Остров с зеленой травой (СИ)

- Скорее нет, чем да, - вновь ушел от прямого ответа министр, по-другому отвечать на вопросы он давно разучился.

Президент вскипел.

- Если я правильно вас понимаю, тот факт, что нам за два дня вывели из строя весь парк спецмашин, не является для вас убедительным доказательством достоверности информации?!

Министр в совершенстве владел искусством молчания и ничего не ответил. Согласиться с неоспоримым фактом, подтверждающим добрые намерения американцев, было для него никак невозможно, потому что было невозможно никак, а не согласиться означало признаться в собственном идиотизме.

Президент вышел из себя, что случалось с ним нечасто.

- Вы что-то произнесли по поводу перепроверки информации, не так ли? - саркастически заметил он. - Так вот идите и перепроверяйте! Как перепроверите - придете и доложите: да или нет. И никак иначе! Только да или нет. Вы свободны!

После общения с министром президент впал в уныние от осознания того, что "не на кого опереться". Эта тема завела его далеко. Он подумал о том, что все вокруг смотрят на него преданными глазами с одной лишь целью - угодить. Как на них можно опереться? Опереться можно на что-то твердое, на людей, которые имеют собственное мнение, свою позицию, готовых ее доказательно отстаивать, а не дрожать за собственное кресло. А как можно опереться на мягкое? Самое неприятное, что в трудную минуту это мягкое стечет, как вода в унитазе, будто его и не было вовсе, на поддержку можно не рассчитывать. Оглянешься вокруг - а рядом нет никого, кто бы мог подставить плечо и разделить с тобой ответственность. Все будут молчаливо и преданно взирать на тебя, своим молчанием красноречиво говоря: "Но мы ведь сделали, как вы хотели, согласно вашим указаниям". "И, в общем-то, все эти сукины дети будут правы, - пришел к неутешительному выводу президент. - А где же найти других?"

С грустью поразмышляв над тем, как трудно находиться на вершине власти, он собрал экстренное совещание силовиков для обсуждения новой угрозы. Вместе они поделились друг с другом гневными решительными словами и сошлись на том, что не следует пугать народ по каждому чиху и что до поры до времени надо положить эту неприятную новость под сукно. Разумеется, президент не мог отпустить подчиненных без напутствий. Министр обороны получил строгое указание "смотреть в оба", председатель ФСС - несмотря ни на что, не сбрасывать со счетов тему терроризма, а министр внутреннего порядка - в случае необходимости пресечь спровоцированные (кем спровоцированные - президент не уточнил) беспорядки и народные волнения.

XXI

Первые сигналы об атаках на машины начали поступать в спящую Москву из утренних Комсомольска-на-Амуре, Хабаровска, Владивостока. Затем волна покатилась на запад через Читу, Иркутск и далее по крупным городам - в направлении движения солнца и по мере пробуждения российских регионов. Предупреждения, с опозданием адресованные автомобилистам с экранов телевизоров, вызывали лишь улыбки и хохотки: все были уверены, что инопланетяне ополчились исключительно на машины с мигалками. Крупно повезло лишь Западной Сибири: всю ее закрывала низкая густая облачность и Сол вынужден был оставить этот огромный кусок России в покое.

Когда Сол добрался до Москвы, стал очевиден масштаб содеянного. Ну а что началось в самой столице - легко себе представить. Транспорт Сола завис над напичканным машинами городом и в автоматическом режиме сотнями расстреливал автомобили нарушителей. За три часа скопилось более двух тысяч обездвиженных машин. Многомиллионная масса автомобилей превратилась в одну громадную пробку. Движение удалось частично восстановить лишь на следующий день. Рынок, чуткий барометр невзгод, отреагировал мгновенно: стоимость услуг эвакуаторов выросла в десять раз, услуг шиномонтажных сервисов - в пятнадцать; автомобильные покрышки можно было купить только по знакомству с черного хода по договорной цене. Продавцы ветровых стекол вначале тоже собрались было погреть руки на народном бедствии, но стекла никто не собирался менять - не до того было. Тем более что дырки не грозили образованием трещин, располагались в нижней части стекол и не причиняли неудобств.

Руководство страны окончательно запаниковало. Вызвав к себе министра обороны, президент долго и нелицеприятно отчитывал его, требуя немедленного уничтожения инопланетных варваров. "Радары ничего не показывают", - пытался оправдаться министр. "Как они могут ничего не показывать, если НЛО висит над нашими головами и ведет себя как слон в посудной лавке?! - яростно возмущался президент, сверкая глазами. - А кто тогда, по-вашему, превратил нашу столицу в автомобильную свалку?"

Выйдя от верховного главнокомандующего и еще не остыв после взбучки, министр уже кричал по телефону на командующего войсками ПВО. "Радары по-прежнему молчат", - метафорически докладывал командующий, рассчитывая сим неоспоримым по своей объективности фактом защититься от гнева начальника. "А мне насрать на твои радары! - легко обходился без объективности министр. - Ты мне найди и сбей эту гадину. Зачем мы тогда стянули к Москве все противоракетные комплексы? Чтобы ты мне тут нес херню про радары?"

После убедительных слов министра к делу дальнейшей ретрансляции указаний президента подключился командующий войсками ПВО. Он приказал соединить его с командующим Московским округом ПВО и, услышав в трубке его верноподданнический командный голос, начал с ходу кричать, что всех поснимает с должностей к такой-то матери, если в течение суток небо над столицей не будет очищено от вражеских летательных аппаратов. Командующий округа в ответ начал боязливо ссылаться на пресловутые радары, на что командующий ПВО отвечал в стиле военного министра: "А мне на твои радары..."

И весь этот дикий ор трусливой озабоченности, подкрепленный неоспоримым метафизическим аргументом "А мне на твои радары...", продолжал затем катиться дальше вниз по властной вертикали, пока окончательно не выдохся в тесных стенах командных пунктов, в которых офицеры несли дежурство. Эти простые парни, на минуту отвлекшиеся от дежурной скуки, про себя посылали начальникам в ответ на их доходчивые пожелания свое искреннее не метафизическое: "А нам на тебя..."

В одном из таких подземных бункеров лейтенант из дежурной смены, сидя за пультом контроля воздушного пространства, спросил своего приятеля-капитана, дремавшего рядом:

- У тебя автомобиль есть?

- А то ты не знаешь про мою старую "девятку".

- У меня и такой нет, ты тоже знаешь. А ты по встречке ездишь? - задал ключевой вопрос лейтенант.

- Дурак, что ли? - удивился капитан и рассмеялся: - Откуда у меня деньги по встречке ездить?

- А с какой стати мы тогда колготимся? - жестко осведомился лейтенант. - Он что, этот перец в небе, что-нибудь взрывает? Нет, обходительный мирный чувак. Так пусть себе и дальше летает, пока вся эта обнаглевшая тусовка правила дорожного движения не выучит, мать их.

- Ты с чего взял, что в нашей смене кто-то колготится? - возмутился капитан. - Я вообще считаю, что чуваки при деле. Людей же не трогают? Не трогают. Хорошим людям жизнь портят? Нет. Так нехай себе и дальше летают.

Во всей властной верхушке лишь главный министр не проникся сложностью момента и даже успокоился и пришел в норму. Он только злорадно ухмылялся, просматривая итоговые сводки гаишников о количестве поврежденных автомобилей и вспоминая исполненную лично для него клаксонную какофонию сограждан.

Тем временем в далекой Америке вездесущее ФБР обложило маленький городок на границе с Канадой, из почтового офиса которого в редакцию "Трибуны" пришло последнее письмо. Но их усилия были тщетны: Сол каждый день следил за эфиром и был в курсе земных событий. Он придумал хитроумный ход: свое следующее письмо он снова опустил в почтовом офисе Черчс Ферри, к которому агенты ФБР потеряли интерес. Когда Фоунтейн передал им конверт, они посмотрели на почтовый штемпель и пришли в ярость, решив, что инопланетяне просто издеваются над ними.