Племя вихреногих (СИ)

- А Бродяги где? - деловито спросил Сергей. Он поднес ладонь к глазам и теперь всматривался в зыбкую линию гор. Они тоже изгибались колоссальной дугой, словно огибая Ойкумену, и таяли в смутной дымке на юге и на севере.

- А кто их знает? - вздохнул Льяти. - Бродят где хотят. Бродяги же!

- А Хоруны? - за время похода они наслушались рассказов о том, что они повелевают зверями, гипнотизируют и чуть ли не убивают взглядом. Антон считал их обычными страшилками - но от них всё равно пробегали мурашки. Здесь, в мире, где обитали драконы, они могли оказаться вовсе не только страшилками...

- А вон там, - Льяти указал в том же направлении, но чуть ниже - куда-то в самую гущу леса. - У Черного Озера. Там их город проклятый и стоит.

Антон вздохнул. Льяти прожужжал им все уши рассказами о Безвозвратном Городе - большая часть их казалась откровенным враньем, но оптимизма всё равно не внушала. По всему выходило, что Хоруны не разбойники, а самые настоящие рабовладельцы, которые не работали, а только обучались сражаться, да ещё и могли управлять всякой нечистью. В то, что они заставляют воевать за себя ещё и рабов, мальчишка не верил. Работать заставить могут, ясное дело, - но воевать!.. Как можно заставить человека, у которого оружие в руках?..

- Обходить придется, - буркнул Сергей. - Там сколько ещё пути-то?

- Отсюда до Трехрогой - недели две, - бодро сообщил Льяти. - По горам - ещё неделя.

- А в горы-то зачем? - удивленно спросил Антон.

- А Таллар? - не менее удивленно ответил Льяти. - А заброшенные города? А вид?

- Стоило бы ноги бить, - буркнул Андрей. Дома дружба с Аглаей давала ему изрядную фору в пионерских делах, но здесь он чувствовал себя уже не так уверенно...

- Вид - это всегда хорошо, - возразил Сергей. - Интересно же, что там, за горами.

- Лес там, до горизонта, - сказал Льяти. - Я видел. Сперва горы пониже, потом лес. Потом такая круглая гора, - он повел руками, изображая что-то вроде плоского конуса. - Но её трудно разглядеть, далеко очень...

- А ты там бывал? - спросил Антон.

Льяти вздохнул.

- Нет. Там отвесная скала - не спуститься. И вообще...

- Побоялся нафиг по пути замерзнуть?

Льяти вздохнул.

- Ну да. Немцы там тоже не были, вроде бы.

- А НЕ вроде? - спросил Сергей.

- А я не расспрашивал, - Льяти снова вздохнул. - То есть, я-то бы хотел, да вот не дали.

- Небось, опять стянуть что-то попробовал? - спросил Антон. С манерами Льяти он уже был знаком.

- Ну... - тот глубокомысленно опустил взгляд на пальцы босых ног. - У них там всякие штуковины железные, - он вновь повел руками, изобразив что-то вроде автомата. - Я просто посмотреть хотел, честно-честно, а они!..

- По шее тебе дали, - закончил Сергей. - Партизан недоделанный. Ты скажи лучше, куда нам сейчас идти.

- Да вон туда, - Льяти показал влево-вниз. - Там брод. А напротив ручей в реку впадает. Пойдем вдоль него - и завтра уже будем у Хоргов.

- А кто это - Хорги? - спросил Антон. Ни о чем таком Льяти им не говорил, то ли просто забыв, то ли...

- Ну, это племя такое, - Льяти вздохнул. - Вроде нас... то есть, из такого же мира. От них новости узнаем, и вообще...

- А Хоруны к ним как относятся? - спросил Сергей.

Льяти вздохнул.

- А никак. То есть, дань заставляют платить, а так не трогают. Живут, и ладно.

Антон недовольно мотнул головой.

- Ты же сам говорил, что они в рабство всех берут. А тут...

- А вот договорились как-то. Не знаю, как. Я мало у них был. Скользкие они какие-то...

- Тогда, может, обойдем? - предложил Сергей.

- А новости? - возразил Льяти. - Я же давно очень тут был, сам-то ничего не знаю. То есть, раньше знал, но тут же всё могло поменяться на тридцать три раза.

- А если они нас... того? - предположил Андрей.

Льяти отмахнулся.

- Да не. Они и меня-то не тронули, когда я один был - а нас сейчас четверо.

- Это утешает, - буркнул Сергей. - Ладно, что тут стоять... Пошли.

* * *

Переправа через Грань-реку, как назвал её Льяти, оказалась делом непростым. С холма она казалась небольшой - но, когда мальчишки к ней спустились, Антон увидел бурный поток шириной метров в пятьдесят. За ней ровно, словно по линейке, поднимался берег - сначала песок, потом трава, потом кусты, подлесок - и, наконец, уходящие вверх колонны стволов толщиной в два или три метра. Они терялись в сплошной массе зелени, и мальчишка задрал голову. Кроны уходили, наверное, на высоту двадцатиэтажного дома, и там то и дело мелькали какие-то пёстрые птицы, которые, как рассказал Льяти, никогда не спускались на землю - там, наверху, был целый мир, недоступный человеку...

Вода оказалась неожиданно холодная - река текла с гор, так быстро, что не успевала нагреться. Цвет её был ржаво-рыжий, словно у мутного чая, какой часто бывает у лесных и болотных речушек. Впереди в неё вливалась струя ещё более темного, густого цвета - Путь-ручей, как назвал его Льяти. Самого ручья Антон пока не видел - лишь рассекающий берег неглубокий овраг, перекрытый сверху густым зеленым сводом. Он до странности походил на круглое жерло туннеля, и мальчишка невольно поёжился, - мрак в нем казался совершенно непроглядным.

Дно у реки оказалось каменистое, и идти было относительно легко, - быстрое течение всё-таки мешало, - но вдруг Антон замер. Точно на середине реки висело нечто вроде завесы из дрожащего воздуха - невидимой, но ощутимой. Мальчишка даже повел рукой, ощутив очень слабое, но всё же явственное сопротивление. И воздух за завесой был... другой. Пахнущий цветами, смолой, тленом. Воздух леса.

- Что это? - удивленно спросил он.

- Что? - Льяти удивленно взглянул на него. - А. Граница.

- Граница чего? - спросил Антон, миновав завесу и быстро направляясь к берегу - холодная вода не располагала к дискуссиям.

- Ойкумены, конечно, - пояснил Льяти, не менее бодро следуя за ним. - Ну, не самой Ойкумены, конечно, а её мирной части. Тут и звери всякие бывают, и люди, и вообще...

- То есть, там, - Сергей показал назад, на степь, - просто песочница, а тут...

Льяти быстро повернулся к нему с неожиданно серьезным видом.

- Тут дикий мир, в котором всё возможно и всё бывает. Буквально всё.

* * *

К радости мальчишек, сумрак в "туннеле" ручья лишь казался непроницаемым, - когда они выбрались на берег и углубились в него, то быстро обнаружили, что тут, в общем, довольно светло, - свет пробивался сюда даже сквозь многослойную толщу листвы. Она, свисая над руслом, закрывала дорогу, так что видно было лишь на несколько метров вперед. Само русло мало напоминало ручей - скорее, заросшую ряской бочажину. В ржавой воде плавали клочья белой плесени и большие розетки из глянцевых, словно бы пластмассовых листьев. Идти по этой воде было неприятно, она оказалась холодная, а мокрые штаны противно облепляли ноги. Хорошо ещё, что дно было относительно твердое, и кеды в нем почти не вязли. Голоногий Льяти, правда, чувствовал себя в этой воде как рыба - он шлепал по ней вполне бодро, то и дело оглядываясь и насмешливо посматривая на землян - ему, конечно, не привыкать было к здешним лесам. Антону же казалось, что он сейчас в какой-то заброшенной оранжерее - среди виденных им листьев не было, казалось, даже двух одинаковых. Узкие беловато-зеленые, темные глянцево-зеркальные треугольные, большие, как лопухи, с красной каймой, на упругих, как проволока, темно-красных черешках, потусторонне-фиолетовые с белыми прожилками, словно пропитанные чернилами - разнообразие казалось бесконечным. Над руслом то и дело нависали тонкие чешуйчатые стволы, из которых, вместо листьев, росли длинные, упругие, похожие на шланги отростки - они казались теплыми и касаться их было необъяснимо противно. К тому же, там и сям путь им преграждала густая паутина, на которой росли какие-то крохотные зеленые звездочки, - она мерзко липла к рукам и покрывала их, как плесень. Воздух тут был густо пахнущий гнилью, сырой и тяжелый.