтиво? От него ведь мозги набекрень как встанут — обратно уже не вернутся. У меня друг был — что с человеком сделалось, ты себе представить не можешь! На все плюется, крестится, шепчет, из церкви не вытащить. А я на него смотрю и думаю — нарочно такие вещи в книгах пишут, портят людей. Кому-то надо это. А я, шакал облезлый, этим на жизнь зарабатываю. Вот, теперь помногу не беру. Я же не хозяин, ты знаешь, хозяин говорит — спрос есть, значит, бери. Ну, я беру одну — две штуки. Говорю — не окупает себя. Если б не он — вообще не брал бы. Лучше бы современных книжек набрал бы.

— Мне очень нужна Блаватская, Мустафа. Я тебе даже заказ сделать могу.

Мустафа вздохнул, глубоко сунул руки в карманы куртки, аж вдавил, еще раз вздохнул…

— Лиза, у тебя что-нибудь случилось?

Лиза молчала.

— Лиза, поверь, ты этим делу не поможешь.

— Спасибо тебе, — девушка повернулась и медленно пошла по направлению к консерватории.

— Лиза, погоди! — Мустафа побежал следом, схватил ее за рукав. — Если так серьезно, я лучше тебе адрес одной бабки дам. Она по этим делам настоящий спец. Профессионал, как говорится. И человек незлой. Нарочно вредить не станет. Только мне уточнить надо. До завтра подождешь?

— Подожду. Спасибо.

Вечером она шла поздно из «Метелицы» — на нее, ослабевшую, набросились, отобрали сумку, сорвали шапку. Лиза поплакала, сидя в сугробе — сумку жалко не было, деньги за программу, полторы сотни долларов, лежали в кармане джинсов, пришпиленные булавкой, шапку тем более не жалко — сволочи по темноте не разобрали, что шапка искусственная, может, норка померещилась. Противна была слабость собственная, бессилие — трое здоровых бугаев против нее одной. Где ж Димка-то, где его носит, почему встречать не вышел? Ключи были в похищенной сумке, она еле добрела до двери, нажала кнопку звонка. Дверь не открывали. Господи, что же это? Дома его нет? На звонки высунулась соседка, громко сказала:

— Ушел он, днем еще. Ключ мне оставил — сказал, на всякий случай, вернется ведь поздно.

Лиза вяло выслушала соседкино бормотанье, ковыряя ключом в замке, наконец, открыла, ввалилась в дом. Тут почудилось ей, что нагрянула новая беда, что Димкиных вещей на месте нет, и она опустилась прямо на пол и снова заплакала — тоненько, жалобно, и сквозь плач внезапно услышала шаги. Половицы всхлипнули в один голос с Лизой, и Димка, вошедший на кухню прямо в уличных ботинках и заснеженном полушубке, удивленно сказал:

— А я смотрю — чего-то дверь нараспашку. Ты только пришла, что ли? Вот хорошо, я ключи оставил. Ты свои-то забыла, между прочим — вон, под зеркалом лежат. Ты чего?

— Ой, Дим… — Лиза прислонилась к Димкиному большому плечу и заревела в голос. — Су-умка…

— Да черт с ней, с сумкой, куплю я тебе новую сумку. Ах ты дурочка моя, ну зачем так убиваться по какой-то сумке? Золотая она, что ли, сумка твоя?

— О-отняли!

— Отняли? С деньгами, со всеми делами? То есть как сделали? Набежали и забрали?

Лиза не в силах была произнести ни слова, только плакала и кивала.

— Да подумаешь! Это ж всего две недели, до следующей зарплаты. У меня рюкзачок маленький есть, с ним походишь. Документы сделаешь — фигня. Еще и дадут новый паспорт, красивый такой, без совковой символики.

Лиза наконец успокоилась. Прошептала, сильнее вжимаясь в Димкино плечо мокрым лицом:

— Мне показалось, ты ушел. Навсегда.

— Ох, дурочка ты у меня, дурочка. Ты поэтому плакала?

— Ага.

— Тебе какой-то Мустафа звонил. Телефон и адрес оставил.

— А, Мустафа. Который книжки продает, я тебе рассказывала. Он мне обещал.

— Там старушка какая-то, сказал, что добрая, что денег много не возьмет. Что за дела у тебя со старушками?

— Она гадалка, Димочка. Она, может, чего хорошего расскажет.

Димка недовольно поморщился:

— Слушай, зачем тебе все это? Не заморачивайся, прошу тебя. Вы все сделали правильно, теперь надо просто ждать.

— А я не могу просто ждать. Я должна что-то делать,

— Лиза поднялась с пола, собрала волосы в хвост и подошла к плите.

— Ты ужинал?

— Не-а. Тебя ждал.

— А я ужинала.

— Как делала? — переспросил Димка.

— Ужинала, — гордо повторила Лиза. — Меня покормили сегодня. Говорят, — Лизочка, вы самый лучший наш помреж. Вы перетрудились, вас надо покормить. И покормили. Кстати, неплохо заплатили. Эти дураки сперли пустую старую сумку — все мои деньги вот тут, — Лиза похлопала себя по карману.