Чужой среди чужих

Спираль урагана как ножницами остригла ветви над поляной, но слабосильный кровавый карлик солнца не мог растопить колдовскую мглу.

В воздухе появился новый звук - похожий на рев пролетающего под мостом поезда, и из сложенных раструбом рук Борна медленно, рывками выдвинулась и медленно, рывками потянулась к Ногудару бесплотная, диаметром в пол-уарда труба синего матового свечения - типа тех, что возникают, когда сценический дым попадает во вращающийся лазерный луч на каком-нибудь шоу. Молнии пронизали ее насквозь - без малейшего, впрочем, для нее вреда. Чудовищный ветер утих на мгновение и ударил с новой силой, но за это время Сварог успел совершить гигантский, на целый уард, марш-бросок вперед. Боли в израненных пальцах он не чувствовал. Пальцы - ерунда, пальцы магией подлечим, будь она неладна… а вот до Ногудара осталось все три уарда… Не подкачай, Доран…

Светящаяся «труба» коснулась древнего камня, и его верхушка взорвалась тысячью осколков. Осколки завертелись в сумасшедшем танце и, подхваченные ураганом, понеслись в сторону Борна.

А на заднем плане рухнуло еще одно дерево, вывернув напоказ косматые корни, тут же обглоданные ветром до болезненной белизны.

Ногудар развел руки в стороны и стал похож на танцующего черного журавля.

И ветер приобрел цвет и плотность - теперь над поляной бесновался полупрозрачный желтый вихрь, лупил по камню, по Борну, по деревьям окрест, по Сварогу - рвал волосы, отдирал пальцы от земли, залезал в горло и ноздри, затыкал уши. Сварог заорал, но голоса своего не услышал.

Осколки камня ударились в багровый ореол вокруг Борна и рикошетом разлетелись во все стороны. Даже сквозь неверное свечение ореола, желтый ветер, марево невещественной «трубы» и белые вспышки разрядов было видно, как пот ручьями струится по лицу штурмана, как дрожат его напряженные, будто сведенные судорогой пальцы… А Ногудар стоит внешне спокойно - лишь губы его превратились в белую линию, рассекающую лицо поперек, да взгляд серых глаз уже не такой пронзительный. Ну, я тебя…

Синяя «труба» остановилась возле самой груди Ногудара, не в силах больше преодолевать магическое противодействие. И в этот момент Ногудар заметил подобравшегося совсем близко Сварога. И в этот момент Сварог поднял топор.

Время остановилось. Кинопроектор времени заело. Пленку перекосило. Изображение пошло язвами закипающих пузырей.

Ногудар резко вывернул в сторону Сварога раскрытую ладонь, из которой били, змеясь, молнии. Лицо его было неестественно, страшно спокойным. Вихрь все-таки развернул лезвие топора, и Сварог промахнулся - разящий Доран-ан-Тег не задел колдуна, но ударился о древний валун, располовинил его, и куски каменного знака взмыли в воздух. Молния, предназначенная Сварогу, вонзилась в обломок камня, раскрошила его - и погасла. Магическая «труба» Борна, больше не встречая сопротивления, вонзилась Ногудару в грудь, швырнула того на спину, окутала синим сиянием… и погасла тоже. С глухим стуком на землю посыпались не поддерживаемые ураганом камни. Захрустели, заскрипели расправляющие ветви деревья вокруг черной, лишившейся зелени поляны.

…В первую секунду Сварог подумал, что умер. Потом решил, что все-таки жив. Просто оглох. Потом догадался, что все кончилось.

Он лежал ничком, раскинув руки и уткнувшись лицом в чернозем, правой рукой по-прежнему сжимая верный Доран-ан-Тег. Попробовал пошевелиться. Равномерно болело все тело, но переломов, вывихов и прочих повреждений вроде бы не наблюдалось. Тогда он осмелился медленно-медленно подтянуть руки к груди и приподнять голову.

Полянка выглядела так, будто в нее угодил реактивный снаряд.

Перепаханная земля, жалкие осколки каменного знака, а вокруг с корнем вывороченные, потерявшие хвою многовековые деревья… Вдарило так вдарило. Сварог ошалело помотал головой, сплюнул прилипший к губам мусор, потом сплюнул скрипящий на зубах песок и огляделся. В ушах били колокола. И вообще такое ощущение, будто он сам угодил в гигантский колокол.

Борн сидел на земле в пяти уардах от него, вытянув ноги, бессильно привалившись спиной к стволу поваленного дерева. Взор его, устремленный в одну точку - туда, где некогда стоял Ногудар, - был столь неподвижен, а равнодушное лицо таким белым (прямо как известь), что Сварог не на шутку занервничал.

– Эй… - позвал он хрипло и сам не узнал своего голоса. В оглушительной тишине голос звучал как из пустой бочки. - Эй!

Зато солнце из кровавого уродца превратилось в обычное и доброе.

Борн медленно повернул голову, нашарил взглядом Сварога и выдавил из себя жалкую улыбку.

– Граф… - сказал он надтреснутым голосом. - Вы живы?

В кино и романах победители обычно выглядели иначе. Они или поднимали заздравные чаши, или уезжали на закат, навстречу новым битвам. Сварога проняла жгучая зависть к выдуманным писателями и режиссерами победителям… А это, как минимум, значило, что он не потерял дар чувствовать.

– Пока да, - ответил Сварог.

– Это хорошо. Двигаться можете?

– Кажется.

Сварог, пошатываясь, встал на ноги, наклонился взад-вперед.

Кажется, нормально. Автоматически проверил, на месте ли меч, шаур и амулет, подаренный колдуньей в Фиортене. На месте. Кстати, странно, но во время битвы двух бывших ларов амулет так и не стал холодным…

– Могу, - сообщил он. - Мои поздравления, барон. Вы прирожденный маг и дуэлянт. И провалитесь вы с вашей магией…

Сварог смутился в финале фразы - вдруг осознал, что вместо того, чтобы говорить нормальным голосом, бессовестно орет.

– Кони где? - будто не слыша, спросил Борн.

Сварог осмотрелся.

Кони оказались неподалеку - в страхе сиганули сквозь заросли, но, смекнув, что дальше поляны воющая и плещущаяся молниями чертовщина не двинется, остановились. Возможно, окружающий лес для них был еще более страшен.

– Здесь лошадки, - доложил он. - С виду целы.

– Приведите их, - приказал Борн, не меняя позы. - Поможете сесть в седло. И побыстрее.

Сварог опять заволновался:

– Борн, вы ранены?

– Типа того. Шевелитесь, граф. Надо выбираться отсюда. Теперь это очень дурное место. Нельзя здесь долго… - Говорил он тихо, отрывистыми фразами.