Когда кончаются игры (СИ)

- Для хорошего мальчика ты как-то недолго ломался.

- Можно подумать, ты все еще веришь в мою хорошесть.

Гранит начинает приходить в себя. Ему кажется, что голоса слышатся прямо над ним, и вырезать кусок будут из него. Он пытается подняться, выгнув спину, но припадает лицом к холодному полу. Тогда становится понятно и что говорят не здесь, а выше, и до него доходит - Кай там. Пришел на помощь своему псу. Гранит снова пытается встать, но не потому, что вдвоем с ним в таком состоянии смогут справиться - он реагирует на Кая как на жертву, которую надо поймать и отдать Акроссу. В его мировоззрении из противника Хаски превращается в недоразумение, которое можно ногой сошвырнуть в им же сделанный пролом двух этажей и двигаться к цели.

Когда ему наконец удается справиться с дрожащим телом и подняться на колени, сверху на трех лапах слетает черно-белая псина с оскаленной челюстью.

- Хаски еще в здании? Сколько времени ему нужно? - нетерпеливый голос Гидры.

Снизу - звуки только собачьего рычания: захлебывающегося, злого, но выстрелов не слышно. Кай не может видеть, что происходит на этаж ниже, просто ждет у края.

- Хаски больше не нужно покидать здание. А я готов, начинай.

- Он выбил из игры что ли? Ты в курсе, что у него будет кусок железа вместо руки, если он не...

- У него уже нет руки, - обрывает Кай. - Начинай. Разрешение у тебя есть.

У стены в наручниках остается протез со срезанными проводами - искрит, иногда подергивается, как отброшенный хвост. Когда Хаски превратился - она уже держалась на проводах и паре соединений вроде трубок-костей. Кости Кай осторожно отсоединил, остальные срезал, пока Хаски ждал, не шевелясь и не издавая ни звука. А потом отправился на этаж ниже добивать Гранита.

- Хорошо, - соглашается Гидра. На всякий случай Кай садится на пол, прислонившись к стене.

Вместо монстра, каким обычно становится Гидра, является нечто другое. Купол этого существа, как медузу, видно, когда оно поднимается откуда-то из недр дома, где теперь Гидра. Оно охватывает все здание, в нем как в воде тонет Кай и не может всплыть, потому что кругом воздух. Будто такой же купол обволакивает его сердце и взрывается, заставив упасть на четвереньки, сплевывать горлом хлынувшую кровь. В ушах шум, будто кто-то на полную включил телевизионные помехи, и нет в этом мире ни Акросса, ни где-то там сражающегося Хаски, ни еще живого Гранита. Есть только Кай, собственное сердце, которое с трудом перегоняет кровь, но еще бьется, живет, и есть эта медуза, превращающая всю попадающуюся на ее пути технику в мертвые куски железа и пластика. Теперь все здание съедено темнотой, спрятано в желудок этой огромной медузы, отрезано от мира будущего и высоких технологий.

И именно теперь, пока в ушах еще звенит, пока мир Кая все еще не вернулся в одну плоскость, а расслаивается на добрый десяток, где-то совсем рядом раздается удивленный голос Акросса:

- Твоих рук дело?

- Гидры, - отвечает Кай, чтобы за показным спокойствием спрятать свою не лучшую на данный момент форму, но голос его и предает - он звучит хрипло и глухо, будто Кай только что свалился сюда с верхних этажей. И чувствует он себя так же паршиво и, рассудив, что падение с еще одного этажа его не убьет, подтягивается к провалу. Глаза постепенно привыкают к темноте, и в ее тонах как плевок густеет силуэт Акросса всего в паре метрах от него.

- Какого черта? - продолжает Акросс устало, отчитывая ребенка, который заигрался с мячом и попал соседу в окно, никак не Кая. - Что ты вообще собирался делать? Твои действия мне не вредят. Так зачем?

- Не помню, чтобы в правилах игры было не отклоняться от цели и преследовать только чужого капитана.

- Я почти уверен, что оно там есть, - сгусток начинает приближаться, так же неторопливо, слышится щелчок снятия с предохранителя пистолета. Конечно, ничего из оружия этого времени действовать не будет, но у Акросса свой, работающий на механике, без программ. - Где-то в том правиле, где сказано, что мы должны убить друг друга любыми способами.

- У меня не хватает страницы. Той, на которой написано, что более жестокий и долгий способ убийства дает тебе больше очков.

- Знаешь, в играх, когда выигрываешь - переходишь на новый уровень. Становишься сильнее. Ты просто не побеждал, чтобы проверить. Но меня не нужно резать на куски или скармливать вампирам. Для начала тебе достаточно пустить мне пулю в лоб. А потом, может быть, втянешься.

Под пальцами Кая крошится бетон обломков, от каждого шага Акросса плиту трясет и она накреняется чуть ниже, но не падает.

В темноте, там, из затихшей бездны нижних этажей, раздается в наступившей тишине спокойное, негромкое:

- Ловлю.

Не ожидавший этого Акросс, секунду назад чувствовавший себя сильнейшим, хищником, пытается схватить противника в этой темноте, но Кай легко соскальзывает с плиты вниз, и Акросс летит следом, не удержав равновесия. Но Кая успевает поймать и втянуть на этаж ниже Хаски, а Акросс исчезает в этой бездне, слышится только грохот упавшего на что-то не слишком мягкое тела.

До превращения на Хаски был бронежилет и армейские брюки с карманами, теперь же смутно знакомый плащ, без света не разобрать, Кай скорее догадывается, чем узнает:

- Ты снял его с Гранита?

- Я понимаю, что тут темно, но не голым же мне бегать... Блин, ты мне руку вывихнул. Я теперь совсем без рук остался, - жалуется Хаски. Конечно, когда он ловил Кая единственной целой рукой, то потянул ее. - Я убрал Гранита. Теперь слушай. Естественно, я в тебя верю, иначе что я вообще тут делаю. Но я не знаю, где в здании Дроид, как быстро он нас найдет и жив ли он. Я слышал выстрелы. Я, конечно, могу на двух лапах попробовать Акросса достать, но не думаю, что это хорошо закончится. Так что, тут внимательнее - я верю, что ты победишь.

Пока Хаски говорит в темноте, Кай постепенно приходит в себя, его тело регенерирует повреждения, уже не болит так сердце и можно почти ровно дышать носом. Во всем здании неестественная тишина, но внизу, за провалом, что-то шевелится и скрипят тяжелые подошвы военных ботинок по раскрошившемуся бетону. "Акросс не нападал, - понимает Кай. - Он не просто запугивал - он давал мне время подняться. Он тоже не стал бы стрелять мне в затылок".

- Видишь, мой план сработал. Дроид даже близнецов в одиночку убрал. Так что давай, - постепенно хватка слабнет, но Кай уже может стоять самостоятельно, замерев над новой темной бездной, на дне которой ждет его противник.

- Все в порядке, можешь отпустить, - уже более окрепшим голосом произносит Кай.

- Я бы посоветовал тебе просто бомбу рвануть - ты же все равно восстановишься, - отпуская, продолжает говорить Хаски. - А вот его на кусочки разнесет.

- Да, но ведь мы все тут чтобы поиграть, - отвечает Кай, которого уже невозможно достать, и его уход вниз воспринимается как плеск воды от скользнувшей вглубь рыбки.

Хаски может наконец вздохнуть полной грудью, с хрипом, облизнуть окровавленные губы и прислониться к стене. И все же, он чутко ловит последние оставшиеся в этом вымершем мире звуки, долетающие с яруса ниже. Даже если бы его пришел добить Гранит или сам Акросс - Хаски бы не встал. Да пусть бы все здание стало рушиться ему на голову. Не встал бы ни при каких обстоятельствах, кроме одного - если бы его позвал Кай.

Но Кай не позовет, потому что и так почти всех убрали за него, он обязан не просто справиться с Акроссом, а сделать это сам.

В темную бездну открытого пролома падать страшно, и Кай проходит по накреняющемуся обломку, как по пиратской доске к акулам. И только ощутив край, соскальзывает осторожно вниз - лишний пафос ему не к чему. Он не представляет, как драться в темноте, точно знает одно - он бессмертен. Это Акроссу надо его бояться. Хотя знание это смелости не предает - перспектива остаться прикованным к хирургическому столу до тех пор, пока Акросс не решит, что с него хватит, и его можно отпустить, уже не так явно маячит, но все же и не отступила на второй план окончательно.