Избранница ночи

— Фрикас! — хлопнул в ладоши Клемансаль.

Слуга влетел как ошпаренный и застыл у двери.

— Давай ужин — и побыстрее!

— Слушаюсь!

Теперь уже Фрикас расторопно раздавал подзатыльники и зуботычины, пока слуги более низкого ранга торопливо накрывали на стол, хлопали пробками бутылок, проворно раскладывали пищу.

Отдавая должное искусству своего повара, Клемансаль не переставал думать о делах.

«Этот мерзавец Тиганаса, вся надежда только на него! — тоскливо размышлял он, обгладывая индюшачью косточку.— Хоть бы не обманул, подлец… Может быть, я зря его так припугнул? Еще сбежит… Пусть только попытается, поймаю и вздерну собственноручно. Или кожу содрать? Нет! Пусть лучше сделает, что обещал, если это только не сказка. Шутка ли сказать, два рыцаря с огненными мечами… Взмах — и десяток врагов повалился, еще махнул — опять полдюжины. Тогда никакие топи не страшны. Да еще надо бы натравить этих боссонцев друг на друга… Мы тут сидим, а головы летят, и денежки идут».

— Давай музыкантов сюда! — приказал он Фрикасу.— Пусть поиграют что-нибудь! И этих, в общем, сам знаешь.— Он прищелкнул пальцами и подмигнул своему лакею.

— Один момент! — Слуга явно повеселел: если хозяин требует девочек, значит, в хорошем настроении, и по крайней мере до завтрашнего утра ему, Фрикасу, ничего не грозит.

Тиганасе тем временем было совсем не до плотских утех, хотя он тоже с удовольствием бы повеселился. Вспотев от напряжения, колдун в сотый, наверное, раз перечитывал рецепт колдовского зелья:

— Гливур уатаах… голубая фиалка, аарт фриктуун… желтый лотос… Стоп! — вдруг завопил Тиганаса.— Гливур уатаах — это же темная фиалка! Вот в чем дело! Нашел! — На его вопль в дверь заглянул охранник.— Пошел вон! — радостно заорал на него колдун, он теперь не сомневался, что все получится, и не испытывал ни малейшего страха перед каким-то там солдатом.

Колдун все же два раза от волнения просыпал порошок, пока сумел наконец приготовить нужное зелье.

— Теперь все! Ай да Тиганаса, ай да мудрец! — приплясывал он в нетерпении и почти побежал в подвал, где стояли саркофаги с телами древних рыцарей, так что стражники, приставленные следить за колдуном, еле поспевали следом.

Музыканты заняли свои места в дальнем углу зала и по кивку Фрикаса начали с любимой мелодии — марша аквилонских стрелков.

Клемансаль благосклонно выслушал и приказал повторить. Фрикас побледнел — это был плохой знак: значит, хорошее настроение покинуло его господина. Когда же генерал кивнул, выражая этим свое желание послушать марш в третий раз, слуга совсем сник, предчувствуя недоброе. Он уже не решался предложить хорошеньких стигиек, купленных позавчера на невольничьем рынке. Музыканты закончили играть и замерли в ожидании. Клемансаль поднял голову, и по его взгляду Фрикас понял, что сейчас марш пойдет по четвертому кругу.

В это мгновение раздался стук в дверь.

— Кто это? — недовольно проворчал Клемансаль.

— Тиганаса просит принять его,— сообщил стражник.

— Давай сюда этого сына греха! — рявкнул бравый вояка.— Что там у тебя? — спросил он, но по лицу колдуна понял всю ненужность своего вопроса.— Получилось?

— Да, господин! Они просыпаются! Теперь осталось только дождаться полнолуния, и можно начинать!

— Полнолуния? — недовольно поморщился Клемансаль.— Это когда?

— Через десять дней,— упавшим голосом сообщил Тиганаса.

— Так долго…

«Не тянет ли он время? — Нахмурившись, Клемансаль отвернулся от колдуна.— Придется все-таки на всякий случай разведать, как обстоят дела на том берегу. Завтра возьму пару сотен солдат и сам посмотрю, как живут боссонцы. Пощиплю немножко харганов — они поближе остальных. А там посмотрим! Никому нельзя доверять, сучьи дети!»

— А как мне проверить, не врешь ли ты? — вновь вперил он холодный взгляд неподвижных глаз на вытянувшегося во фрунт Тиганасу.

— Конечно, конечно,— залопотал колдун.— Да хоть сейчас! Но никакого обмана быть не может! Я очень старался…

«Как шкуру пообещаешь содрать, так все вы стараетесь! — подумал Клемансаль.— Но вроде бы действительно не врет. Ладно, завтра посмотрю».— Он взглянул на мага уже более благосклонным взглядом.

— Вот видишь, стоит приложить немного старания, и все в порядке! Фрикас! — крикнул он, и от неожиданности испуганный слуга присел на месте:

— Слушаю!

— Где девчонки? — гаркнул Клемансаль.— Забыл, что ли, сучье отродье? А вы, трубки поганые! — заорал он на музыкантов, но никто не испугался его рыка, потому что все видели: хозяин в наиотличнейшем расположении духа.— Кроме военной музыки знаете что-нибудь?

Губы музыкантов растянулись в улыбке чуть не до самых ушей. Фрикас, также довольный донельзя, дал им знак взмахом руки, и грохнула разухабистая мелодия известной песни:

«В точности про этого придурка Гимаэля,— удовлетворенно подумал Клемансаль, напевая про себя.— Хотя последнее, не стану скрывать, и мне очень даже по душе! Кстати, не навестить ли мне этого старого олуха? У него как раз есть на что посмотреть. Может быть, и про этих дикарей разузнаю поподробнее. Гимаэль все-таки был здесь когда-то наместником, да и сосед боссонцев как-никак. Со скуки многое может порассказать!»

Хорошее настроение полностью овладело им, и даже тупая боль в затылке исчезла.

— Садись, друг мой,— ласково пригласил он Тиганасу.— Выпьем, посмотришь, что приготовил для нас этот мерзавец Фрикас. А если все на самом деле будет в порядке, уж я тебя награжу, не сомневайся!

«Да! — удобно усаживаясь в кресло, подумал колдун.— Теперь, конечно, я получу немало. А ведь хотел содрать с меня кожу, гадина! Последний раз я что-то для него делаю! Нельзя испытывать хорошее расположение богов до бесконечности…»

Глава девятая

По веткам скользнул луч солнца и, пробежав по влажному от росы мху, осторожно коснулся лица девушки. Соня открыла глаза и мгновенно зажмурилась вновь, ослепленная ярким светом. Она встряхнула головой и, опираясь на руки, села. Где она? Примятый мох все еще хранил форму ее тела, полянка среди высоких и темных елей тонула в утреннем полумраке, и только сквозь просвет между деревьями едва пробивалась узкая яркая полоса рассвета. Птичий гомон, затихший на мгновение, словно поджидая появления светила, вновь заполнил щелканьем, пересвистом и треньканьем просыпавшийся лес.

Соня огляделась вокруг: она находилась на высоком берегу реки, окаймленной стеной густого ельника. Покрытый травой откос круто уходил под темную воду. Другой берег был низким, и за желтым островком песчаной отмели буйная поросль кустарника переходила в темную стену деревьев.

Девушка потянулась, встряхнула руками, окончательно освобождаясь ото сна и вскочила на ноги. Кроме щебетания птиц и легкого шороха колеблющихся под дуновением утреннего ветерка ветвей, больше ничего не было слышно.

«Куда она меня забросила? — вспомнив Текмессу и кресло, похожее на королевский трон, спросила себя Соня.— Или все еще продолжается тот странный сон?»

Не тронутые тлением тела рыцарей, скалистая стена острова Крэгга, песня старцев, прорастающее в нее дерево… Соня вздрогнула, вспомнив ощущения, которые испытала, когда тысячи отростков оплели ее тело. Удивительный сон — она помнила каждое его мгновение так ясно, словно это происходило наяву.

«Может быть, это вовсе и не было сном? Тогда где же я была? — Девушка нахмурила брови, стараясь решить трудную для нее загадку.— Море Грез… Но его же нет на самом деле. Это в другом мире, Гуинхей говорил мне об этом…»

Соня потянулась еще раз. Почему бы не отложить на время размышления о том, куда она попала под действием чар Текмессы, а пока искупаться в ласковой и спокойной воде. Девушка сложила оружие и одежду под разлапистой елью; помогая себе руками, спустилась вниз по почти отвесному склону и бросилась в реку… Ах! Вода оказалась такой ледяной, что у нее от неожиданности перехватило дыхание и как будто тысячи острых иголок впились в тело. Через несколько мгновений девушка уже освоилась и плыла к противоположному берегу, а спустя еще некоторое время перестала ощущать холод. Соня с удовольствием поплескалась на песчаном мелководье и вышла на берег, отжимая волосы. Она присела на валун, подставляя лучам солнца тело, и вновь задумалась о том, что ей теперь делать. Девушка совершенно не представляла себе, где находится, но, немного поразмыслив, пришла к выводу, что старуха не отправила бы ее туда, где она не сможет выполнить задание учителя.