Королевская охота

— Чего уж там, — меланхолично ответил Брегант. — Понимаю, времена непростые.

— Я и сам думаю, что Этельстейну неплохо бы отделить голову от туловища, — продолжал Конан. — Для меня его роль ясна, но еще не все понятно до конца. Может быть, те люди, которые перевернули вверх дном все в твоем доме, совсем не люди Этельстейна, а немедийские шпионы, и колечко-то сейчас у кого-нибудь из них? Что тогда делать, разорви меня Нергал?! Вот тот убитый с записочкой про силу и действие, он точно подходит под описание подручного Готлебиса, тайного советника принца Тараска. Кстати, зачем ему этот пергамент? Три слова эта немедийская собака не могла запомнить, что ли?

— Ты знаешь? — вдруг встрепенулся Брегант. — Мне пришло в голову, что это… это заклинание! — повторил он волнуясь. — Шпион, наверное, не надеялся полностью на память, а ведь слова должны быть произнесены точно так, а не приблизительно, вот он и записал их на всякий случай. Вот зачем ему пергамент!

— Ну, ты и скажешь! — недоверчиво покрутил головой киммериец. — Он что же, совсем тупой?

— Ты сам говорил, что он пьяница, — напомнил ему Паллантид. — Точнее, этот юноша тебе так сказал. Видно, у нашего шелудивого приятеля Готлебиса дела совсем плохи, если посылает таких шпионов! Жирный боров!

Все трое весело захохотали.

— А ведь верно! — потер ладонями король. — Вот в чем дело! Чья сила, того и действие… Стоит так сказать и поднести камень к человеку, то, если верить словам юноши, он вспыхнет огнем. Давайте немного подождем, может быть, Этельстейн как-нибудь и проявит себя. Сейчас он спокоен, поскольку думает, что его никто ни в чем не подозревает. Пусть твои люди продолжают следить за ним денно и нощно!

— Не сомневайся, — заверил короля Паллантид, — к графу приставлены наши лучшие ребята.

— Ну и хорошо, — вздохнул киммериец. — Глядишь, заодно и узнаем, с кем он особенно близок. Тогда всех и накроем, как мух, — он прихлопнул ладонью по столу. — А?

— И раздавим, как тараканов! — засмеялся Брегант, но глаза советника короля оставались печальными.

Через пару дней в Большом зале проходил королевский прием в честь послов сопредельных стран, и Конан вновь, со ставшей уже привычной тоской, в который раз разглядывал колонны, рассеянно слушая славословия, которыми одарял его посол Немедии.

«Экая крыса! — подумал киммериец. — Кажется, задницу готов вылизать, а ведь, наверное, с куда большим удовольствием прирезал бы меня! Но не можешь, немедийская собака! И никогда не сможешь!» — с удовлетворением хохотнул он про себя. — И все-таки, — совершили явно непоследовательный поворот его мысли, — давненько я там не бывал. А что? Разберусь вот с государственными делами и съезжу в Хельсингер, навещу Хайделинду… и Эрленда, конечно. Белеза, конечно, будет, скучать, но почему бы королю Аквилонии не повидаться со знатной дамой из дружественной, По крайней мере, пока, страны?»

Эта идея ему понравилась, и Конан еще раз окинул взглядом колонны и группки придворных, чинно взирающих на короля, и склоненного в поклоне посла, мечтая, чтобы это действо поскорее закончилось. Вдруг медальон, висевший под рубахой, несильно стукнул его в грудь.

«Началось! Кто? — варвар медленно обвел глазами присутствующих. — Кто? Посол Немедии? Но он уж сколько времени разливается соловьем прямо передо мной. Наверное, из тех, что только появились в зале, — подумал он и пожалел о своем невнимании. — Так, так, — переводил он взгляд, стараясь оставаться спокойным, — это должны быть те, что ближе к дверям. Граф Просперо, какой-то служка, подошедший к дворецкому, угу, сам Паймор, его не было раньше… — память услужливо подсказывала, что было некоторое время назад, кто и где стоял, — Брегант, опять он, — на этот раз со смешком решительно отмел подозрения по отношению к своему верному советника киммериец, — а, это певец, как его там?… Тилбери, — вспомнил король, — еще этот пройдоха Люций… остальные вроде бы так и находились в зале. Значит, пять человек. Еще раз… граф Просперо отпадает, Тилбери, пожалуй, тоже, эта обезьяна Паймор? Если вспомнить о его предшественнике, то вполне может быть, но это проверить просто. Так, слуга? Проверим. Люций? Тоже можно узнать. Никуда он не денется. Хм!» — перевел дух Конан, но тут по внезапно наступившей в зале тишине понял, что, занятый своими делами, пропустил окончание речи немедийского посла.

— Хм! — приосанившись и выждав некоторое время, он сурово посмотрел на посла. — Передай своему королю благодарность за столь любезные слова. Надеюсь, наши добрые отношения останутся таковыми и впредь, — добавил он, усмехнувшись, и кивком головы отпустил посла, который, несколько удивленно озираясь на короля, с поклонами отошел.

«Почему эта собака так раскрыла пасть? Наверное, что-нибудь из его речи я пропустил, — подумал киммериец. — И пес с ним, скажу Патриану, пусть сам объяснит ему потом все, что надо».

Придворные задвигались, готовясь к окончанию церемонии приема распределиться в два ряда вдоль пути от трона к выходу.

В этот миг медальон два раза стукнул Конану в грудь.

Он перевел глаза от немедийского посла и увидел, что к нему приближаются двое: полководец Просперо и его дворецкий Паймор.

С их приближением постукивания медальона становились все чаще.

«Ага, кто-то из них! — лихорадочно думал киммериец. — Но в графе я полностью уверен, уж если Просперо собирался мне изменить, то небо должно было упасть на землю… не стоит повторять ошибки, подозревая доказавших свою верность людей… Тогда выходит, это мой дворецкий. Экий мерзавец!»

В следующее мгновение у него изумленно полезли на лоб глаза. Паймор остановился около барона Этельстейна и почтительно слушал, что говорил ему нобиль, в то время как Просперо продолжал шагать прямо к трону, и медальон застучал в грудь киммерийца, будто частый дождь. Шли мгновения, но Конану казалось, что граф так никогда и не приблизится к нему, потому что время словно остановилось для варвара.

«Не может быть! Мой полководец и соратник! Скорее я поверю, что это порожденье Нергала смеется надо мной!»

Мысли вихрем крутились в голове киммерийца, надо было найти достойный выход из положения, чтобы не осрамиться перед собравшимися, не обидеть ненароком своего главнокомандующего и в то же время не подвергать себя опасности.

— Король! Гляди! — он оглянулся на свистящий шепот позади него.

Брегант указывал глазами куда-то вниз, и, проследив его взгляд, Конан увидел фиолетовый камень, сверкавший на пальце графа Просперо. Решение созрело мгновенно. Король резко поднялся с трона, и все в зале замерли, направив удивленные взгляды на своего повелителя. Остановился в недоумении и Просперо, не дойдя всего нескольких шагов до своего места за троном, где обычно находились советники и ближайшее окружение Его Величества. Паллантид и Брегант, как по команде, подошли ближе к королю и положили руки на рукоятки мечей.

— Послушай, Просперо, — стараясь не показать своего волнения, спокойным тоном спросил варвар, — откуда у тебя такой дивный перстень? У меня даже в глазах померкло от его блеска!

Краем глаза он заметил, как граф Этельстейн, до того спокойно стоявший рядом с Паймором, дернулся и буквально вытаращил глаза на руку пуантенского полководца.

— А, этот? — Просперо с довольным видом вытянул руку, чтобы всем был лучше виден перстень. — Подарок одной прелестной особы. — Он покрутил пальцем с кольцом, и камень засверкал зловещим блеском, словно глаз демона. — Красив, верно? Хочешь посмотреть поближе?

— Упаси меня Светлоликий, — король как бы в шутку заслонил себя ладонями вытянутых рук, — ты же знаешь, я не очень падок на драгоценности. А вот граф Этельстейн, как я вижу, очень заинтересован этой безделушкой. Я не ошибся, граф?

В голосе Конана явственно прозвучали грозовые ноты, и все в зале притихли, предчувствуя, что сейчас может произойти что-то необычное. Этельстейн вздрогнул от обращенных к нему слов короля, и киммериец в одно мгновение понял, что попал в точку.