Цветной Дозор

Мужчина замахнулся ножом, метя по мясистому основанию листа, но какой-то внутренний толчок заставил его поднять голову и посмотреть вперед, на утес, нависающий с противоположной стороны дороги. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как склон режет сверху вниз стремительное оранжевое пятно, маленькое и страшное. Рука по инерции продолжила движение; он едва не отрубил себе палец, но в последний момент успел разжать ладонь и с криком рухнул на мягкую землю. Мужчина отделался легким ушибом: лететь ему было невысоко. Совсем не так высоко, как тому, кто упал с вершины скалы.

Едва придя в себя, мужчина бросился в поселок и вскоре вместе с единственным на всю округу полицейским и парой приятелей уже обыскивал заросли у подножия утеса.

Изломанное тело старого монаха они нашли не скоро.

Глава 1

Медленный яд

Латеральный зубец, завиток Гофмана… Как ни странно, среди Иных редко встречались художники, и как только Настя научилась уверенно принимать снимки аур, ее тут же засадили за пополнение базы: штатный художник Ночного Дозора Леопольд Суриков давно уже тонул в потоке работы и с радостью разделил ее с новенькой. Пожилой Иной работал по старинке, кисточкой; Настя же предпочитала рисовать прямо в графическом редакторе, параллельно заполняя табличку-описание. Работа кропотливая и нудная, но не лишенная своеобразного очарования. Настя, легко улавливающая закономерности, испытывала радость, открывая для себя все новые и новые связи. Зачет по структуре ауры сдавать не пришлось: Семен лично поставил ей «автомат».

Вспомнив о Семене, Настя прерывисто вздохнула. После короткой вспышки симпатии отношения с наставником снова разладились. Их откровенный разговор по возвращении в Москву оказался единственным. С тех пор маг упорно отыгрывал исключительно две роли: строгого преподавателя и провинциального простачка, перепрыгивая из одной шкуры в другую, как только у Насти появлялся неудобный вопрос. А таких вопросов у нее копилось все больше, и задать их было некому: стоило Насте заговорить с любым сотрудником Ночного Дозора, и ее тут же отправляли к наставнику.

Тогда, после Шри-Ланки, Настю вполне устроили объяснения старого мага. Но чем больше она задумывалась, тем лучше понимала: Семен отделался общими фразами. Да, история Внимающих Сивапу была интересна; история самой Насти, интриг и манипуляций, приведших ее на вершину холма, – еще интереснее. Но главного Семен так и не сказал. Что произошло на холме посреди Слонового острова? Чем она, ничего толком не умеющая Иная, опасна для Сумрака? В чем, собственно, заключаются способности Разрушительниц, которых так жадно искали Внимающие? Как контролировать свои способности, не понимая, в чем они заключаются? Не вечно же жить под надзором…

Настя снова и снова прокручивала в голове разговоры с Семеном, короткую беседу с Ратной. Сумела даже вспомнить состоящие из смутных метафор мантры, которые он распевал. Но ответа не находила. Сплошные абстракции – и никакой конкретики.

Поначалу Настя думала, что дело в недостатке знаний, и Семен не стал вдаваться в подробности, потому что это было бы сродни попыткам объяснить первоклашке основы матанализа. И она взялась за учебу с радостным энтузиазмом, предвкушая день, когда поймет суть предсказания Сивапу. Но обучение в Ночном Дозоре оказалось заточено под практику. Делай раз, делай два – получишь Щит Мага. Сложи из пальцев такую штуковину, добавь эдакие слова – получишь файербол. А почему? Как связана замысловатая фигура, от которой потом ноет каждая жилка в кисти, и огненный шар? Почему приходится заниматься бесконечной зубрежкой, а не вникать в основы, из которых потом, подумав, можно вывести забытое или новое?

Даже предмет, громко названный «Теорией магии», оказался чисто описательной дисциплиной. Сумрак состоит из семи закольцованных слоев… почему? Так он устроен. Разница потенциалов, определяющая уровень мага… почему это работает так? Потому что. Изначальные Силы… просто есть, и все. Практика, ребята, вы должны сосредоточиться на практике, зло не дремлет, вы должны бороться с Темными, а не предаваться метафизике… В наработке простейших рефлексов, конечно, был резон, но зачем ей автоматический навык гладить платья? Почему нельзя дать общие принципы, из которых потом можно будет выудить заклинание утюга, если вдруг такое понадобится? Или – понять наконец, чего добивался Ратна. «Свобода воли для всех асуров» – это, конечно, прекрасно, но как эта свобода выглядит в контексте магии и Силы? Нет ответа. Вместо него Настя получала новый набор инструкций, которые необходимо было выучить к четвергу…

В то, что общих принципов не существует, Настя не верила: свобода, с которой маги высоких уровней обходились с Силой, не могла строиться на веках зубрежки и примитивном накоплении информации. Да и новые заклинания и артефакты вряд ли появлялись методом научного тыка. Взять хотя бы Юлю: уж она-то точно понимала самые основы, именно в этом заключалась ее профессия. Молодая волшебница очень нравилась Насте, и не только потому, что практически спасла ей жизнь. За сдержанными репликами она замечала схожий образ мысли. Но Юля с тринадцати лет работала в Ночном Дозоре; дисциплина и скрытность въелись ей в кровь, в костный мозг, и как ни старалась Настя вывести девушку на разговор, ничего из этого не получалось. Даже невинных бесед о рутинной работе Юля избегала. Может, она и сочувствовала Насте, но помогать в обход учителей не собиралась.

А преподаватели, похоже, либо считали учеников глупцами, не способными на понимание и выводы, либо по каким-то причинам не хотели, чтобы это понимание приходило к начинающим магам раньше времени. Да и наступает ли это время для рядовых Иных? Выпускной был на носу, новых тем не предвиделось, занятия сводились к повторению пройденного. Вопросы без ответов по-прежнему не давали спать. Но Настя уже перестала их задавать.

В двери заскрежетал ключ, и Настя чуть вздрогнула от неожиданности. Нажала на иконку сохранения, но закрывать программу не стала. Склонила набок голову, прислушиваясь.

– Дома? – крикнул Андрей.

– Дома, – ответила Настя. – У тебя же сегодня дежурство.

– Алишер попросил поменяться. А ты что, не рада?

– Рада, – ответила она, стараясь найти в себе хоть каплю энтузиазма.

– Я за него завтра выйду. – Андрей чмокнул ее в затылок. – Опять ты в этих дурацких штанах? Вот увидишь, выкину я их.

Настя покосилась на свои старенькие афгани.

– Ну я ведь не ждала тебя, – проговорила она. Андрей растрепал ей волосы, положил подбородок на плечо, глядя в монитор.

– Это оборотень, которого взяли позавчера? – спросил он. – Как-то слишком ярко…

– Монитор подкрутишь, – буркнула Настя. – А что-нибудь приятное сказать можешь?

– Ну не капризничай. – Андрей отстранился и двинулся на кухню. – Ужинала? – крикнул он из коридора.

Настя кивнула. Послышался звук открываемого холодильника; она прикрыла глаза и сказала себе, зная, что сейчас услышит: он – Светлый, он не нарочно.

– Я же о тебе забочусь, – говорил Андрей, размахивая бутербродом. – Посмотри, как ты живешь! В холодильнике мышь повесилась… Да если бы не я, ты бы даже бутерброд себе не сделала, кусала бы по отдельности от сыра и хлеба.

– Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, – заметила Настя, рассеянно болтая в кружке чайным пакетиком.

Андрей пропустил ее слова мимо ушей.

– И вообще… – Он огляделся по сторонам, повел рукой на пожилые кухонные шкафчики, древнюю электрическую плиту с чугунными конфорками, раковину с чуть отбитой эмалью. – Квартирка, конечно, симпатичная, но съемная же…

– Мне ее Ночной Дозор дал, – напомнила Настя и неуклюже попыталась пошутить: – Знаешь ведь, на самом деле это секретный бункер.

Квартира и правда была защищена всеми мыслимыми способами. Более того, и домой, и из дома Настю обязательно кто-нибудь провожал. Обычно Андрей заезжал за ней сам, но иногда его заменял Семен, пару раз – Юля или Илья. Ходячую бомбу тщательно охраняли. Даже прогуляться в ближайшем парке она имела право только в компании Андрея. Иногда Насте казалось, что их роман вообще существует только по указанию начальства: чтобы удобнее было сторожить.