DmC: Рожденные свободными (СИ)

— С добрым утром, — усмехнулся он. — Как насчет кофе в постель… Эй!

В ту же секунду Кэт повисла у него на шее, обняв так крепко, что Данте даже послышался хруст своих костей.

— Тише-тише! — он еле вырвался из хватки ее рук. — Мне еще пожрать надо!

— Прости, — Кэт медленно отпустила его, и Данте потер шею. — Как ты себя чувствуешь?

— Как обычно. Музыка, правда… — Данте осекся, пытаясь подобрать подходящее определение. Его пальцы невольно отщелкивали ритм звучащей из магнитолы мелодии.

— Непривычная? — подсказала Кэт.

— Ага. Никогда раньше такую не слушал.

— Только не вздумай отплясывать прямо сейчас… Ай!

Кэт даже не успела ничего добавить — Данте подхватил ее, словно пушинку, и попытался двигаться в такт незнакомой дерзкой мелодии. Вышло немного не то, что он задумывал — пару раз прокружившись по палатке, молодые люди чуть не споткнулись, и им пришлось остановиться.

— Это была плохая идея… — пробормотал Данте, нависнув над Кэт, прижатой к какому-то ящику.

— Тебе нельзя так резко двигаться! — строго сказала она. — Шов может разойтись!

— Какой шов? Этот? — Данте ткнул пальцем в шрам на груди. — Смеешься?

Кэт отвела взгляд. Да, сейчас она ляпнула глупость — совершенно забыла о том, насколько быстро Данте умеет регенерировать. Но ведь пару дней назад он чуть не умер буквально у нее на глазах, а о регенерации и речи не шло.

Можно было, конечно, забыть случившееся, как страшный сон, но Кэт не могла этого сделать. Последние сутки она провела с Данте, опасаясь, что он так и не проснется. Она боялась не потому, что могла остаться в одиночестве — ей было страшно за самого Данте.

— Кэт? — Он все еще стоял над ней, зажав руками с обеих сторон. Мелодия уже заканчивалась и затихала. Девушка подняла взгляд на Данте, и тот заметил, как она прикусила губу.

— Я в полном порядке, правда, — сказал он и слегка улыбнулся.

— А я не очень, — пробормотала Кэт. — Ты не мог бы меня выпустить?

— Зачем? Тебе разве не нравится?

— Не нравится этот ящик, — пояснила она, для достоверности постучав по деревянной стенке.

— А, — Данте в ту же секунду отошел от стены, позволив девушке облегченно вздохнуть.

Тут за пологом палатки раздался хруст снега, и внутрь зашла Анна, державшая в руке небольшой походный рюкзак.

— О, ты уже на ногах, — удовлетворенно сказала она, встретившись взглядом с Данте. Тот прищурился, не веря тому, что видит:

— Вы?

— Да-да, давно не виделись, — вздохнула женщина, водрузив рюкзак на опустевшую койку. — Тут еда и одежда, приведи себя в порядок. Потом поговоришь с Пигги и Эммерихом.

— С кем? — не понял парень, но Анна уже вышла из палатки.

— Она очень хорошая, — пробормотала Кэт.

— Ты ее знаешь?

— Анна рассказала о себе немного, — пояснила девушка. — Как вы познакомились.

— Не переживай, она не в моем вкусе, — со смешком отозвался Данте, подходя к рюкзаку.

Внутри были плотный свитер и куртка, заботливо укрывавшие банку с ветчиной и несколько упаковок молочного коктейля. Одну из них Данте вытащил из торбы и рассмотрел:

— Она что, издевается?

— В Пастве не так хорошо с едой, как хотелось бы, — пожала плечами Кэт и взяла вторую упаковку.

— То есть, тут даже пиццы нет? Заебись, — мрачно буркнул он и залпом опустошил небольшую коробочку.

Молодые люди покинули палатку через пять минут. Но магнитола продолжала вещать голосом диджея Пигги:

— Кстати, братишки и сестренки, сегодня у нас великий день — мы услышим рассказ того крутого парня, который в одиночку расправился с толпой каких-то синих говнюков и… а, что? Нет, у нас же независимая радиостанция, так что кого волнует это дерьмо? Я говорю о том, что вижу вокруг, так что… отвали, поборник цензуры! Можешь покрутить мои соски, если тебя что-то не устраивает!..

*

— Весело у вас тут, — сказал Бруно, принимая из рук полной пожилой женщины алюминиевую плошку с кашей. Старушка пожала плечами:

— Я бы так не сказала. Многие до сих пор боятся, что на них могут напасть. Неважно, кто — демоны, люди или бог знает кто еще…

— Страх сближает, — возразил Бруно.

— Не всегда, сынок. Порой от страха люди сходят с ума и предпочитают жить сами по себе. Но Пастырь помогает нам научиться доверять друг другу. Вот почему мы здесь.

— И только? — недоверчиво прищурился Бруно.

Старушка вместо ответа чуть заметно кивнула:

— Идите. Другим тоже надо поесть.

Бруно отошел в сторону, позволяя стоявшему за ним человеку получить свою порцию каши. Усевшись на небольшой ящик, на котором было выцарапано «ТЕПЛАЯ ОДЕЖДА», мужчина задумчиво оглядел небольшую очередь.

Нечто вроде столовой располагалось в просторной армейской палатке. Старушка, выдавшая Бруно его порцию, стояла возле портативной газовой плиты, на которой бурлила большая кастрюля. Рядом с ней стояла еще одна женщина, которая также выдавала еду, но в другой, соседней очереди. Людей было не так уж много, но их лица были осунувшимися, напуганными и потерянными.

Они до сих пор не могут прийти в себя, понял Бруно, отправляя в рот первую ложку каши. Она была солоноватой, отчего мужчина поморщился.

Рядом с ним что-то стукнуло.

Бруно обернулся — на ящике появилась банка клубничного джема. Анна, стоявшая рядом, усмехнулась:

— Похоже, миссис Мэйсон опять пересолила.

— Значит, она очень любит всех вокруг, — хмыкнул Бруно, кивком поблагодарив женщину. Та села рядом и вытащила «Бонд»:

— Если тебя что-то тут не устраивает, можешь спокойно уйти.

— С чего ты взяла, что мне тут не нравится? Как раз таки здесь вполне нормальное общество. Относительно, — пробормотал он, вспоминая безумные взгляды дикарей, напавших на Кроуз Нест.

Анна меланхолично повертела сигареты в руке:

— Эммерих все хочет найти безопасный город, где можно остаться более чем на неделю. Все устали и не могут постоянно передвигаться с места на место. А в Паству приходит все больше людей.

— Сколько вас тут сейчас? Тысяча?

— Если бы. Человек двести. Люди слишком боязливы и недоверчивы, так что не каждый приходит к нам, надеясь на спасение. Если бы мы смогли найти нормальный город и осесть там, то можно было бы начать все заново.

— Все?

— Все, — кивнула Анна. — Может, мы и не вернем себе прежние беззаботные деньки, но хотя бы сможем жить полной жизнью. Обеспечим ее сами себе, а не примем из рук неведомых тварей, притворяющихся людьми.

— Ты ненавидишь демонов?

Женщина замолчала, глядя перед собой в пустоту. Бруно увидел ее сутулые плечи, плотно сжатые губы, которые были искривлены из-за ожога, и сказал:

— Похоже, я прав.

— Более чем. Я не уверена, но полагаю, что именно из-за них вся моя жизнь скатилась к чертям, — Анна сжала пачку сигарет в руке. — Но если они тут ни при чем, то мне остается винить во всем только себя.

— То есть?

Она посмотрела на него. Светло-карие глаза женщины были тусклыми, и от их уголков пробегали глубокие морщины.

— Я была наркоманкой, — пояснила она. — Вернее, и сейчас ею осталась. Но, как видишь, сейчас практически негде достать то, что нужно. У тебя нет, случайно, знакомых толкачей? — Анна хрипло хохотнула и закашлялась. Бруно молчал, позволив женщине продолжать:

— Из-за этой чертовой дури, я потеряла детей и мужа. Эйба убил один из этих монстров. Чуть ли не у меня на глазах.