Прогрессор галантного века (СИ)

- Не согласен, Ваше Величество. Я принес Вам некоторую пользу и еще могу принести - зачем же резать курицу, несущую золотые яйца?

- Вот как ловко разговор повернул.... О какой новой пользе ты говоришь?

- Его Императорское Величество говорило с Вашим Величеством о возможности заключения с Францией договора о ненападении?

- Все уши прожужжал этой твоей идеей. И за твою судьбу больше судьбы дочери беспокоился....

- Но что случилось все-таки с Ее сиятельством?

- Сломала ногу, - сказала Мария-Терезия. И с явной неохотой добавила: - Спрыгнула со второго этажа будто бы в попытке самоубийства - во что я не верю!

- Самоубийства из-за чего? - вошел в ступор Сашка.

- До чего вы все-таки тупы, мужчины, в области чувств! Из-за тебя, болван! Вернее, ареста твоего. Откуда только она про него узнала....

- Боже ж ты мой....- вновь запереживал Сашка. - Бедная девочка....

- Ладно, нечего тут передо мной обнажать свои чувства.... Иди к ней, там и сюсюкайте оба. Только не в таком виде. Отправляйтесь сначала в ванную, потом к моему куафюру, потом к портному - он подберет Вам что-нибудь из готового платья....

- Благодарю Вас, Ваше Величество. Я буду приводить Ваше милосердие в пример своим детям - как самый высокий образец человечности.

- Каким-таким своим детям?

- Ну, я еще молод и у меня будут, наверное, дети. В идеале столько, сколько сейчас у Вас....

- Пошел прочь, льстец. И если ты посмеешь еще раз оскорбить мою дочь....

- Ох, Ваше Величество.... Боюсь, понятия об оскорбительном поведении мужчины у Вас и Вашей дочери могут быть диаметрально противоположны.

Глава девятая. Гипс и костыли - атрибуты счастья

Переусердствовать куафюру и портному Сашка не дал и потому явился в комнату Анны Марии в образе благородной простоты. Трудно сказать, оценила ли его замысел принцесса, потому что лицо ее просияло враз, как только он вошел, а руки тотчас протянулись из постели навстречу для объятья. Он отбросил прочь трусливые мыслишки (рядом с кроватью была сиделка) и обнял и поцеловал в губы девушку, имевшей вид более чем бледный. Анна Мария беспардонно прогнала сиделку прочь, усадила на ее стул милого друга и они стали делиться впечатлениями прошедших друг без друга дней - прерываясь время от времени на поцелуи.

Про арест Алекса ей сказал его квартирный хозяин (Петера тоже спрятали в кутузку) - когда она обрыскала весь Шенбрунн в поисках слишком деловитого возлюбленного и съездила, наконец, на место их "преступления". Весь следующий день Анна терроризировала мать, которая хотела скрыть факт ареста, но, в конце концов, не выдержала и "наехала" на дочь с обвинениями в распутстве, да еще с обычным дворянином! "Он необычный! - почти кричала принцесса. - Неужели вы этого не поняли?". В итоге Анна побежала на балкон второго этажа (в сопровождении свидетеля, сестры Марии Кристины) и с криком "Без него я не хочу жить!" прыгнула на газон.

- Мне было ужасно страшно, но там был мягкий газон, и я надеялась, что только сломаю ногу; так и случилось.

- Только сломаю ногу?! - ужаснулся Сашка. - Они ее тебе хоть загипсовали?

- Загипсовали? Нет, просто наложили шины и привязали ногу к кровати, чтобы я не могла ею двигать. Ужасно неудобно: мне все время хочется лечь набок, а приходится лежать на спине. Да и другие неудобства есть.... - призналась Анна и густо покраснела.

- Так, - резко встал Сашка. - Перелом у тебя где?

- Выше щиколотки. Уже почти не болит. Наш lekar сказал, что мне повезло: перелом простой и закрытый. Полежу с месяц и кости срастутся.

- Нет, нет, так не пойдет, - сказал Сашка. - Как вызвать ван Свитена?

- Позвать слугу и он его приведет, - сказала девушка, которую чуть позабавило и порадовало такое желание бойфренда ей помочь.

Врач явился довольно скоро и подробно рассказал и показал Сашке, как изучал перелом пальпированием и как его зафиксировал. Анна ежилась, оказавшись с полуобнаженной ногой в присутствии двух мужчин, но терпела. (Странное дело: обнажать ногу перед врачом или любовником по отдельности женщинам того времени не казалось предосудительным, но обоим сразу - нонсенс!). После этого Сашка ушел с врачом в соседнюю комнату и долго с ним беседовал. А потом им доставили туда сухой гипс и полотняные ленты длиной по 2 м и Сашка (которому гипсовали в детстве руку, а он был страшно любопытен и весь процесс гипсования запомнил) стал готовить гипсовые бинты: сыпал гипс на ленту и втирал в ткань, затем подсыпал еще и ленту аккуратно сворачивал. Когда пара свертков была подготовлена, принесли деревянный валик для колочения белья и таз с теплой водой, куда был опущен первый бинт. Валик стал держать на крае стола Герард (типа это нога), а Сашка стал выбирать бинт из таза и наматывать его на валик. Намотав один бинт, сунул в таз второй и повторил процедуру, сделав намотку толще. Под конец он пошарил рукой в тазу и стал выбирать из него гипсовую кашицу и размазывать ее поверху получившейся гипсовой повязки. А потом стали ждать ее окаменения. Дождались, легко сняли с валика и стали по ней колотить, ее корябать, пилить, но повязка выдержала все испытания с честью. Затем подготовили вдвоем новые гипсовые бинты (уже 3) и вернулись в комнату принцессы....

Когда утром Сашка вновь появился в комнате Анны Марии, она встретила его, сидя в кресле, почти при полном параде и с радостно-изумленной вестью о том, как прекрасно выспалась, перемещая загипсованной ногой без особой боязни, а под утро вообще о ней забыла! Тут в комнату вошла Мария-Терезия в сопровождении двух фрейлин, и радостные возгласы, перемежаемые изумленными взглядами в сторону Алекса Чихачева, усилились многократно. Он же, дождавшись спада эмоций, информировал общество, что примется сейчас же за изготовление удобных "тростей", с которыми Ее сиятельство сможет ходить в любую часть дворца.

- А Вы, Алекс, оправдываете свои слова об уникальной курице, - сказала непонятные для окружающих слова Мария-Терезия. - Кстати, Вы разве знакомы с моим племянником, Карлом Кристианом? Он напросился ко мне на аудиенцию и умолял отпустить Вас из тюрьмы - на том основании, что Вы хороший человек и ничего злостного умышлять не можете....

- Это он хороший человек, Ваше Величество. Мы познакомились меньше месяца назад, но хороший человек тем отличается от плохого, что для его распознавания не нужно много времени.

- Похоже, что мне в этом месяце повезло, в моем государстве появились еще два хороших человека, - улыбнулась императрица.

Сашка молча поклонился и пошел к придворным столярам - мастерить с ними локтевые костыли-"канадки".

К вечеру он явился с "тростями" в комнату Анны (в которой были, конечно, сиделка и дежурная фрейлина), и через полчаса безудержно улыбающаяся принцесса прошлась даже с определенным изяществом по длинной анфиладе комнат, поражая встречных дам и редких в эту пору кавалеров. Впрочем, путь назад дался ей уже с некоторым усилием - что поделать, силовой подготовки у аристократических дам той поры совсем не было. Они почти дошли до ее покоев, как вдруг Анна довольно ловко проникла за оконную портьеру и позвала:

- Идите же сюда!

Сашка обернулся, приметил вдалеке какого-то слугу (но кто в этот век обращал внимание на слуг!), скользнул за плотную ткань и попал в кольцо рук своей возлюбленной, прыжок которой во имя его освобождения наполнял его до сих пор благоговейным трепетом. Однако сейчас трепет его должен быть иным, совсем иным.... В какой-то момент он заколебался: переводить ли страстные объятья в соитие, но вдохновенная дева эти колебания проигнорировала.

С этого дня встречи Анны и Алекса происходили ежедневно и в условиях символического контроля: Мария-Терезия шла навстречу своей отчаянной (как оказалось) дочери. Правда, встречи были недолгими (по часу утром и вечером, ибо Сашка с головой погрузился в налаживание грандиозной системы отопления дворца), но почти всегда завершались интимом.