Новое житие - покой нам только снится (СИ)

   Кто-то из сидящих засопел и шумно задвигал стулом. Световое пятно померкло и немного сместилось. Яркий конус упал на одиноко сидящего в правом дальнем углу человека. Его руки были, очевидно,  прикручены к спинке стула. Мундир «филдграу» с рунами СС был измят и в пятназх коричневато-бурого цвета. Знакомые полуседые волосы были спутаны и частью прикрывали опущенное лицо. Из полуоткрытого рта на цементный серый пол капала кровь. Если бы не короткие, вырывающиеся из груди вздохи, могло показаться, что эсэсманн помер. Лоренц… Как он здесь? Хотя, ясней ясного. Их же захватили вместе. Как он мог профукать такой момент? Эх, горе-разведчик, диверсант ты хренов. Или херов?.. Он так уверенно привёз меня на свою явку. Стоял комендантский час – ни одна живая душа без пропуска не могла без опаски и носа казать на улицу. А вот же, целая группа вооружённых людей, да ещё с автоматами. И не побоялась нас похитить и привезти сюда. Что это за место? Катакомбы? Заброшенный дот, бомбоубежище? Чёрт его дери… Не будем разбрасываться! Всё, собрался с мыслями, снова успокоился. Ага, вот! Фоммель накануне вышел и как-то нездорово ухмыльнулся. А речь шла о явочной квартире, о «проявке». Может, это оно и есть? Ну, правильно, разыграли при мне дуриков, а сейчас проявляют. Этого нужно было ожидать прежде, а они потянули время лишь бы усыпить бдительность. Немного усыпили, еди их…

   Эти мысли ворвались слепящим вихрем в ещё гудящую от удара голову. Барятинский это почувствовал и отреагировал мгновенно:

-   Ну, что, сволочь фашистская? Будешь признаваться или нет? Говори, сука!

-   А вы у этого кренделя без пальто спросите, - Васька кивнул в сторону Лоренса нарочно небрежно, хотя его внутри то и дело мелко трясло. – Вот он вам лучше всех пояснит и всё скажет.

-  Ого! Я вижу, наметился прогресс – Барятинский удовлетворённо шмыгнул носом. – Значит, признаёшь, что виделся?.. Где, когда, цель встречи? Живо отвечать, мразь!

-   Что-то я не припомню, паря, что б мы перешли с тобой на ты. Ну, и хрен с тобой. Перешли, так перешли…

-   Слышь меня! Хайло своё побереги – зубов не досчитаешься…

-   Ну, вы прям как в гестапо, милейший мой батенька! Или того, у товарищей чекистов. Говорят так при товарище Ежове следователь подследственного… того… обрабатывал перед тем как, значит…

   Васька нарочно тянул время, подбирая самые нелепые, порой отстранённые формулировки. Его голову снова обожгла догадка: как Фоммель будет отчитываться о похищении обергруппефюрера СД, с которым выезжал на мероприятие? Вот, кретины…

-   Ты, гнида! Так вот…

    Барятинский в два прыжка достиг его и махнул ладонью.

-  Так вот, я тебя серьёзно предупреждаю! Заткнись и отвечай, когда спрашивают. Только по существу. Ну?!?

-   Я бы с удовольствием. Но ты же говоришь, заткнись. Как же мне отвечать? Нелогично как-то получается.

   Плоская боль обожгла его губы. Они онемели и стали чуть солоноватыми. Удар между тем пришёлся в пол силы, что было совсем неплохо.

-   Знаете, - как можно более снисходительно заметил он, - а вы это напрасно затеяли.

   Он подавил в себе желание облизаться, чтобы не выдать своё напряжение.

-   Что именно?

-   Этот допрос с пристрастием. Лучше уж сразу, как говорили в Гражданскую – в штаб Духонина. Я ведь всё равно больше положенного не знаю. И вам сверх того не скажу. Ведь ни слова больше не поймёте. Ну, слова-то, может, и уловите, даже запишите, а сам смысл… То, что мне известно, имеет такой смысл, что может вам повредить. Не говоря уже о том, что в процессе изложения эта информация начнёт сопротивляться мне, - Васька инстенктивно поморщился, - и я её начну вам излагать чёрт те как… Оно вам надо?

-   Да что ты говоришь!?!

-   Да то и говорю… Уж вы мне поверьте. Придётся разворошить массу всего сопутствующего. А вам это весьма и весьма не понравится. Сами должны допетрить… Лучше будет, если сами скажите – ради чего всё это затеяно?

-   Ага, чтобы вы подогнали свою легенду к нашим вопросам? – глухо спросил кто-то из сидящих. – Что, за идиотов нас держишь? Ну-ка, врежь ему для профилактики, дорогой товарищ!

-   Тише-тише! – Цвигун опустил подбородок и, убедившись, что его не бьют, продолжил: - Хорошо, хорошо. Со всеми условиями согласен. Спрашивайте же, наконец.

-   Был задан вопрос… - почти захрипел Барятинский над головой. – Напомнить или сам вспомнишь?

-   Ага, да-да… Конечно, был задан… Цели моего общения с этим, прости Господи, субъектом, что сидит понуро на вашем стульчике? Да какие могут быть у меня с ним общие цели? Познакомились намедни. Предлагал стать его агентом. Я вежливо отказался. Он ещё раз предлагал. Даже предложил подвезти с площади, где я, кстати, прятался во время облавы. Обратили внимание? Ну, то-то. Несоответствие, так сказать… Я опять, то есть снова ему отказал. Тут он меня куда-то повёз. Сказал, что б я сидел, не рыпался. Потом налетели вы… Дальше совсем неинтересно.

-   Ты ничего не забыл? – угрожающе встрял Барятинский.

-   Что именно? Напомните, пожалуйста…

   Цвигун начал довольно развязано, за что тут же был наказан: его со всего маху звезданули ногой по голени.

-   Эй, может, хватит, а? – из глаз Васьки нечаянно выкатились слёзы боли. – Силён ты, однако, бить связанных. Чай не один я у тебя такой в руках побывал. Угадал, поди?

-   Уймись…  Да, всякие побывали. Разговорчивые такие же и молчуны. До поры, до времени.

   С минуту установилось гулкое молчание. Угрожающая тишина вскоре стала рассасываться, как утренний туман. В ней зарядились прорехи, сквозь которые Цвигун уловил искры доверия и проблески интереса. Значит, сразу не прикончат. Есть среди этой кодлы кто-то из наших – внедрёнников-нелегалов. Неужели чуток подержат здесь, пока страсти наверху улягутся? Если только это не затея герр Лоренса и герр Фоммелем. А на лице у обергуппефюрера сейчас – не сложный театральный грим, избражающий кровоподтёки? Ась, не слышу?.. Он, кажется, стал шевелить губами, выйдя из себя, и тут же вновь собрался и живо успокоился. Нет, надо следить за собой. Так ещё ненароком выдам то, что внутри. Как говорится, на тарелочке с голубой каёмочкой.