Индейский трон, или Крест против идола

Да, каждый взял с собой слуг, верных воинов и рабов, толпившихся с обоих сторон храма. Воины зорко стерегли пленников – специально ради этого многие сановники еще загодя посетили рынок в Тлателолько – тиангис. Купили, выбирая, как уж смогли, самых красивых. Так поступали все, так сделал и принц – в целях конспирации. Лично походил, – а как же, только лично! – купил трех мальчиков. Обращался ласково, сказал, чтобы ничего не боялись. Впрочем, дети все равно не поверили – стояли, дрожали, плакали, со страхом косясь на облаченных в человеческую кожу жрецов!

Детей специально продавали для подобных праздников – принести в жертву богам! – не у всех ведь имелись пленники, да и не хватало пленников – слишком уж частыми и кровавыми были ацтекские праздники. Пакостные – это уж точно!

Приглашенные явились с наступлением темноты – кругом ярко плыли факелы, освещая черных базальтовых идолов, жертвенник, окровавленные фигуры жрецов, не дожидаясь гостей уже успевших причаститься жертвенной кровью.

Уже горели костры – в больших, вылепленных из огнеупорной глины сосудах уже готовились варить человеческое мясо для ритуального пира, на который были приглашены все наиболее значимые лица, в том числе, естественно, и Куатемок.

Подобно диким зверям поедать человечье мясо! Брр!!!

– Великий Шипетотек смотрит на нас!!! – подняв вверх окровавленный жертвенный нож, громко закричал жрец – полуголый, с перекатывавшимися под мокрой от пота кожей мускулами. – Он даст нам весну! Приди, весна, приди!

Ударили барабаны, обтянутые человеческой кожей.

– Приди, весна, приди! – в унисон воскликнула собравшаяся толпа.

– Кончатся дожди, проглянет солнце. Дай нам урожай, великий Шипетотек!!! Мы славим тебя сегодня. Дай нам маис – нашу жизнь!

Снова барабаны…

– Дай нам маис!

– Дай нам жизнь! Дай нам жизнь! Дай маис!

Удары… рокот… дрожащий свет факелов… жар костров… кипящая в священных сосудах вода в ожидании мяса…

– Дай нам жизнь! Смотри, о великий, мы дарим тебе сегодня девушек – самых красивых и нежных! Сильных и крепких юношей! Этих прелестных детей! Плачьте, дети, плачьте… Ничего, очень скоро все ваши несчастья закончатся… О, великий Шипетотек! Прими их скорее, прими…

Верховный жрец, страшный, с мерцающими глазами, взмахнул рукой, и тотчас же служители его выхватили из толпы пленников несчастных детей, за волосы потащили к жертвеннику… вот уже бросили!

Взметнулся к небу обсидиановый нож…

И тут же раздался залп!

Аркебузиры подобрались незаметно, да никто их и не ждал, никто не охранял праздник, никому и в голову не могло прийти…

Выстрелы смели всех жрецов Шипетотека, их кровавые фигуры метнулись прочь… Крик возмущения прорвал собравшуюся толпу… Увидели испанцев!

Закованные в стальные латы, лучшие ратники Берналя Диаса развертывали каре в цепь. Их решительные лица не сулили жрецам ничего хорошего. Аркебузиры позади заряжали свои ружья.

– Спасайтесь! – громко прокричал кто-то. – Боги отвернулись от нас, прислав белых демонов! Спасайтесь! Бегите, люди, бегите!!!

Никакого сопротивления не было, да и не могло быть – никто из собравшихся не мог себе даже представить, что кто-то дерзнет оскорбить божество!

Конкистадоры дерзнули, ни секунды не сомневаясь, ведь для них все ацтекские боги являлись мерзкими демонами, поганые капища которых следовало немедленно разрушить. Что солдаты сейчас и делали, с неподдельным энтузиазмом круша идолов и жертвенные сосуды.

– Берналь! – вглядываясь в темноту, выкрикнул Куатемок.

Кабальеро оглянулся:

– Дон Карлос, друг мой! Мудрено вас узнать в этом наряде!

– Не нужно никого преследовать, – быстро распорядился принц. – Там – пленники. Их нужно освободить… пусть уходят.

– Э, нет, сын мой! – из темноты внезапно возник патер Ольмедо. – Этими несчастными теперь займется Церковь! Самое время утешить их… и привести к святому крещению. Думаю, они вполне созрели принять его, а?

Рассмеявшись, дон Карлос махнул рукой:

– Делайте как знаете. И тут же обернулся к Берналю: – Ваши люди задержали кое-кого… Я видел.

– Это те, кто нужен? – довольно ухмыльнулся сеньор Диас.

– О, да! Но… я должен хорошенько их рассмотреть… Так, чтобы они меня не видели.

– Устроим, друг мой! Всенепременно устроим.

Эта ночная облава оказалась не особо успешной, да и не та была поставлена цель. И все же случившееся вызвало очень большой резонанс, Моктекусома даже официально пожаловался Кортесу на чинимый его воинством произвол, на что генерал-капитан лишь лицемерно развел руками:

– Не могу же я приказать им спокойно взирать на ваши мерзкие и кровавые жертвоприношения? Никакой христианин этого не выдержит – совесть не позволит. Больно жуткая у вас религия, уважаемый сеньор император!

– Ваша религия хороша для вашей страны, – обиделся за жрецов тлатоани. – А наша – для нашей.

Однако все больше людей – индейцев – уже не считали так.

Кортес потребовал – да-да, уже потребовал – от Моктекусомы примерно наказать некоторых «особенно замешанных в сем гнусном деле» сановников и жрецов, началось расследование.

И Куатемоку стало окончательно ясно, что тлатоани уже был, по сути, пленником… Игрушкой в руках испанцев. Увы…

Правда, главную роль во всех следственных действиях играл патер Ольмедо, что, конечно же, было на руку принцу. Кроме всего прочего, Куатемок настоятельно рекомендовал в качестве переводчика «одного умного и сметливого паренька», дабы «не отвлекать от важных дел донью Марину». Этим «умным и сметливым», естественно, оказался Сиуа… в котором многие, конечно, с некоторым удивлением признали сгинувшего в Вера-Крусе Хосинто… Однако Кортесу сейчас было не до этого паренька – он использовал ночной инцидент для того, чтобы еще больше надавить на тлатоани, все более упускавшего власть.

Правильно ли поступил Куатемок? Да, руками испанцев он нанес удар по жрецам… Но, по сути, дал лишний козырь капитан-генералу.

К тому же вскоре пришло известие о нападении каких-то ацтекских воинов на гарнизон крепости Вера-Крус. Несомненно, это были воины смелого Атонака! Но и они, как вскоре оказалось, невольно способствовали тому, что задумали Кортес и его помощница – хитроумная донья Марина.

О, то, что произошло дальше, не укладывалось вообще ни в какие рамки! Свидетелем тому был все тот же Берналь Диас, он же потом и рассказал дону Карлосу – Куатемоку, как было дело.

Узнав о нападении на Вера-Крус, генерал-капитан, по совету доньи Марины прихватив с собой пятерых офицеров, немедленно отправился во дворец тлатоани, где тихо и вежливо попросил Моктекусому перейти на жительство в ту часть покоев, где обитали испанцы. Просьба сия сопровождалась демонстрацией очень даже весомых аргументов в виде шпаг, кинжалов и пары заряженных аркебуз.

Уж конечно, тлатоани вынужден был согласиться… И с тех пор Кортес правил уже от его имени!

Почему Моктекусома не решился принять смерть, бог весть… Может быть, вполне искренне считал, что только он может оградить свою страну от испанских чудовищ?

Патер Ольмедо приблизил к себе спасенных детей, окрестил их, не без основания полагая, что с течением времени получит из этих мальчиков верных Святой католической церкви монахов. Так оно впоследствии и вышло.

Что же касается Куатемока, то его сейчас занимал совсем другой мальчик – тот самый усыновленный наследник. Шочипильцин, пользуясь отсутствием контроля со стороны высшего жречества, которое пока занимали совершенно иные проблемы, немедленно развил самую кипучую деятельность. О покойном Чикояотле очень скоро членам дуумвирата стало известно все или почти все. Сей достойный вельможа, оказывается, был родом из города Шалтокана, что располагался на одном из островов одноименного озера, к северу от озера Тескоко. Оба озера соединялись достаточно широким проливом, так что путешествие из Шалтокана в Теночтитлан не составляло вообще никакого труда – естественно, на лодках. Кстати, именно Шалтокан славился своими мастерами-лодочниками, о чем как-то с удовольствием поведал Сиуа.