Три Меченосца<br />Книга вторая<br />Царь Алого Огня

— Шаткая власть? — поморщился Эсторган, не сводя глаз с Тэлеска. — Уведи их, Хаг. Бэнгил, проследи, чтобы все прошло без происшествий.

Испуганный старик Хаг неуверенно открыл дверь, и пленники друг за другом покинули мельницу. Когда их завели обратно в сенник и вновь связали ноги, Бэнгил подошел к Тэлеску и, склонившись над ним, сказал:

— Даэбарн, которого ныне больше нет, сказывал, что один из Трех дерзок в речах своих и чересчур смело он отзывается о Великом Мастере. Наконец-то я узрел наглеца собственными глазами.

Тэлеск сидел на забросанном сеном полу, Бэнгил стоял перед ним. Взгляды их встретились, и долгое время они смотрели друг на друга с взаимной неприязнью. Наконец колдун развернулся и вышел.

Дверь захлопнулась, засов щелкнул. Снова наступила тьма. Еще день и еще ночь томились они без еды и воды в холодном сеннике. Ослабшие, они даже стали реже разговаривать. Но умереть от голода им не дали. На заре квадратная дверь открылась. Это были Хаг и Бэнгил. Колдун повелел Хагу развязать пленникам связанные за спиной руки и связать их спереди. Когда это было сделано, Хаг вышел, и через некоторое время вернулся с кувшином и хлебом в руках.

— Поймите правильно — это не из жалости, — ухмыльнулся Бэнгил. — Просто нельзя допустить, чтобы вы сдохли раньше времени.

Так было каждый день. Утром им приносили пищу и воду, и дверь после этого закрывалась до следующего дня. Лишь изредка ее отворяли, чтобы убедиться, что пленники на месте. А пленники уже не помышляли о побеге. Они ясно понимали, что ничего из этого не выйдет. Кое-как закутавшись в плащи и зарывшись в сено, в молчании они коротали ночи и дни. Время тянулось медленно, и вечностью казался каждый час.

Тэлеск думал о родителях, о родном острове. Теперь это казалось ему чем-то столь далеким и недосягаемым, словно ненастоящим, навеки утонувшим в сером сумраке прошлого. Мысль, что он никогда больше не увидит родителей, не войдет под крышу дома, в котором родился и вырос, угнетала его все больше. Он пытался думать о чем-нибудь другом — о чем-то хорошем и светлом. Иногда это ему удавалось, но не надолго, потому что в итоге все хорошее вдруг мрачнело и искажалось в его мыслях. Тэлеск не раз вспомнил прекрасную Карпилен, с которой судьба свела его на восточных отрогах Хребта. Как он мечтал увидеть ее еще хоть раз! Но все сводилось к одному — теперь он был узником, который бессмысленно коротал время в неволе и ждал своей участи.

Они не знали, сколько времени прошло: наверное, пять или шесть дней. Им было уже все равно. Даже Ихтор, который до недавних пор всегда считал закаты и рассветы, не мог точно сказать. Но череда унылых дней подошла к концу…

Однажды вечером, когда уже почти стемнело, снаружи послышался нарастающий шум. Вначале он был отдаленным и едва не сливался со свистом ветра, но с каждым мигом он был все ближе, и постепенно все другие звуки пропали на его фоне. И вот уже совсем рядом грохотали колеса телег и тяжелый глухой топот сотрясал мертвую землю, смешиваясь с лязгом и звоном металла. Несмолкаемые хриплые выкрики и беспорядочные обрывки фраз, которые больше походили на рычание, перебивали друг друга.

Тэлеск открыл глаза. Любопытство взяло верх над усталостью. Он собрал все силы, подполз ближе к стене и приник к ней лицом. Через щель между досок он мог все рассмотреть.

Он никогда не видел их. Но без труда понял, что это именно они. Мимо проходили упорядоченные толпы облаченных в латы фрэгов. Глаза их горели в темноте красными огнями. С собой они тащили телеги, тяжело нагруженные разными ящиками и сундуками.

Как Тэлеск и ожидал, войско не собиралось проходить мимо. Вскоре оно остановилось, и послышался голос Эсторгана. Но Тэлеск не смог разобрать ни слова: то ли оттого, что он был слишком далеко, то ли оттого, что колдун вел речь на незнакомом языке.

— Тэлеск! Что там? — послышался голос Рунша.

— Отряды фрэгов, — почти обреченно бросил Тэлеск и отполз на прежнее место.

— Откуда это они? — проговорил Ликтаро, тоже придвинувшийся к стене сенника. — Неужели из Омраченного Королевства?

— Не похоже, — ответил Тэлеск. — Оно в другой стороне. Они, кажется, прибыли откуда-то с севера.

Ночь, которая наступила, как и ожидалось, не предвещала быть спокойной и тихой. Фрэги непрестанно шумели, гремели, горланили что-то на своем противном для слуха наречии. Время от времени снаружи слышались вопли и грохот разбиваемых ящиков. Должно быть, они делили награбленное добро.

Ночью Тэлеск услышал еще кое-что. Внезапно где-то совсем рядом раздался визг, тонкий и нестерпимый, от которого даже фрэги прекратили гвалт. Юноша узнал этот звук. Ему не нужно было выглядывать за пределы деревянной тюрьмы, чтобы понять, кто это и откуда. Это был уже известный Меченосцам гигантский нетопырь.

На следующий день, когда бледное солнце было уже наверное на юге, неожиданно лязгнул засов. На пороге пленники увидели темную фигуру огромного малфруна с толстым кривым рогом во лбу. Когда он вошел, с трудом миновав дверной проем, за его спиной появился еще один.

— Говорят, здесь Три Меченосца? — прохрипел первый.

Второй после этих слов дико заржал. Было очевидно, что это был смех, хотя больше это походило на икание или предсмертные вздохи.

— Всеобъемлющая Тьма! Да их тут четверо! — проговорил первый. — Кто здесь лишний?

Фрэг схватил за грудки первого попавшегося пленника и одной рукой поднял его с пола. Это был Ликтаро. Малфрун посмотрел на юношу в глаза и насмешливо произнес:

— Ты часом не из Трех Меченосцев?

Второй вновь рассмеялся.

— Убери лапы, грязное отродье! — стиснув зубы изрек Ликтаро.

Красные зрачки фрэга вспыхнули. Он с силой встряхнул юношу, отчего у того едва не потемнело в глазах.

— Я спрашиваю, ты Меченосец, щенок?! — прорычал он.

— Да… — выдавил Ликтаро.

— Ты слышал? — Первый фрэг обернулся ко второму. — Он Меченосец!

Теперь они заржали вместе. Малфрун отшвырнул юношу и шагнул уже было к Тэлеску, когда за спиной его раздался повелительный возглас:

— Заклятый! Что ты здесь делаешь? Вон отсюда!

На входе стоял Бэнгил. Первый малфрун недовольно рявкнул и покорно вышел. Второй покинул помещение вслед за ним, испуганно пряча глаза от колдуна.

— И готовь войско к походу, Заклятый! — бросил Бэнгил. — Завтра выступаем!

— Откуда пришли эти фрэги? — спросил вдруг Ихтор.

Колдун метнул в его сторону насмешливый взгляд и произнес:

— Какая тебе разница, смертный? Из Шангверна — деревни гурнов, что на северном побережье озера, близ устья реки Файтлари. Однако гурнов в Шангверне больше нет, как нет и самой деревни. Когда воинство Великого Мастера взяло Олдиор, а затем Дьюн, большая его часть двинулась обратно в Крепь Даэбарна, но часть направилась к берегу Экира.

На мгновение Бэнгил замолчал.

— А теперь извещу вас о главном, — продолжил он. — Нынешней ночью получен приказ из Ханборуна. Пленников, то есть вас, велено предать водам озера Аймкалас. С вами же в бездне этого озера сгинет и пресловутое оружие Трех Избранных. Но есть одна оговорка, — Колдун усмехнулся. — Велено утопить всех, кроме тебя!

Тэлеск увидел, что перст Бэнгила указывает прямо на него. И все похолодело у него внутри, а сердце сжалось от накатившей волны страха.

— Тебя, дерзкий юнец, велено везти в Ханборун! У Великого Мастера особые планы на твой счет. Сочти за честь — ты лично предстанешь перед Ним!

С этими словами Бэнгил удалился и замкнул за собой дверь.

Поутру пленников вывели на свет. Жадно глотая воздух, ведомые Бэнгилом, они медленно продвигались туда, где уже выстроились в длинную колонну обозы. Вокруг них в ожидании приказа об отправлении расположились сотни фрэгов.

Как только пленников подвели ближе, сотни пар глаз устремились прямо на них. Фрэги глазели на них не то с ненавистью, не то со страхом, не то с насмешкой, — этого было не понять. Воины Дардола знали, кто ныне в плену у Эсторгана и Бэнгила. А если даже не знали, то наверняка догадывались, что трое из четырех предречены как те, кто принесет погибель Великому Дракону.