Три Меченосца. Книга первая. Желтая сталь алфейнов

— Хандауир веском онтаэх, гвилен,[2] — пробормотал нищий, не отрывая взор от Тэлеска. От благодарности из глаз его проступили слезы.

Тэлеск высыпал из кармана все до последней монеты, и собрался уходить.

— Постойте, добрый господин! — произнес старик. — Вовек не забуду я вашей доброты! Когда встречаются такие люди, в сердце рождается надежда на лучшее. И мир, быть может, не так уж жесток. Позволь мне узнать ваше имя, дабы я мог молиться за вас Всевышним Силам!

— Тэлеск! — ответил юноша и спохватился, что зря назвал себя.

Старик задумался.

— Это необычное имя… Похоже, что это язык эрварейнов. Оно означает «избранный», не так ли?

— Это неважно! — бросил Тэлеск.

— Я понял, кто вы, господин! — ахнул старик. — Знали Всевышние Силы, кого выбирать для великого дела… Воистину!

— Всего доброго! — сказал Тэлеск и хотел уйти прочь, но почувствовал, что за его спиной кто-то стоит.

Он обернулся. Рядом стоял рослый незнакомец в черных одеждах. Лица его было не разглядеть — тень от капюшона не позволяла это сделать. Он смог увидеть лишь сжатые губы и аккуратно постриженную бороду.

— Прошу прощения, могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросил Тэлеск, не отрывая глаз от странного человека.

— Лучше помоги себе, — каким-то сдавленным, будто отдаленным голосом ответил тот и быстро пошел прочь.

Тэлеск проводил его пристальным взором. По спине его отчего-то пробежали мурашки.

— Кто он такой? — спросил он у нищего. — Оказывается, не все у вас здесь приветливы и дружелюбны.

Старик бросил прищуренный взгляд в сторону исчезающего в толпе незнакомца и ответил:

— Этот не местный. Я не знаю, кто он. Но я впервые заприметил его в Хилте еще недели две назад. И с тех пор он изредка появляется на улицах. Он будто что-то вынюхивает. Быть может, ищет кого-то… Трется в самых людных местах, разговоры подслушивает и вообще ведет себя странновато. Он всегда ходит укутавшись в свой балахон и лица еще ни разу не показал.

— А он когда-нибудь говорил, кого ищет? Или, может быть, спрашивал про кого-то?

— Не-е-е! — протянул старик, отмахнувшись. — Он вообще молчалив. Рыба, и та разговорчивее будет! Лишнего слова не уронит. Да никто и не горел желанием с ним говорить. Мрачный он…

— Что верно — то верно, — проговорил Тэлеск.

Чувство тревоги зародилось где-то в глубине сердца юноши.

— Держитесь от него подальше, господин Тэлеск, — почти прошептал старик. — Сдается мне, недаром он тут ошивался. Вы же понимаете, о чем я толкую?

Тэлеск посмотрел на него с некоторым недоверием и спросил:

— Раз вы знаете мое имя, то и я вправе узнать ваше?

— Несомненно, господин Тэлеск! Всю мою жалкую жизнь я носил имя Хаг.

— Ну что ж… До встречи, Хаг! — сказал Тэлеск и зашагал прочь.

— До встречи! Не разговаривайте с Черным Скитальцем!

Тэлеск остановился и оглянулся.

— С кем не разговаривать? — переспросил он.

— С Черным Скитальцем! — повторил Хаг. — Я забыл сказать… Так его здесь прозвали. Даже прозвище он уже успел себе заработать.

— У меня нет желания иметь с ним дел, кто бы он ни был, — ответил Тэлеск.

Он еще раз попрощался с Хагом и пошел, провожаемый бесконечными возгласами благодарности с его стороны.

Юноша оказался на окраине города. До сих пор он считал, что городские стены кольцом охватывают город. Но кольцо это оказалось не замкнутым. Тэлеск увидел широкую тропу, которая уводила с улиц Хилта в сторону многочисленных ферм и полей. Другая тропа терялась за небольшим взгорьем, на котором покачивались от ветра кроны разреженного покрова деревьев. Тэлеск двинулся прямо по ней, и вскоре она вывела его на большую поляну.

Здесь паслись несколько десятков сугнатов — мохнатых белых быков, которых доселе Тэлеску встречать не приходилось. Они лениво пожевывали траву и изредка бросали безразличные взгляды на пастухов. Могучие изогнутые рога сугнатов поблескивали в ярких лучах осеннего солнца. Пастухи беззаботно бродили неподалеку, некоторые дремали в тени деревьев. Тэлеск долго с интересом наблюдал за происходящим и случайно заметил, что один из пастухов одет в черное. Его фигура очень выделялась на фоне белых шкур животных. Приглядевшись, он узнал в нем того самого Черного Скитальца. Он стоял спиной к юноше, и на сей раз капюшон его был откинут. Сердце Тэлеска бешено заколотилось. Он поспешил убраться восвояси, пока незнакомец не смотрит его сторону. Но внезапно Черный Скиталец обернулся, и обратил взор прямо на него. Совершенно ничего не выражающий взгляд, мертвенно-бледное лицо, короткая, аккуратная борода — сей образ навсегда запомнился Тэлеску.

Они смотрели прямо в глаза друг другу. Юноша не мог пошевелиться. Все его движения будто сковал дикий страх. Он не отрывал глаз от мрачного незнакомца. Тот был довольно далеко от него, чтобы причинить какой-либо вред, но Тэлеск понимал, что нужно бежать, бежать немедленно и без оглядки. Подальше от него. Кто он такой? Откуда этот необоснованный страх? Что за недоброе предчувствие заставляет сердце кричать: «Беги! Беги!».

Юноша следил за его действиями. Он увидел, как Черный Скиталец подошел к одному из сугнатов и на мгновение ладонями закрыл животному глаза. Бык отчего-то замер. Убрав руки от его глаз, незнакомец еще раз взглянул на Тэлеска. На мрачном лице отразилась странная ухмылка, и в следующий миг он внезапно исчез.

Холодок пробежал по спине Тэлеска. Он отчаянно пытался взглядом найти его, но тот как будто растворился в воздухе.

— Тендолу![3] — послышался чей-то предостерегающий крик, и только после него Тэлеск увидел, что прямо на него несется тот самый бык, к которому подходил Черный Скиталец.

Пастухи кричали еще что-то непонятное, но Тэлеск уже не слышал этих криков. Ему было не до того. Он мчался с такой скоростью, с которой в жизни никогда не бегал. Он бежал по той тропе, которая привела его сюда, и уже оставил позади поляну. Но на спуске с холма, он слишком разогнался, и, не совладав с собственными ногами, запнулся и покатился кубарем вниз.

Сугнат несся вниз вслед за ним. Мысли, что на этом его жизнь оборвется, пронеслись в голове Тэлеска. Когда кувыркания его закончились, из кармана рубахи вдруг выкатился небольшой круглый предмет. Юноша лихорадочно схватил его правой рукой, и попытался подняться, но смог встать лишь на колени. Он стоял так и смотрел на сугната, который неумолимо приближался. Камень Могущества, который был в его руке — на него была вся надежда. Так ли он хорош, как расписывал Ноккагар? Представился случай это проверить.

Но Тэлеск и представить не мог, как использовать великую силу Камня.

Он с криком отчаяния, заслонил лицо руками и закрыл глаза… Все решилось за пару мгновений.

Испуганные пастухи, что бежали вслед за взбесившимся животным, видели, как бык с глухим звуком врезался в тело юноши и пал замертво, словно ударился о стену.

Тэлеск стоял на коленях, закрыв лицо руками. В правой руке он мертвой хваткой сжимал Камень Могущества. Все тело колотило дрожью. Наконец, он открыл глаза, и с удивлением обнаружил, что жив. Сердце отчаянно билось в груди, все тело болело после падения, холодный пот стекал по лбу. Никогда еще он не чувствовал себя таким живым, как сейчас. Он опустил руки и увидел перед собой сугната.

Тот лежал на боку, и его безумные выпученные глаза смотрели прямо в лицо Тэлеску. В этом животном взгляде читалось непонимание… Тьма, застившая его разум, отступила. Мирное существо, еще недавно спокойно жевавшее траву, умирало в неведении о том, что с ним случилось. Рога его были сломаны, струйка бурой крови сочилась из разбитой головы быка и лужей собиралась под ним. Сугнат бился в предсмертных судорогах. Вскоре они прекратились, и остался лишь тот полный непонимания взгляд, который застыл в его глазах.

Пастухи, увидев это, бежали в ужасе, испугавшись могучего колдуна, который так легко расправился с их быком.

Вокруг не осталось ни души. Тэлеск долгое время неподвижно сидел на коленях, приходя в себя. Он не думал ни о чем, и разум его потерял счет времени. Начало смеркаться, когда он, наконец, решил встать. Все тело отозвалось резкой болью. Тропа была пуста и он, прихрамывая, двинулся в сторону города. Через несколько шагов он остановился и посмотрел на Камень, который по-прежнему был в его правой руке. «Велика же сила в тебе!» — прошептал он и убрал магический предмет обратно в карман.