Избранница ночи

— Это земли боссонцев, которые беспрестанно воюют между собой, но сейчас у них один общий враг. Это и наш враг, и твой. Аквилония! — произнес голос.— Ты поможешь им в этой борьбе…

— Но я же должна…

— Мы знаем об этом,— мерно и раскатисто продолжал звучать в мозгу Сони голос.— В Боссонских Топях ты встретишь Кантенфласа.

Вихрь закружил девушку и вновь понес к морю. Соня подумала, что возвращается к гигантскому дубу, но остров, к которому она летела, показался ей незнакомым: громадный утес с гладкими, как лезвие меча, стенами, и узкая полоска песка, больше ничего. Она стремительно опускалась к подножию утеса.

— Это остров Крэгг. Ты заберешься наверх,— велел голос, и девушка, не отдавая отчета в своих действиях, принялась карабкаться, цепляясь за каждый выступ, за любую крохотную трещину, слыша под собой грохот разбивавшихся о камень волн. Не один раз ее нога скользила по гладкой стене, теряя опору, но Соня все же невероятным усилием исхитрялась уцепиться руками за какой-нибудь бугорок. Наконец девушка в совершенном изнеможении вползла на площадку, поросшую вереском, и рухнула ничком, тяжело, со свистом, дыша.

— Ты справилась с задачей,— вновь прозвучал голос.— Забраться на эту скалу не менее сложно, чем на Хрустальную башню. Теперь можешь смело идти вперед.

Соня встала и нетвердыми шагами двинулась по вересковому полю к видневшейся вдали полоске темных камней. Чем ближе она подходила, тем явственней слышался звук струн и человеческие голоса, выводившие заунывный напев:

За грядой камней сидели трое стариков с длинными седыми бородами, которые развевались на ветру. У одного из них на коленях лежал причудливый инструмент, девушка никогда такой не видела. Старец перебирал пальцами струны, и над скалами неслись тихие слова про крепость и быстроту меча. Соня встала напротив старцев и несмело кашлянула, стараясь обратить на себя внимание. Один из них, тот, который играл на причудливом инструменте, поднял на нее глаза и глухо произнес:

— Смотрите! У нас нашелся слушатель. Мы можем спеть песню об Утхане.

Он ударил по струнам, и все три старика, мерно раскачиваясь в такт пению, заголосили высокими дребезжащими голосами:

Соня слушала эту странную, совершенно непонятную ей песню и зябко куталась в плащ. Из-за высокой скалы доносились порывы свирепого ледяного ветра. С последним аккордом струн девушка почувствовала, как земля уходит из-под ее ног и она вновь поднимается над морем. Старцы с развевающимися бородами стремительно уменьшались прямо на глазах и наконец исчезли совсем, как, впрочем, и сам остров в просторах моря. Темнота ночи уже опускалась на землю, и Соня совершенно не представляла, куда теперь несет ее вихрь.

— Помни эти слова, помни все, что ты увидела и услышала,— вновь раздался голос.— Мир — это река, поток, и ты стоишь в нем. Струи подхватывают тебя, обвивают и несут, и твое будущее скрыто в твоем настоящем. Если ты будешь достойна, то победишь…

Голос зазвучал тише, словно удалялся от нее, и только свист вихря остался в этом мире. Соня вновь ощутила себя ветками и корнями большого дерева, а потом почувствовала, что падает. Куда? Она не знала, но сердце сжалось от ощущения пустоты под ногами, а мрак вокруг позволял различить только изредка вспыхивающие среди разрывов туч звезды. Ее ноги коснулись чего-то мягкого и влажного, и больше она не видела и не слышала ничего.

— Ты обещал мне, что к сегодняшнему дню сумеешь разбудить их! — Клемансаль, побледнев от ярости, в упор смотрел на колдуна Тиганасу.— Ты обещал, помнишь или нет, будь ты проклят! — Он схватил мага за шиворот и несколько раз ощутимо встряхнул.— Что я теперь скажу правителю? Что, тварь болотная? Он совсем не обрадуется, когда узнает о том, что армия еще не вышла из Велитриума только потому, что какой-то беспомощный колдун не сумел сделать какой-то простой вещи!

Он оттолкнул колдуна и, стуча подкованными сапогами, нервно прошелся по залу, потом резко развернулся и, брызгая слюной, завизжал: