Рыжая Соня и Ущелье смерти

— И что это значит? — поджав губы и испепеляя Севера взглядом, тихо, но твердо спросила девушка, когда шаги гостя затихли в коридоре.

— Ты о чем? — оторвавшись от жаркого, поинтересовался он.

— Об Альво и Сурхане,— сказала она еще тише, так что Гана, почувствовав, что тучи сгущаются, растерянно заморгала, недоуменно поглядывая на свою подругу.— Ты знал, что они живы, и ни словом не обмолвился мне!

— Но ведь об этом рассказал Хэлдир в ту ночь, что мы провели за Вратами Черепа.— Вожак недоуменно пожал плечами и добавил, извиняясь: — Я думал, ты слышала.

Соня нахмурилась. Непонятно почему, но она не сомневалась, что он увильнул от ответа, хоть и сказал правду. В самом деле, она ведь вполне могла и не спать, а значит, слышать их разговор от начала и до конца. «Скользкий, как комок речного ила!» — опять подумала она. Наверняка опасался, что ей приспичит завернуть в Ханумар повидаться с друзьями! Как только эта простая мысль пришла ей в голову, она успокоилась.

— А теперь объясни-ка и ты мне кое-что,— выждав несколько мгновений, задал Север вопрос.— Чего ради ты заплатила бородачу у ворот сотню золотых и, как я понимаю, до конца дня собираешься облагодетельствовать еще уйму бездельников?

Он вопросительно посмотрел на девушку, и та кивнула, соглашаясь с его предположением.

— Твоя наблюдательность делает тебе честь,— ехидно заметила Соня.

— Зачем это? — продолжал настаивать Север.

— Это плата за год спокойной жизни в Шадизаре,— в конце концов объяснила она,— Надеюсь, ты не против?

— Сколько их, этих десятников? Сотня? Две?

— Примерно,— уклончиво ответила Соня.— Но что тебя беспокоит? Неужели деньги?

— Деньги здесь ни при чем,— поморщился Север.— Хотя и ими разбрасываться не стоит.

Гана одобрительно кивнула — ну наконец-то! — но этого никто не заметил.

— Так в чем же дело? — удивилась красавица.— Что тебя беспокоит?

— Меня беспокоит то,— в тон ей ответил Север,— что завтра весь Шадизар узнает: красавица Соня вернулась в славный город воров!

— Конечно узнает.

— Но узнают не только об этом. Станут говорить, что вернулась ты не одна, а с воином со странным прозвищем «Северянин» — кажется, так понял мое имя десятник у ворот? — и подружкой-красоткой.

Он посмотрел на Гану, и та, довольная такой оценкой, заулыбалась.

— Все верно,— согласилась Соня,— но я по-прежнему не понимаю, что в этом плохого?

— Плохо то,— поморщившись, принялся объяснять Север,— что ты слишком известна в этом городе, а теперь и мы с Ганой тоже. А значит, если кто-то увидит меня или ее, то с уверенностью сможет предположить, что где-то неподалеку и остальные двое.

— Да, это так,— подтвердила Сон я,— но это же хорошо.— Она непонимающе посмотрела на возлюбленного.— Теперь ты в случае необходимости сможешь обратиться к любому из городских десятников за помощью и, даже если он прежде не видел тебя, сослаться на меня и требовать,— она со значением посмотрела на него,— не просить, а требовать,— повторила девушка,— его содействия. И все это на том простом основании, что ему и его людям уплачено за любое содействие на год вперед. Что же в этом дурного?

— Все хорошо,— согласился Вожак,— кроме одного: если придется прятаться, то где угодно, но только не в Шадизаре.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду,— кивнула Соня.— Но согласись и ты: иногда удобней не прятаться, а укрыться под защиту силы. Любой из десятников почтет за честь присматривать за таверной Саиба, если я его попрошу об этом, и днем и ночью. Но если и этого будет мало, то достаточно перебраться через мост, и мы окажемся в Пустыньке. Я шепну нужным людям два-три слова, и туда вообще никто не посмеет сунуться, даже городская стража.— Гана слушала подругу, и глаза ее все больше округлялись от удивления. Север с сомнением покачал головой, и Соня, вздохнув, добавила: — Вижу, что не убедила тебя.

— Скажем так — не полностью,— поправил он.

— Тогда давай подойдем с другой стороны. В любом случае меня здесь знают, так уж лучше мне укрепить привычное для себя положение, к которому к тому же привыкли остальные. Не забывай, что вырваться из системы, в которой имеешь свое прочное место, всегда опаснее, чем оставаться внутри нее.

— Когда-то ты похвалялась своей независимостью,— сдержанно заметил Север.

— Все так,— согласилась девушка.— И тут, пожалуй, ты прав: нельзя не зависеть ни от кого и ни от чего вообще. Что скажешь?

— Что бы я ни сказал, ничего уже не изменишь,— ответил Север.

— И снова ты прав,— улыбнулась она.

— Хорошо,— наконец согласился он.— Но в будущем о подобных сюрпризах я просил бы предупреждать меня заранее.

— Договорились,— с готовностью согласилась красавица.

Как и предполагал Север, остаток дня Соня провела в беспрестанной беготне. В одном из боковых залов, по ее просьбе, Саиб устроил «небольшое угощение» для городских стражей. Когда не оделенных ее вниманием набиралось больше пяти, прекрасная воительница спускалась вниз, прихватывая с собой несколько увесистых мешочков с золотом, а после непродолжительной беседы возвращалась к себе в комнату уже без них. Поток «гостей» иссяк, только когда солнце начало клониться к закату.

— Надеюсь, это все? — сдержанно спросил Север, когда, вернувшись из очередной прогулки в общий зал, она уселась в кресло и насмешливо посмотрела на него.

— Да,— кивнула девушка, попивая вино маленькими глоточками.— Правда, остались еще сотники и кое-кто из городских чиновников, но я хочу, чтобы в дальнейшем с ними общался Саиб.

Сдается мне, что я теперь нечасто стану появляться в Шадизаре, а значит, пора передавать ему свои связи.

— Зачем это тебе?

— Слишком обременительно,— ответила девушка, и Север понял, что свою подругу он так скоро не переделает.

— А кем, если не секрет, тебе доводится почтенный хозяин? — решил он сменить тему.

— Да в общем-то никем. Просто половина этого заведения принадлежит мне. В свое время я помогла ему перебраться сюда из Пустыньки, и дело оказалось сложнее, чем я рассчитывала. Пришлось потратить немало денег на подкуп чиновников и устранить кое-кого из конкурентов. Зато теперь он владеет двумя тавернами — этой и прежней, той, что в воровском квартале. Ею управляет племянник Саиба, а это тоже немаловажно.

— Ты веришь ему? — поинтересовался Север.

— Верю ли?..— задумчиво повторила девушка.— Наверное, да,— кивнула она.— Верю, насколько вообще можно верить человеку, не будучи связанным с ним родственными узами. Впрочем, суди сам.— Она улыбнулась.— Несколько лет назад с моей помощью он переехал из Пустыньки в центральную часть города. Сделка сулила большие выгоды, ведь здесь посетители значительно богаче, да и сама таверна намного больше старой. Обычно владельцу заведения из Пустыньки трудно перебраться через канал. Так получилось и у нас. Мне пришлось использовать для этого все свои связи и немалые деньги, свои деньги, ведь у Саиба не было за душой ничего, кроме плохонькой таверны за каналом, которую он хотел продать. Но я уговорила его не делать этого: не отказываться же от налаженного дела. Я же имела больше, чем могла потратить, и он предложил мне стать совладелицей.

— Интересная история,— кивнул Север.

— Интересная,— согласилась Соня,— да не вся.— Главные трудности начались позже, когда Саиб освоился. А освоился он быстро, потому что не чурался выходцев из воровского квартала, которых при прежнем хозяине здесь не жаловали. Он и продал-то таверну из-за того, что мало кто из состоятельных горожан наведывался сюда: слишком близко от нечистой части города. Саиб все изменил, и знаешь, к чему это привело?

— Могу догадаться,— усмехнулся Север.— Мелкой шушере из-за канала такое угощение,— он кивнул в сторону уставленного яствами стола,— оказалось не по карману, и тут начали собираться особо удачливые воры.— Он насмешливо посмотрел на девушку.

— Верно мыслишь,— усмехнулась та.— И очень скоро здесь же стали появляться те, кто нуждался в их услугах, но боялся совать нос в Пустыньку. Ты, наверное, и сегодня заметил в зале немало странных, на первый взгляд, пар.— Север молча кивнул.— В общем, таверна оказалась воистину золотым дном, но, когда это выяснилось, начались неприятности с властями. Признаться, я поначалу удивилась: чего это вдруг? Но разгадка оказалась простой.