Эпоха Полтины. Декста Квинта (СИ)

  9.

  Кейн с трудом смог разлепить веки. Он ни на грамм не чувствовал себя отдохнувшим, даже наоборот - ощущение, словно закрыл глаза мгновение назад. Всё тело ломило, голова кружилась, а в висках противно стучало - приятного до отвращения мало. И это при том, что он уже больше недели ведёт трезвый образ жизни!

  С усилием сев, спрятал лицо в ладонях, надавив при этом на глаза. Когда приступ головокружения сошел на нет, он моргал до тех пор, пока зрение не пришло в норму и картинка окружающего не обрела чёткость: мундир Костоправа валялся рядом с давно потухшим костром, а сам он спал спиной к нему, наполовину накрывшись попоной так, что была видна его испачканная в грязи сорочка. Небо всё также чернело над головой, едва заметно посветлев. И самым поганым было то, что по всей видимости собирался дождь.

  "Этого ещё не хватало," - мрачно подумал Кейн, склоняясь над костром и раздувая оставшиеся от трутовицы угольки, которые тут же затлели. Быстро нарвав травы, он бросил её в занимавшееся пламя и через несколько минут разжёг вполне пригодный костерок. Устанавливая походную треногу и вешая на неё котелок, он надеялся на то, что завтрак поможет ему придти в себя и загнать поглубже выползшую наружу головную боль. Высыпав в воду овсяные хлопья, Кейн поднялся и потянулся так, что затёкшие мышцы и одеревеневшие суставы застонали и громко заскрипели. Разминаясь, он обошел кругом стоянку, заодно проверяя, всё ли в порядке.

  Странности обнаружились, когда Кейн, позёвывая, решил справить малую нужду. С облегчением опустошая мочевой пузырь, он лениво скользил взглядом по степи, когда-то бывшей цветущей долиной, и наслаждался разлитой в воздухе тишиной. Наслаждался до тех пор, пока тревожный звоночек в его голове, с трудом преодолевая стянувшее виски напряжение, не стал бить тревогу: "Здесь что-то не так! Ты разве не чувствуешь? Ну же, включай мозги пока ещё не поздно!"

  Нахмурившись, Брустер застегнул ремень и осмотрелся уже более внимательно. На первый взгляд ничего необычного: до его слуха доносилось потрескивание огня и тихое бурление воды в котелке, посапывание Костоправа, в воздухе витал, щекоча ноздри, запах чего-то смутно знакомого, а в остальном было тихо. Слишком тихо.

  Лошади. Почему он не слышит лошадей?

  Резко обернувшись, Кейн нашел глазами то место, где они привязали животных, и с облегчением вздохнул - судя по тёмным силуэтам, все лошади мирно спали, лёжа на земле рядом друг с другом. Расслабившись, он призывно свистнул и замер, ожидая ответной реакции.

  Её не последовало. Ни ржания, ни фырканья, ни малейшего движения со стороны пятерых массивных фигур.

  Ему стало не по себе. Положив ладонь на рукоять пистоля, повторил попытку ещё несколько раз, но с тем же результатом. Сглотнув подступивший к горлу комок и стараясь глубоко дышать, Кейн медленно попятился обратно к костру. Оказавшись в освещённой зоне, подумал было разбудить Костоправа, но счёл эту мысль не очень разумной - ведь если они на самом деле спали, то он выставит себя не в лучшем свете и Бэн не преминет ему об этом напоминать при любом удобном случае. Поэтому Брустер вернулся к лежаку, зажег лампу и уже с ней направился к лошадям.

  Осторожно ступая по мёрзлой земле, он временами замирал, тщась услышать конское сопение, но со всевозрастающей тревогой всё отчетливее осознавал, что этого не произойдёт. Потому что он наконец понял, почему разлитый в воздухе запах - по мере его приближения становящийся всё сильнее - показался ему знакомым: едва уловимый аромат крови, смешанный с сыростью, потом животного, навозом и мочой - так пахнут свежевыпотрошенные внутренности. Кейн знал это, потому что раньше ему частенько доводилось колоть свиней, баранов и прочую домашнюю живность. Ну и, конечно же, эхо войны оставило свой след в памяти. И когда подрагивающий свет ручного фонаря коснулся первой лошади, Кейн был уверен, что готов к тому, что откроется его взгляду.

  Но он ошибся.

  По мешанине из плоти, которую пронзали торчащие в разные стороны обломки перемолотых костей, с трудом можно было догадаться о том, что всё это каких-то несколько часов назад было добротным конём. Всё вокруг орошено кровью на добрых несколько футов, везде разбросаны останки внутренностей. Создавалось впечатление, будто несчастное животное с неимоверной силой смяли, подобно клочку бумаги, ломая кости, разрывая жилы и мышцы, а потом, когда лошадь "лопнула" словно перезревший томат, отшвырнули как тряпичную куклу и взялись за следующую.

  Закрыв рот и нос рукавом, Кейн отвернулся, с трудом успокаивая взбунтовавшийся желудок. Увиденное оказалось омерзительнее вчерашних раздавленных повозкой тел рабочих - там хоть было видно, что это люди, а не куски мяса. Кто мог сотворить подобное? Зачем? И самое главное - то, что заставляло волосы на голове шевелиться - почему он ничего не слышал? Почему не проснулся от криков боли умирающих в страшных мучениях животных?

  На ватных ногах он вернулся к костру и плюхнулся на свой лежак. Уставившись в пламя, хриплым, натуженным голосом позвал:

  - Костоправ... Костоправ проснись, у нас проблемы.

  Бэн даже не пошевелился, продолжая похрапывать. И тогда Кейн взревел:

  - Костоправ! Подними свою жопу, твою мать!!!

  Тело спящего содрогнулось и через пару мгновений Бэн уже стоял на ногах, озираясь по сторонам с широко распахнутыми глазами. Не увидев ничего подозрительного, он повернулся к Кейну и, нависая над ним, в бешенстве закричал:

  - Поглоти тебя Теламар, Брустер! Какого демона ты вопишь?! В бабы записался?

  Тот ответил спокойным голосом, чеканя каждое слово:

  - Можем попрощаться с нашими лошадьми. Их, как ты сейчас выразился, "поглотил Теламар". Но, видимо, они ему не понравились и он их пожевал да выплюнул.

  - Это как? - Бэн рассеянно посмотрел в ту сторону, где должны спать лошади.

  - А вот так. Если хочешь, можешь сам сходить и...

  Кейн поднял взгляд на Костоправа и осёкся. Резким движением он вскочил на ноги и мощным ударом в лицо опрокинул Уилторса на землю, а затем выхватил пистоль и направил его на опешившего Бэна.

  - Не двигайся! - взревел он. - Сделаешь лишнее движение и я, клянусь бездной, прострелю тебе башку!

  - Брустер, - не сводя глаз с чёрного дула пистолета, Уилторс медленно поднял руки, - ты чего?

  - Ничего! - Кейн отступил на несколько шагов, не сводя глаз с Костоправа. - Если бы ты сейчас видел свою рожу, то поступил бы точно также.

  - Может, объяснишь? А то я как-то не соображу.

  "Сволочь! Всё-таки он сделал это! - Бэну с трудом удавалось сохранять невозмутимое выражение лица. - Обвёл меня вокруг пальца! Ослабил мою бдительность и нанёс удар в спину!"

  - Нет уж, это ты мне объясни, зачем ты убил лошадей?!

  - Чего-о?

  - Того! Ты на себя посмотри сначала, а потом изображай невинную овечку.

  Ничего не понимая, Бэн поднёс ладони к глазам.

  - Какого?..

  Его руки были чуть ли не по локоть вымазаны в засохшей крови. Опустив взгляд, он с ещё большим изумлением увидел, что и его сорочка буквально потемнела от неё.

  - Брустер, - наконец выдавил он, не переставая разглядывать себя, - если это шутка, то она не смешная.

  - Ага, - Кейн скептически изогнул бровь, - делать мне больше нечего, как резать лошадей и обливать тебя их кровью.

  Видя шокированное лицо Костоправа, Кейн на мгновение заколебался - искренен ли он или это уловка? Хотя... Зачем бы ему убивать животных и при этом не скрывать следов своей причастности к этому? Или это такая извращенная игра?

  Его голову вдруг пронзила резкая боль, от которой в глазах потемнело и он пошатнулся. Ощущение, словно рядом взорвалась бомба. Едва не выронив пистолет, Кейн восстановил равновесие и потряс головой. Когда перед ним перестали плясать разноцветные круги, он вновь обратился к всё ещё ошарашенному Бэну (если, конечно, он не притворялся):