Скитальцы Гора (ЛП)

Капюшон, как устройство безопасности, более эффективен по сравнению с повязкой на глаза. Например, его трудно сместить, если, скажем, тереться им о стену или дерево, поскольку он завязывается под подбородком. Впрочем, у повязки, тоже имеется своё преимущество, которое состоит в том, что она позволяет видеть рот женщины, целовать его и не только. Конечно, повязка позволяет использовать свой рот и самой рабыне, как для поцелуев, так и для всего остального. В этом плане, полукапюшон становится устройством, соединяющим в себе эффективность полного капюшона с преимуществами простого завязывания глаз. Кстати, я до сего момента не знал, что ренсоводы начали использовать рабские капюшоны. Подозреваю, что они получили их благодаря торговле, так же как оружие и рабынь для своих нужд. Давно я не был в дельте, похоже, за то время здесь многое изменилось. Некоторые ренсоводы даже стали, за разумное вознаграждение, подрабатывать лоцманами, проводя баржи через болота, а кое-кто понахальнее, и просто брать деньги за проход через дельту. Кроме того, через эти места теперь порой стало опасно транспортировать рабынь. Очевидно ренсоводы оценили то удовольствие, что можно от них поиметь. Вспомнилась баржа, виденная на болотах несколько дней назад, когда я ещё сам был пленником. Хотя, судя по состоянию, я был уверен, что как раз она-то была просто оставлена экипажем по тем или иным причинам не боевого характера. С другой стороны я бы не удивился тому, что здесь могло бы быть множество подобных барж-призраков, раскиданных тут и там по болотам, команды которых отправились на корм рыбам и тарларионам, а груз оказался распределённым среди сильных мужчин.

— То, что на тебя надели рабский капюшон, — сказал я, — предполагает, что изначально они, скорее всего, собирались либо оставить тебя себе как рабыню, либо продать за пределы дельты. Если бы они сразу планировали скормить тебя тарларионам, то они бы не стали возиться с надеванием на тебя капюшона.

Леди Ина ощутимо вздрогнула.

— Получается, что когда они узнали тебя получше, они решили, что, несмотря на твою красоту, Ты не были достойна того, чтобы носить их ошейник.

Похоже, Ине мой вывод не пришёлся по вкусу, судя по тому, как она сердито сверкнула глазами.

— Но, даже тогда, с большой долей вероятности можно утверждать, что ренсоводы решили, что твою судьбу должен был решать совет, — предположил я, и энергично закивавшая пленница мое мнение подтвердила.

Я вопросительно посмотрел на женщину, и она промычала один раз.

— Значит, несколько дней спустя, после того как прошёл рой, совет после должного обдумывания, после того, как у них был шанс оценить твой характер со всех сторон, принял решение, что Ты недостойна того, чтобы быть рабыней, — заключил я, чем вызвал слёзы гнева у своей пленницы.

— Впрочем, причина могла быть и иной, — признал я, немного подумав. — Например, они решили скормить тебя тарларионам из-за их ненависти к Ару и его гражданам.

Теперь Леди Ина просто отвела взгляд.

— Нет, пожалуй, ненависть тут не причём, — усмехнулся я, — тогда бы они сразу не стали рассматривать тебя с точки зрения твоих достоинств, как рабыни.

На этот раз женщина промычала один раз, причём очень жалобно.

— Интересно, были ли они правы, — задумался я.

Ина быстро, прямо в воде, выйти на берег не позволяла верёвка, опустилась на колени рядом со мной. Её колени и икры скрылись под водой. Она опустила голову, всем своим видом демонстрируя покорность.

— Ну что ж, возможно, они были неправы, — усмехнулся я, и женщина опустила голову ещё ниже. — Тем более, как я, кажется, уже как-то раз тебе говорил, и готов повторить ещё не раз, не трудно преобразовать характер женщины, после того как она окажется в ошейнике.

Моя пленница вздрогнула.

— Ведь я это тебе говорил, не так ли? — уточнил я.

Услышав в ответ короткое одиночное мычание, я вышел на остров, наклонился и вытянул из песка некогда бывшую очень красивой, носовую фигуру, вырезанную из цельного куска дерева, шею и голову ганта. Положив фигуру на песчаный пляж, я оценил голову, глаза, изящную выгнутую шею.

— Прекрасная работа, — вынужден был признать я и, вздохнув, добавил: — Была.

Леди Ина немного приподняла голову, и тоже посмотрела на то, что осталось от носовой фигуры её бывшей баржи.

— Баржа тоже была прекрасно построена, — вздохнул я, — хотя, как мне кажется, многие здесь, скорее всего, расценили бы её, как безделушку, слишком разукрашенную, слишком тщеславную и вычурную. Думаю, они вряд ли бы оценили её пурпурно-золотистый цвет, позолоченные шесты и каюту с золотистым тюлем. Некоторые, возможно даже, предпочли бы всей этой красоте простой плот или баржу с более плавными обводами. Но, лично я не собираюсь критиковать это плавсредство. Всё же оно было построено для роскоши и комфорта женщины, а не для скорости или грузоподъёмности.

Похоже, Леди Ине, действительно было жаль своей баржи. На высохших было глазах, снова появились слёзы.

— У любого судна есть своё назначение, и своя красота, — сказал я с грустью. — Существует множество различных типов и каждый по-своему прекрасен, в этом они мало чем отличаются от женщин. Много самых разных женщин, самых разных оттенков цвета кожи и волос, приносят высокие прибыли на невольничьих рынках. Всех этих женщины, объединяет то, что они — рабыни, и должны служить с совершенством. Кстати, что касается твоих, если можно так выразиться, обводов, то, лично я не нахожу в них ничего неправильного. Безусловно, если бы рабовладелец пожелал, то он мог бы потребовать их изменить, и Ты могла бы обнаружить себя посаженной на строгую диету и пугающие упражнения. Кстати, окажись Ты в Тахари, на циновке подчинения, под оценивающем взглядом смуглого работорговца, и тот мог бы счесть тебя излишне худощавой, и под угрозой плети и насильного кормления посадить уже на мясо и густые сливки, откармливая для продажи как тарскоматку.

Теперь в глазах Леди Ины появилось выражение, которое иначе как ужасом не назовёшь.

— Не стоит сожалеть, например, о том, — усмехнулся я, — что твоя фигура, возможно, не столь совершенна, как у рабыни, выступающей на бегах. Уверяю тебя, что, хотя мужчины с азартом держат пари на её победу, но большинство из них редко расценивают лично её, как стоящую того, чтобы поймать и забрать в свои цепи. К тому же, женщина, которую трудно поймать, далеко не всегда является той кого стоит ловить. В действительности, большинство самых желанных женщин — это те, кого легче всего изловить, просто потому, что они сами хотят быть пойманными и служить. Поначалу они, конечно, могут симулировать сопротивление, да и то, если почувствуют, что именно это от них и ожидается, но они редко успевают провести в своих ошейниках больше нескольких анов прежде, чем они начнут светиться от удовольствия и радости.

Я встретился взглядом со своей пленницей, и улыбнулся.

— Вот и получается, что в конечном итоге, все женщины принадлежат ошейнику, — сказал я ей, — просто у них пол рабынь.

Леди Ина что-то промычав, то ли соглашаясь, то ли нет, опустила голову.

— Да, только в неволе, они могут по-настоящему завершёнными личностями, — добавил я, не сводя глаз с вдруг задрожавшей женщины.

— Нисколько не сомневаюсь, что владелица этой баржи, была женщиной знатного происхождения и положения, богатой, изысканной и рафинированной, привыкшей вращаться в самых высоких кругах Ара, возможно, даже рядом с властьпридержащими.

Леди Ина дёрнулась и немного приподняла голову.

— Готов поспорить, что на барже хватало сундуков и ящиков, заполненных дорогой одеждой, драгоценностями и золотом. Такая женщина, несомненно, должна была путешествовать с соответствующими ресурсами и комфортом. Здесь, должно было быть полно лучшей еды и тонких напитков. Полагаю, теперь всё это разошлось по дельте, бутылки дорогих вин мужчинам ренсоводов, изысканные вуали женщинам, чтобы фильтровать воду, а где-то можно услышать перезвон ожерелья, обернутого вокруг лодыжки какой-нибудь рыбачки.