Новое житие - покой нам только снится (СИ)

-  Как я понял, приговор мне либо давно вынесли, либо только выносят, - разрядил он  обстановку скорбным голосом. -  Что ж, не сказать, что б радости было много, но всё-таки… Приятно помирать среди своих. (Кто-то из сидящих за столом сочувственно хмыкнул, но на него тут же зашикали.) Вот, вот… Я о том же, дорогие товарищи. Надеюсь, что дадут хоть прикурить перед тем, как «дырка в голова». Или петлю на шею. И от ста грамм не откажуся. То же приятно – для жития в загробном мире. Там, старики говорят, многое вспоминается. То, что при жизни делалось. И хорошего, как говорится, и не очень. А у кого, значит, одно или другое перевешивает, тот идёт по распределению. Либо на сковородки с маслом кипящим, либо в райские кущи. Кто куда… Так вот, товарищи дорогие. Если не желаете выслушать, поразмыслите вот над чем. Я вам нужней живой, чем калеченный. Не говоря уже про башку со свистом. Или с петлёй на шее. У кого какая фантазия, конечно…

-   А он прав, - густым басом прокомментировал кто-то в центре светового круга. – Мы уже наметили его, а зря… Если гражданин, хм-гм… желает что-то сказать, облегчить душу, то надо выслушать.

-   Ага, как на парткоме, - хмыкнул отчего-то «сочувствующий». – Этот холуй фашистский издевается над нами! Сто грамм ему, видите ли…

-   Издевается, говорите? Ну и пусть… - прогудел бас. – Перед смертью не нахохочешься. Нам от этого ни тепло, ни жарко. Согласись, а? Пускай говорит, как хочет. А ты, Сиз…

   Барятинский оглушительно закашлял, что заглушить кличку. Между тем было странно, что «бас» решился озвучить её в присутствии посторонних. Или они решили их всё-таки прикокнуть? А с мертвецов, какой спрос?

-  А зачем мы ему… это самое… - начал было Барятинский, но решил этим ограничиться.

-   А тебе не интересно полюбопытствовать? – голосом под «бас»  поинтересовался Василий.

-   Или ты только по мордасам шлёпать можешь, гражданин следователь?

   Барятинский с ненавидящим «y-e-e…» занёс было руку. Но тут же убрал её за спину. Из-за стола донёсся тихий, свистящий шорох. Затем всё стихло.

-   Вот так, - произнёс бас. – Отойди в сторону или сядь с нами. Не маячь… Что ж, гражданин, трясите языком. Внимательно слушем до поры до времени.

   Василий специально затянул паузу. Это не заставило себя долго ждать.

-  Э, так что ты нам хотел сказать, господин хороший? – подал голос «сочувствующий».

   Чувствовалось, что он заметно нервничал, за что Василий немедленно ухватился.

-   А вы собственно кто будете? – весьма уверенно начал он. Моя личность вами давно установлена. Я её особенно не скрывал, когда имел счастья пообщаться кое с кем из вас. Теперь не имеет смысла молчать и отнекиваться, раз уж меня хотят выслушать. Коли со мной всё ясно, кто вы такие будете? Мне, как говориться, дюже интересно.

-   Вот что, - тоже уверенно заявил бас. – Не надо нам ставить свои условия. Время идёт. Вы достаточно умный человек, чтобы понять, кто мы. Предположим, что перед вами – ячейка подпольного райкома. А один из нас его секретарь. Но только предположим…

-   Этого как раз достаточно. Ладно, я на собрании подпольного райкома. Вернее, его ячейки. Здорово, что вы присутствуете в таком составе – даже с первым секретарём. Тогда я начну…

-   Сделайте одолжение, наконец.

-   Так вот, хрена этого, - Василий кивнул в сторону Лоренса, - я знаю столько же, сколько вы. Катался с ним по городу, не отрицаю. Болтали кое о чём, не отрицаю тоже. Что не бежал, когда позвали в его авто? Глупо отрицать. А зачем было бежать? От облавы сховался, так мне тут под пули подставляться? Ну, подумайте, рассудите, товарищи дорогие? А… Он хотел меня привезти на свою явку, чтобы продолжить вербовку. Что мне было делать? У него рука на пистолете, а у меня, как говорится… Даже при условии, что тот первый, что позвал в машину, вышел, шансов вырваться было никаких. Ну, дальше появились некие товарищи в плащ-накидках. То ли от вас, то ли… Вот, собственно, и всё.

-   Нет, не всё, - прогудел бас, не давая ему замолчать. – Слишком складно у вас получается. Зашёл к одному нашему товарищу, вышел с ним на контакт. Аусвайс, что найден при вас, на имя Тацинского Александра Евгеньевича, капитана 35-го охранного Восточного батальона. Документ явно настоящий. Подделки мы сами умеем делать, так что отличить можем. Кто вам его выписал? Откуда вы знаете нашу явку… ум-гм… на рынке? Что вам известно о нас? И наконец, почему после контакта вы подсели в машину к этому эсэсовскому субъекту? Лучше говорите сразу – не тяните…

-   Я вам ещё раз намекаю, что этого субъекта я знаю также,  как и вас. Не бежать же мне от него? Верно?.. Документы откуда? Они меня в авто обыскали, вытряхнули всё из карманов, пиджак велели сбросить. Тот, другой, на меня выставил пистолет. Дуло смотрело прямо в глаз. Так что я запросто мог просмотреть, что мне в мой пиджачок-то подкинули, когда возвернули. Логично? То-то… Я рад, что у нас такое взаимопонимание. Ещё вопросы?

-   Во, гоношистый… - начал было «сочувствующей» недоброжелательно, но тут же заткнулся.

-   Не надо показывать свой гонор, - слегка повысил голос бас. – Вопросы, говорите… Так зачем вы потревожили нашего товарища? Это первый и главный вопрос. Второй вопрос, откуда вам известен пароль и отзыв? Третий вопрос, почему вы не были задержаны в ходе облавы, как говорите сами? И наконец, последний вопрос, почему машина резидентуры СД притормозила рядом с вами, а вы послушно в неё сели? Достаточно или повторить?

- Ну, я не вредный, - закусил губу Васька, чувствуя, что «бас» самый рассудительный и вовсе не жестокий человек. – Зачем же так-то – повторить… Вашего товарища?.. А кто он, этот ваш товарищ? Этот что ли? – он осторожно кивнул в направлении отошедшего Барятинского. – Дак мне его порекомендовали знакомые коммерсанты. По части сахарина. Дескать, есть такой Барятинский, заведующий торгом в горуправе. Может устроить… Не верите? – Васька обвёл глазами сидящих, что, как показалось, сдвинулись и мрачно засопели. – И правильно делаете. Дело в том, что у нас общие знакомые за линией фронта.

-   Так, а вот с этого места поподробнее, - заметил «бас» более спокойно.

-   Простите, не уполномочен отвечать. Знать бы надо. Наверняка и знаете…

-   Ладно. Почему вы  говорите неправду, что знаете этого фашиста совсем-совсем?.. Судя по всему, это не так.