Иной край неба. Дилогия (СИ)

- Меня зовут Клара Сергеевна, - представилась школьный психолог, глядя на Рози. - А тебя, деточка?

А мне послышалось: 'Кара Сердитовна' - я даже моргнул удивлённо.

- Роузи, - представилась малышка Рози.

- Мило, - заявила психолог, но ни в её глазах, ни в голосе ничего милого так и не мелькнуло. - Я буду задавать тебе простые вопросы, Роза. Отвечай спокойно, не волнуйся: я оценок не ставлю. Я просто желаю с тобой познакомиться. Хорошо?

- Спрашивайте.

- Скажи, Роза, чем отличается самолёт от птицы?

Я узнал этот вопрос. Дело в том, что, как представитель мужского гражданского населения допризывного возраста, я состою на учёте в районном военкомате, и тот военкомат уже дважды устраивал мужской части нашего класса медицинский осмотр. Там нас измеряли, взвешивали, смотрели зубы, и делали флюорографию. И психолог там тоже был, и тоже вопросы глупые задавал. Как нам объяснили старшеклассники - это что бы дебилов выявить, и на учёт поставить. И вот этот вопрос там тоже был, и правильный ответ на него я, конечно, знал. Вот только Рози ни разу в жизни самолёта не видела. Вообще не известно, как именно ей слово 'самолёт' с нашего языка дух-переводчик переведёт. Вот ляпнет сейчас чего-нибудь такое, что мы с ней проблем огребём!

- Простите, - заявил я решительно, и даже с кушетки встал, - но ваши методички безнадёжно устарели.

Психолог медленно повернула ко мне голову, и вопросительно изогнула тонкую ухоженную бровь.

- Методички эти чуть ли не век назад напечатаны, ещё при Советском Союзе. Правильным ответом в них значится ответ про живое/неживое. Но по нынешним временам утверждение, что самолёт не живой не просто выглядит не толерантным, а прямо может под сто сорок восьмую статью уголовного кодекса Российской Федерации попасть.

- Сто сорок восьмую? - только уточнила у меня эта королева льда и стужи.

- Оскорбление религиозных чувств верующих. Не смотрите на меня так, это не я такой закон придумал, честное слово. Я даже за него не голосовал. Я пока вообще ещё ни разу не голосовал. Весь этот ералаш в законах и стране целиком на совести вас - взрослых. Я только хочу сказать, что у Рози дедушка был шаманом, и девочка воспитывалась в атмосфере шаманских и синтоистских взглядов.

- Синтоистских?

Ну да, синтоизм - он только в Японии есть. Кажется. Но в законе, наверное, прописаны основные религии, а шаманизм к ним не относится, вот я и сослался на синтоизм - что б дело под статью подвести. Ой, как-то это не хорошо звучит, когда рассказываешь. Ладно, я же ничего такого, я просто хочу слегка осадить докторшу, что бы та не давила на малышку Рози.

- Это про то, что всё имеет душу, включая самолёты, - со вздохом кивнул я. - Поймите, пожалуйста, с Рози так уж сложилось, что к ней нельзя с прокрустовой меркой нормальности из старых советских методичек подходить. Она воспитана в культурной среде, отличной от советской.

- Учту.

И всё - не тени эмоций, только холодное превосходство в глазах. Ей бы подошла роль: - 'Я робот! Я робот! Я пришла с миром! Убить всех людей!' Прямо, Оскара бы отхватила легко!

- А Вы, юноша, хотите поговорить об этом? - это она мне!

- О чём? - осторожно поинтересовался я, на всякий случай очень дружелюбно улыбаясь. Очень. Ещё с дружелюбием поднажать - и губы лопнут.

- Простите, - спокойно, как ни в чём не бывало, как бы мимоходом, о погоде, говорит ей наша малышка Рози, - но это Вы пригласили нас на беседу, и это Вы задаёте вопросы. Выходит, это Вы хотите поговорить об этом.

- О чём? - уточнила психолог.

- О духах, - не моргнув глазом, подтвердила малышка Рози. - Только о духах Вам не с нами надо говорить. А с ними!

- С кем?

- С духами же!

- И где же я их найду, детка? - поинтересовалась психолог, уверенно поднося к бумаге ручку, зажатую ухоженными белыми пальцами.

- Зачем же их искать? - удивилась малышка Рози. - Духи везде. Вы просто соберитесь с мыслями и говорите - они Вас услышат. А если сочтут важным, то и ответить найдут способ.

Тут психолог сделала очень удивлённые глаза. Дело в том, что авторучка в её пальцах написала не то, что собиралась написать сама доктор. А потом ручка из пальцев выскочила, и аккуратно легла на стол. А печать со стола подпрыгнула и смачно ударила в бумагу. Психолог ошалело уставилась на меня. Наверное, Розины штучки! Надо срочно что-то придумать, и 'прикрыть' малышку! Ей тут ещё учиться незнамо сколько.

- Это не мы! - быстро отмазался я. - Это...

А что мне тут сказать? Никаких идей вообще! Давай, Штирлиц недобитый, роди мысль!

- Это Ваша бабушка! - родил я. И в подтверждение своих слов уверенно ткнул пальцем в свободное пространство за спиной доктора.

- Бабушка?- удивилась та, как будто только вчера бабушка лично обещала ей не стоять приведением за спиной при посетителях.

- Ну, или прабабушка - это я уж извините! - промямлил я, делая шаг к двери задом.

- Мы пойдём, - решила Рози, и листик с росписью доктора и печатью взлетел со стола аккуратно ей в руку.

- Спасибо Вам, бабушка, - отвесил я на всяких случай короткий поклон. - И простите нас, если что не так.

От психолога мы заявились к директору, сдали бумажку с печатью, обменялись вежливыми улыбками, после чего мы с малышкой Рози были перенаправлены к учительнице.

Учительницей той оказалась милая и добрая молодая девушка, и я вздохнул с облегчением, и расслабился. Она объявила, что желает понять, что знает и умеет Рози, что той интересно, и насколько быстро малышка впитывает знания, что бы принять решение о том, в каких группах на каких предметах наша малышка будет заниматься.

- Учиться одной - так скучно! - улыбнулась учительница малышке Рози. - Мы с тобой обязательно выберем интересную компанию из трёх - пяти ребятишек, с которыми тебе, Рози, будет интересно обучаться вместе!

- Хорошо! - согласилась та.

Я засобирался уходить, попрощался, а малышка Рози, прощаясь со мной, попросила:

- Алекс, ты обещал мне лунный свет, помнишь?

- Помню, помню, - заверил я её, и быстро сумел придумать объяснение для учительницы: - это она про телескоп. Я обещал показать ей луну в любительский телескоп, но там проблема с ключами от чердака.

- Рози! Ты, правда, хочешь на Луну посмотреть в телескоп? - обрадовалась учительница.

- Ага, - тут же согласилась малышка Рози.

- Ну, так идём прямо сейчас! У нас классная обсерватория любительская оборудована на чердаке школы!

- Что? - удивился я. - У вас тут даже обсерватория есть?

- Не то, что бы настоящая обсерватория, но есть! - учительница подмигнула мне как-то почти по-хулигански. Положительно, мне нравится эта училка!

- А днём разве видно Луну? - удивилась малышка Рози.

- Ха! У нас - видно! - улыбнулась учительница. - Не так ясно, как ночью, конечно, но кратеры рассмотреть можно. А если останешься с ночёвкой - и не такое покажу!

И мы втроём отправились на Луну смотреть. Целый час незаметно пролетел, пока мы о Луне разговаривали. Эта учительница и принятая тут манера учить, не навязывая программу, а рассказывая о том, что тебя заинтересовало, мне так понравилась, что я бы, пожалуй, махнулся бы с малышкой Рози школами! Но, увы!

Уехал я оттуда с некоторым сожалением и со спокойным за Рози сердцем. По пути решил позвонить двойнику, узнать, как там в школе дела.

- Алло! - громким шёпотом прохрипел мне в ухо телефон.

- Цветочек в саду! - доложил я, и на всякий случай, покосившись на таксиста, повторил: - Повторяю: наш маленький цветок успешно цветёт в саду!

- Болезнь, что ли такая? - прохрипела трубка.

- Повторяю: Красная Шапочка спокойно жрёт сейчас пирожки у бабушки! - переиначил я.

- Э... с брусникой? - переспросил телефон, с минуту подумав.

- Всё хорошо! - передал я открытым текстом.

- Ну! - возмутился телефон, - Это уже ты вообще с шифром загнался! Как я должен догадаться, что такое 'всё хорошо'?! Эх ты, голова - два уха! Сперва надо было об условных сигналах со мной договориться, а потом шифрованными фразами разговаривать, а не наоборот!