Прогрессор галантного века (СИ)

В оркестре французского театра оказался эрудированный капельдинер, который ответил утвердительно на вопрос Алекса Чихачева о том, знает ли он произведения итальянского композитора Антонио Вивальди. Вернее, сами произведения он не слышал и партитуры не имеет, но знает, что Иоганн Бах многие свои пьесы написал в стиле Вивальди. А вот у него в Венеции есть знакомый музыкант, который сможет, наверно, разыскать партитуры этого сочинителя.... Написать ему письмо? Отчего нет? Если приложить вексель, партитуры придут с гарантией и быстрее....

Пока же Алексу и принцессам приходилось танцевать под музыку Баха, а также Люлли, Рамо, Генделя.... Вроде бы мелодично, но Сашку как-то не цепляло. Увы, Моцарту, Гайдну, Бетховену, Россини (не говоря уже о Чайковском, Шопене и проч.) еще предстояло родиться, а "палить" их произведения Сашке не хотелось. Он опять пошел проторенным путем и стал приучать дам к своим пикантным пируэтам.... потом пируэтам вальсовым.... наконец, к полноценным вальсам. Соответственно, обучил играть вальсы и оркестр. Капельдинер блестел глазами и тряс головой, музыканты блаженно улыбались, а хореограф срочно стал сочинять балет на основе вальсовых движений. В итоге, когда из Италии приехали драгоценные партитуры 30(!) произведений Вивальди, Сашке стоило большого труда заставить оркестр разучить хотя бы "Времена года" - так не хотелось музыкантам отрываться от исполнения вальсов.

Прощание Софии Доротеи с Ганновером произошло спустя два месяца, после рождества (хотя собиралась она погостить не больше месяца), и завершилось представлением нового балета "Волны Везера" (сшитого на живую нитку), - причем спектакль был показан большому числу горожан в обширном зале Херренхауза, оборудованном батареями центрального отопления конструкции все того же Алекса Чихачева. После спектакля были, естественно, танцы, в которых опять часто блистал Чихачев, крутивший в вальсах всех желающих дам - в первую очередь, конечно, титулованных.

Перед отъездом София Доротея попыталась зазвать Алекса в себе, во дворец Монбижу - мол, мне тоже необходимы такие батареи. Сашка тотчас послал за мастеровитым немцем, который, в основном, все изготовил и установил, и рекомендовал его экс-королеве. Та чуть поморщилась и пообещала пригласить мастера - "когда я отдышусь". Более раннее прямое приглашение Сашка отклонил на том основании, что находится на службе у императрицы и не волен жить по своим устремлениям.

Когда град-дама все-таки уехала, Сашка вздохнул облегченно: оба уха в эти месяцы он держал востро, сомневаясь в искренности добродушия величавой аристократки. Единственное место, где он отдыхал душой, была кухня госпожи Гертруды: тут все было без обмана. Он с удовольствием рассказывал им о том, чему был свидетелем в течение дня, а они не только слушали, но и подсказывали иногда, как ему следовало поступить. Отмяк в этом кругу даже Егор: он; оказывается, тоже мог посмеяться и сам иногда шутил, но в специфическом, почти английском стиле. Поглядывал он и на Гертруду, но она держала себя с ним строго - не по-свойски, как с Алексом.

Тиля Сашка стал брать с собой, когда ехал в Херренхаус, и тот с большим энтузиазмом помогал рабочим монтировать водопроводы, батареи, котел с топкой и водяные насосы, потребные в системе отопления. Если же технических работ не было, то он бежал на участок к селекционерам и во все вникал там. Сашка тем временем объезжал в коляске те или иные участки гигантского парка, прикидывая, куда еще приложить послезнания. И нашел-таки: большой фонтан хорошо, но его можно дополнить фонтанами гейзерными, каскадными и сферическими - все, как в парках Москвы родненькой. Сказал Отто, но тот махнул рукой: распоряжайся сам. Сашка стал прикидывать, где что лучше разместить, но вдруг повалил густой снег: зима пришла! Все в спячку, до весенних ручьев!

К Рождеству Сашка приготовился основательно: для праздничного ужина был закуплен гусь, в своей гостиной он поставил елку, под которую положил груду игрушек, орехов и пряников, китайские фонарики с маленькими свечками внутри, несколько хлопушек (Юлия и Тиль все потом развесили), и выдал Гертруде годовую премию в 5 талеров. Однако самому поучаствовать в семейном и уличном веселье ему не удалось: слуга доставил приглашение во дворец. Вздохнул, достал из загашника подарки Каролине, Анне и Софии Доротее (армированные золотом звезды из цветного венецианского стекла) и поплелся пешком, давно проторенным маршрутом. Там, конечно, резко "повеселел" и провел вечер на своем стабильно высоком уровне. В удобный момент он рассказал им русскую сказку про царя Салтана, которая всех настроила на веселый лад. В полночь был, естественно, фейерверк, потом музыка и танцы.... Зато на другой день лепили с Тилем, Юлией и местными ребятишками снежную бабу (снег был сыроватый, липкий) и кидались снежками. После обильного обеда рассказывал сказки и им, но уже другие: про Золушку и Кота в сапогах.

В январе веселье в замке стихло, но его обитатели ничуть об этом не жалели. Они тоже подустали от энергичной не по годам родственницы и с удовольствием вернулись к карточной игре, тихим застольям, а также занимательным сказкам и рассказам Алекса Чихачева. Он подумал и начал им втирать в деталях бессмертный опус Александра Дюма про мушкетеров короля Людовика 13-го....

Ему нравилось, как слушает его истории Каролина Элизабет: лицо ее потихоньку разрумянивалось, глаза влажнели и начинали мерцать, взгляд становился рассеянным. В драматичные моменты она напрягалась и хмурилась, в романтические расслаблялась и опускала веки, чуть улыбаясь из-под них.... Однажды по завершении очередной истории она указала ему глазами на дверь оранжереи (была такая в замке Ляйнешлосс) и, когда он побыл там пару минут в напряженном ожидании, появилась перед ним и спросила:

- Алекс, Вы не хотите меня поцеловать?

Глава двадцать третья. В друзьях у леди и джентльмена

Страсти к принцессе Сашка, честно говоря, не испытывал. Но пробыв с ней рядом два месяца, он понял, что она мало что видела в жизни и мало изведала чувств, при том что душу имела отзывчивую, по-настоящему благородную. А еще он знал, что через несколько лет она умрет, растворится в небытии и это особенно его удручало. Потому он извлек из себя достаточно пыла, чтобы ее свернувшаяся в тугой бутон душа стала разворачивать лепестки к вздымающемуся из-за горизонта солнцу.... Он же, ощутив слитный трепет женской души и тела, вполне воодушевился и проявил себя во всем торжестве мужской молодости.

-Алекс! - говорила через время великолепная в своей обнаженности женщина, уложив его затылок на пышной груди и обхватив рельефный торс лилейными руками, - Есть ли пределы твоим совершенствам? Мое сердце таяло, оказавшись в плену твоих необыкновенных историй, а теперь во власти твоих рук таю я вся.... Мне хочется раствориться в тебе или, напротив, вобрать всего тебя в себя, без остатка.... А еще, мне кажется, что ты знаешь все на свете, куда больше наших умников в академических мантиях. Да, вот еще что: мой брат почему-то уверен, что ты русский шпион.

Сашка, до того с удовольствием внимавший женским трелям, поежился. Потом решил, что избежать ответа не получится и сказал:

- Я действительно собираю сведения о различных достижениях ганноверских ремесленников и ученых, описываю их в письмах и отсылаю в Россию. Также коплю зарисовки, которые увезу потом с собой. Но сведений военного характера в моих документах нет.

- Брат знает про это и удивлен, что в твоих письмах не обнаружен шифр или тайнопись.

- В каком веке нам пришлось жить! С правами свободного человека никто не считается. Я думал, что только Россия да Турция - страны господ и рабов и с удовольствием поехал в эту командировку. Ан нет, и здесь свобода, достоинство - лишь фикция!

- Милый! Не обижайся, это была всего лишь проверка и ты ее прошел. Я завтра же потребую у брата, чтобы тебя вычеркнули из списка неблагонадежных иностранцев. Ты так окаменел, прости меня. Я совершенно не знаю, о чем можно говорить в постели с мужчиной, а о чем нет....