Лицедеи Гора (ЛП)

Чино схватил Ровэну за волосы и, подняв руку, вынудил её выпрямиться перед Петруччо. Лекчио сделал то же самое с Леди Телицией и Биной, держа по одной в каждой руке.

— Ну как, есть у них тела рабынь? — поинтересовался Чино у зрителей.

— Да! — дружно закричали несколько из мужчин из зала.

И это было неоспоримо. Их тела были природой созданы, чтобы быть необыкновенно привлекательными и невероятно возбуждающими для мужчин. Они словно обещали предоставить мужчинам несравненные удовольствия и услуги.

— Ну что, это ли не тела рабынь? — спросил Чино у Петруччо.

— Да, — признал тот, с удовольствием их рассматривая.

— А разве это не рабские изгибы? — поинтересовался Чино, слегка потянув волосы Ровэны назад и вниз, вынуждая её выпятить груди.

— О, да! — протянул Петруччо.

— Нет! Нет! — закричали девушки.

— Но могут ли они двигаться как рабыни? — полюбопытствовал Чино.

— Никогда! — отчаянно выкрикнула Ровэна.

— Извивайся, Лана, — приказал Чино.

— Я — Леди Ровэна из Псевдополиса! — возмутилась Ровэна.

— Сейчас же, — рявкнул Чино.

— Никогда-а-а-я-я! — закричала она, переходя на визг, потому что рука Чино сжалась и крутанула её волосы, принуждая женщину к повиновению.

— Ну что, видишь? — спросило Чино у Петруччо.

— Да, — признал Петруччо.

— Замечательно, Лана, — похвалил Чино. — Этого пока достаточно, спасибо. Теперь Вы, Тана и Бана.

По его команде, Леди Телиция и Бина, тоже, начали извиваться, и, не имея большого выбора, поскольку Лекчио направлял их за волосы, делали они это превосходно. Девушки, конечно, не были танцовщицами, но они были рабынями. Женщина, оказавшаяся в ошейнике и в руках мужчин, делает эти вещи совершенно по-другому, совсем не так, как сделала бы девственница или инертная свободная женщина. Они просто не могут сопротивляться этому, они не могут иначе. Комичность ситуации была в том, что они играли свои персонажи, и чтобы не выйти из роли, им приходилось отчаянно стараться произвести впечатление свободных женщин, вынуждаемых двигаться подобным образом, и в то же самое время, оставаться сексуально привлекательным. На мой взгляд, получалось у них неплохо. Это конечно не были движения, которые могли быть фактически показаны рабыней, оказавшейся в таком затруднительном положении перед мужчинами, скажем, на невольничьем рынке или лагере пленниц, по команде «двигайся». Но, в то же время, Бина умудрилась один раз повернувшись к игроку и, несколько выйдя из роли, дёрнуться так, что её намёк тому, кто имел право на временное пользование, на то что она из себя представляла, был совершенно прозрачен. Игрок поднял руку немного над столом, едва заметным движением пальцев, показал ей, что понял и принял это к сведению. И счастливая девушка вернулась к своему персонажу, всё ещё беспомощному в руках Лекчио.

— Отлично, девушки, — бросил Чино и, повернувшись к турианцу, спросил: — И что Вы об этом думаете?

— Даже тарлариону ясно, что они — рабыни, — заявил Петруччо.

— Нет! — вразнобой запротестовали девушки.

— Вниз на четвереньки, лицом вперёд, — скомандовал Чино Ровэне. — Ты, Тана, за ней следом в ту же позу, а Тебя Бана, попрошу встать позади Таны!

— Уверяю Вас, Вы совершаете ужасную ошибку, — предупредила их Ровэна, — Я — Леди Ровэна из Псевдополиса!

— А я — Леди Телиция из Псевдополиса, — добавила Леди Телиция.

— А я, — пискнула Бина, — Леди Бина из Псевдополиса!

— Вы видите? — ткнул пальцем Чино. — Они встали точно как рабыни.

— Точно, — поддержал Петруччо, с интересом разглядывая эти дополнительные доказательства.

— Уверяю Вас, — снова попыталась спорить Ровэна, — мы именно те, кем себя объявляем. Проверьте наши документы, наконец!

— Да подделать документы любой дурак сможет, в натуре, — отмахнулся Лекчио.

— О! — расстроено простонала Ровэна.

— Вы — умные рабыни, что и говорить, — сказал Чино, — но теперь для вас всё кончено. Вы попались.

— Мы не рабыни! — опять заладила Ровэна.

— А они неплохо выглядят, поставленные таким образом, не так ли? — осведомился Чино у Петруччо.

— Согласен, — кивнул тот.

— Мы не рабыни! — выкрикнула Ровэна. — Да посмотрите же! На нас нет ни ошейников, ни клейм!

Эти заявления были приемлемыми в контексте фарса. В спектакле, как я уже сказал, ошейники были прикрыты легкими шарфами, а клеймами заклеены пластырями. Таким образом, в силу этих гореанских театральных традиций, рабыни были поняты в качестве свободных женщин.

— Это было, несомненно, огромная ошибка их бывших владельцев, — неодобрительно заметил Чино. — Они были слишком снисходительны с ними.

— Вы мне ответите за это унижение перед законом! — пообещала Ровэна.

— У рабынь нет ни прав, ни положения перед законом, — напомнил Чино. — Уверен, Ты это знаешь Лана.

— Я не Лана, — в который раз закричала она. — Я — свободная женщина! Я — не рабыня!

— Возможно, Тебе стоило бы обдумать, способ заткнуться, — предложил ей Чино, — чтобы не получить плетью за ложь.

— Возможно, нам стоило бы соблюдать осторожность, — заметил Петруччо.

— Они — шустрые рабыни, — усмехнулся Лекчио.

— Я сомневаюсь, что они достаточно ловки, чтобы одурачить такого воина, как великий Петруччо, — заявил Чино, обратившись к Лекчио.

— А сул его знает, — заволновался Лекчио и, обернувшись к Петруччо, спросил. — Такие рабыни могут надуть Вас?

— Нет, — воскликнул он. — Конечно, нет!

— Видишь? — развёл, руками Чино.

— Ага, — закивал Лекчио.

— Мы не рабыни! — истерично крикнула Ровэна.

— А давайте глянем, что получится, если их заковать как рабынь, — предложил Чино, и спросил у Петруччо: — У Вас есть при себе какие-нибудь цепи?

— А то, — с готовностью подтвердил Петруччо, роясь в своём ранце.

— Что Вы ещё задумали? — испугалась Ровэна, услышав, как турианец загремел цепями.

— Ой! — вскрикнула Бина, когда на её шее закрылся ошейник с закрепленной на нём цепью, конец которой держал в руках Чино.

— Что происходит? — с опаской спросила Ровэна, стоявшая во главе линии, и не видевшая происходящего сзади.

Цепь, ещё двумя ошейниками, продели между ногами, под телом, а потом между руками Леди Телиции.

— Ай! — и на шее Леди Телиции появился средний ошейник караванной цепи.

— Я слышу звон цепи! — крикнула Ровэна. — Что здесь происходит?

— О-о-о! — простонала она, очутившись в первом ошейнике.

Цепь с её ошейника проходила под её телом, затем поднималась к горлу Леди Телиции, от ошейника которой, опять же под телом, бежала дальше, заканчиваясь на крепком, стальном кольце на третьем ошейнике, что обнимал шею Бины.

— Ну вот, видите, — указал Чино. — Они скованы цепью как рабыни.

— Да, — признал Петруччо, яростно накручивая усы. — Доказательств всё больше и больше. У них лица рабынь. У них тела рабынь. Они двигаются как рабыни. Они стоят в рабских позах. Они скованы цепью как рабыни. Сомнений нет, они — рабыни. Тут и обсуждать больше нечего.

— Не совсем, — задумался Лекчио.

— О чём это он? — заинтересовался Петруччо.

— А ведь он прав, — почесав в затылке, признал Чино. — Мы должны проверить, как они реагируют на порку.

— Не смейте этого делать! — завопила Ровэна, глядя, как Лекчио наклонился и поднял с обочины гибкий прут.

— Ой! — взвизгнула Бина.

На соблазнительном белом заду девушки, появилась длинная ярко-красная отметина, и при этом её щёки вспыхнули алым.

Ещё раз послышался жужжащий звук прута.

— А-а-ай! — взвыла Леди Телиция, получившая такую же метку и румянец.

— Не смеёте делать это! — в ужасе закричала Ровэна. — Только попробуйте!

Но её крики остались без внимания.

— О-о-о! О-о-оу! — протяжно закричала она от боли.

Лекчио, кстати, хотя и не причинил девушкам такой боли, как мог бы сделать, тем не менее, будучи сторонником театрального правдоподобия, действительно нанёс девушкам настоящие, острые, жгучие удары. Этого требовал сценарий, и это соответствовало его персонажу. Безусловно, будь актрисами свободные женщины, это было бы невозможно.