Все демоны Ада

Чтобы не умереть от голода, мне пришлось спуститься в кухню. Да и анорексией болеть как-то особо не хотелось…

Чувствуя себя голодным монстром, решившим нарушить чью-то идиллию, я только-только хотела войти с обитель запахов, но тут передумала. Знаком «стоп» послужило не осознание моей наглости и не тройка адских гончих, что снова слизывала с пола чью-то кровь — надеюсь, не человеческую, - а нечто иное, заставившее мое сердце пропустить несколько ударов.

Парни, завтракавшие за столом, выглядели не так, как обычно: они все смеялись — даже злюка Ной скромно улыбался, уплетая омлет с беконом. Если бы я не знала их настоящие сущности, навряд ли бы подумала, что они — Высшие демоны - беспощадные создания Ада, что по рассказам Охотников призваны сеять хаос и тьму. Вчера нам с Эйданом довелось стать свидетелями одного события, и оно, как ни странно, поменяло мои стереотипы, хотя — нет — разрушило. Одним. Мощным. Ударом. Кто бы мог подумать, что у существ из глубин Преисподние могут быть добрые — не побоюсь этого прилагательного — сердца? И кто бы мог подумать, что они вполне способны дружить с обычными людьми, не оскверняя их души и не убивая? Я робко улыбнулась, наблюдая за парнями. Не могу сказать, что знаю каждого из них, но раз они занимаются той деятельностью, которая достойна похвалы, это обязательно учтется, и, возможно, им будет уготовлено место на небесах…

Грэйсон, махая вилкой, на которой болталось подобие мяса, воодушевленно во что-то посвящал ребят, и те заливались хохотом то ли от его рассказа, то ли от того, что он ел далеко не как принцесска, при этом успевая делиться пищей с обжорой Добби. А вот существо, рассевшееся посреди кухни, не выглядело слишком расстроенным, что его кормили не людьми, а — … постойте, он что, только что умял брокколи? Я побледнела. По крайней мере, отсюда следовала радостная новость: это животное еще можно отучить от поедания таких, как я. Но кроме нюанса с этим зверем меня привлекло еще кое-что. Точнее, кое-кто. Эйдан. Опрокинувшись на стул, он читает ту же книгу, что и вчера. Его карамельные глаза, сверкающие за очками, увлеченно пробегались по строчкам произведения — никогда бы не подумала, что такие парни, как он, вообще умеют читать. Тем не менее, его загадочная персона так и кричала, чтобы ее раскрыли, а с тем фактом, что во мне было любопытства больше, чем наглости, я включила свое «супер-зрение», уставившись на твердую обложку.

— Aeterno te amabo, — мягкий голос Эйдана заставил меня подпрыгнуть — как он меня заметил?

Стараясь не подавать виду, что ничуть не смутилась, поддержала разговор, входя в кухню, где будто по волшебству стало невероятно тихо:

— Что это значит?

— «Я буду любить тебя вечно». — Карие глаза демона поднялись на меня. Я тотчас остановилась, переводя дыхание. Не знаю, что было страннее — его страсть к женским романам или название книги, однако это пугало одинакого. Но то, как смотрел на меня Эйдан сейчас, пугало больше. Его слегка печальный взор скользнул от меня к полу, затем парень убрал книгу и вздохнул, зациклив на ней взор. — Ее мне подарил Джаспер…

— У Эйдана большая страсть к чтению, — оповестил Грэйсон, труся беконом над ртом.

— Ну, это… видно, — я окинула взглядом животных — да-а уж, их клички точно это оправдывают — и остановилась неподалеку от Добби. Подойти к дракону блише я пока не решалась, ведь с его хозяином у меня были те еще терки — причем почти… эм… из-за пару пустяков! — О чем эта книга?

— О том, что в мире есть чувства, которые никто не в силах разрушить даже спустя века, — на удивление, Эйдан быстро ответил и снял очки, пробегаясь рукой по черным волосам. Я бы хотела узнать немного больше о сожержании этого чтива, но поникшее состояние его владельца так и кричало: «Смени тему, Фрост!»

Немного пораскинув мозгами — а они, на удивление, еще остались у меня после всех сотрясений — я заметила, что неплохо было бы узнать кое-что. Да и к тому же Грэйсон, создавший иллюзию бабочки, парившей на кухне, лишь усилил мое желание.

— Полукровки… они… ну, владеют чем-то?

Вопрос на миллион.

Эйдан, кажется, аж вздохнул, что такая приставучая девица отстала от него, а остальные парни вперились на меня так, словно я содрала с себя всю одежду.

— Если ты о «волшебстве», то, — Грэйсон щелкнул пальцами, и бабочка рассыпалась на миллиарды искорок, — нет, милая. Для Полукровок — это слишком губительно, ибо любая сила может их уничтожить в считанные секунды. Они только превосходят человека во многом, а так, к несчастью или нет, не владеют ничем сверхъестественным.

— Разве ты этого не знала? — встрял Ной, вставая из-за стола.

Поборов желание показать ему язык, я мотнула головой.

— А откуда бы я это могла знать, умник?

Парень кинул — буквально кинул — пустую тарелку в раковину и стрельнул в меня убийственным взглядом. Вау. Какой дерзкий! Люк, что маячил возле плиты, довольно быстро усадил меня за стол и показал своему буйному братишке какой-то жест — вероятно, он не хотел слушать никакую ругань, как и Грэйсон, что в своей привычной манере загорланил не в тему, подскочив:

— Ребя-я-ят! Кто хочет посмотреть мультики?

Он серьезно?

Если бы я начала есть яичницу, что вручил мне с извиняющей улыбкой Люк, то точно бы подавилась. Тем не менее, это сделал Эйдан, уставившись в телефон.

— Эй, парни…

— Я за «Гравити Фолс»! — оповестил здоровяк, без церемоний стягивая с моей тарелки бекон — наглости этому пареньку не занимать.

Ной закатил глаза, опуская руки на лицо.

— Толпучка дебилов…

Когда Грэйсон стал напевать какую-то песню, перебивая просьбы Эйдана замолчать, я впервые была согласна с этим верзилой. Единственный, кто и был здесь адекватным, так это — Люк, и то он всеми способами пытался доказать, что отличается от банды горилл, собирая кусочки бекона, что Грэйсон щедро разбрасывал, пританцовывая. Я уверяла себя, что крышу конкретно снесло у громилы, который встал на стул и стал исполнять подобие… дешевого стриптиза, но меня ждал сюрприз. Яростно ударив по столу, отчего вся посуда смачно звякнула, Эйдан заставил всех замолчать в один миг. В том числе и Добби, хрипевшего что-то на своем языке.

— Вы что, не могли заткнуться раньше? — взревел он, и жилки на его лбу набухли. Высший окатил нас презренным взглядом и объявил скорбным голосом, опуская руку с телефоном. — Из центра пришло сообщение. Красный код… Пару минут назад Охотники убили одного из наших.

Грэйсон, наконец, перестал кровоточить мои глаза и натянул на загорелый живот рубашку, медленно спускаясь на пол.

— Убили?!

— Кто это был? — прошептала я, чувствуя, как грудь сдавило в тиски от знакомого ощущения.

Все замерли в ожидании, даже гончие навострили уши и подняли огненные морды на хозяина.

Радостным вестям, по-видимости, сегодня не было места. Эйдан переключил взор на меня, и что-то внутри громко закричало, когда он изрек, закрыв глаза:

— Кейси Мэддокс. Вторая авеню. Десять утра. Оказывается, эта та девушка, что мы видели вчера. Ее убили, Айви. И это сделал глава твоего клана — Мэйсон.

***

Терять кого-то — всегда больно. И это чувство невыносимо. Оно может пожирать тебя изнутри так долго, что ты поскорее захочешь от него избавиться — не важно, какими способами. Но ты захочешь это сделать. А самое паршивое, что тебя будет терзать в эти нелегкие мгновения, секунды, дни, может быть, даже — года — это осознание жестокой реальности. Той самой реальности, где нет месту сказкам со счастливым концом. Где добро не всегда побеждает зло. Где смерть иногда опережает жизнь. И, убиваясь в собственном горе, ты не раз будешь задумываться, что в мире нет справедливости, ведь Земля все также продолжит вращаться, а — не остановится из-за твоего несчастья, а люди… Что люди? У каждого из них своих жизни, и они не обратят внимания на твое горе, не потому что им наплевать, а потому что каждый день кто-то да уходит. Эта проблема не будет столь масштабна для них, как для тебя, и именно из-за этого ты возненавидишь сначала весь мир, а после и себя. Возненавидишь себя, что остался существовать без того, кто, возможно, был причиной твоего смысла жизни. Как известно, ненависть порождает в нас все самое сумасшедшее, что только может быть. И иногда она может перерасти в то русло, которое окажется не совсем приятным…