Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)

Да уж, древние темные не стали бы убиваться ради отверженных.

— Как они вообще смогли выжить без Тьмы? — спросил Эйлах, очищая последнего милаху.

— У моего Источника в тамошних пещерах было что-то вроде… гнезда. Иногда он туда приползал, и по пещерам распространялась Тьма. Поэтому светлые и устроили там свой исследовательский центр, — Тиона посмотрела на Кариэль.

— Я никогда не слышала о таком, — прошептала Кариэль и обернулась к Тэргону: — Это же дети, магистр, как же так можно? И они так похожи на нас…

— Люди способны на все, им надо только увериться в своей правоте, — сказал Тэргон. — Впрочем, я сам узнал об этом лишь вчера. Ваши деяния действительно достойны эпоса, Тиона, но вы зря их взяли с собой. Они все равно умрут — в отверженности и страдании. Милосерднее было бы подарить им Последний сон.

— Они не умрут, я позабочусь о них! — вспыхнула Тиона.

— Вы уже сейчас не замечаете их прикосновений, — сказал Тэргон. — Против своей природы идти сложно. Но не невозможно. Кто знает, может, вам и удастся их спасти. — Он обернулся к Кариэль: — Благородная Кариэль, не так ли? Наверное, вы уже поняли, что оказались в землях Тьмы, среди ее порождений. Вам повезло, граница рядом, мы поможем вам перейти ее.

— Благодарю вас… — пролепетала Кариэль и посмотрела на Никрама. Тот молча таращился на нее в ответ. — Признаться, в последнее время я считала вас тоже порождением Хаоса, магистр, и изрядно удивлена, что вы сохранили Пламя.

Тэргон лишь скривил губы в слабом подобии усмешки. Бездна все так же колыхалась за его плечами, но сейчас, когда он больше не имел намерения продавливать мир и людей Силой, стало заметно, что пепла в нем почти столько же, сколько и Пламени.

— Откройте двери, Дейнар, — сказал он, и на его светлом мундире вспыхнул герб рода Ллоссарх. — Мне кажется, у нас гости.

Я подошел к дверям, пытаясь почувствовать за ними темных, но увы, присутствие Тэргона заглушало все ощущения. А может, это зал был так хорошо экранирован. Или темные ловко прятались за сильными амулетами — хотя откуда у здешних сильные амулеты? Интересно, они не пострадали во время нашего неловкого оживления часовни и Храма?

За дверьми стоял взвод лесного десанта в полной боевой готовности. Мы изумленно друг на друга вылупились.

— Хаосит! — воскликнул их сержант.

— Взвод десантников! — отозвался я, копируя его интонации, и он оскорбленно скуксился. Не знаю почему, но все эти темные гримасы мне казались сейчас исполненными такого очарования.

— Почему в форме врага? — хмуро спросил он и добавил, все же почуяв во мне Силу благородного: — Сэр?

— Это страшная тайна, сержант, — сказал подошедший Тэргон, и все темные благоговейно уставились на его герб. — У вас есть средства связи?

— И какое сегодня число? — нервно спросил я.

Слава всем богам, оказалось, что Источник таскал нас по Темному Миру всего пару суток!

Я вышел во двор и обнаружил, что Священный Холм сильно изменился за это время. Во-первых, темные установили у его подножия форпост и расчистили заросли в округе. Во-вторых, они прорубили дорогу, и по ней ездили не только военные, но и прослышавшие о “культурно-религиозном феномене” паломники и туристы. В-третьих, на расширенной территории они построили несколько лавок и понаставили домов-вагончиков. В лавках торговали, кроме всего прочего, местными сувенирами и “аутентичной” едой по “старым рецептам”.

Все древние механизмы и заклятия Священного Холма исправно работали — около одного из них я обнаружил смутно знакомого хаосита-техника. При виде меня его самодовольная рожа явственно перекосилась — еще бы, наверное, парень привык себя считать первым и единственным хаоситом на деревне, а тут такой неприятный сюрприз. Мы обменялись издалека кивками.

Я вышел на обзорную площадку и огляделся. Над вагончиками внизу развевались флаги Империи — войсковые и родовые, флаги городов и княжеств. Шныряющие вокруг темные таращились на меня с восхищением и громко обсуждали. Как же я отвык от этого среди светлых эмпатов, имеющих, кажется, одно стремление — не попадаться пламенным на глаза и не привлекать их внимания.

“Хаосит, — шипели темные, — смотрите, какой прекрасный! А одежда странная. Да, как будто из трав. Это же форма светлых! Глупости говоришь, какая форма светлых! Сам дурак! Ой, он на нас смотрит, ужас! Ужас! Какой милашка! Быстро кланяйся, безмозглик! Сам безмозглик!”. Проходящий мимо местный гид с восторгом прощебетал, обращаясь к парочке паломников: “А вот господин наш, сын Бездны! А теперь я вам покажу очень страшные пещеры, они как раз только что переполнились Тьмой и Хаосом! Очень, очень опасно, да, издалека посмотрим”.

Я слушал и смотрел на них с таким вниманием, как никогда еще в жизни не смотрел на стайку безмозглых милашек. А они краснели под моим взглядом и с намеком шевелили бровками.

Наконец-то я на родине!

========== 120. ==========

— Конечно, я сразу поняла, что вы никакой не “заледеневший пламенный”, благородный Эйлах. Правда, то, что вы хаосит, поначалу мне даже в голову не пришло, это предположил уже доктор… — Кариэль замолчала, отдернув руку от перил: по ним пробежал небольшой (с человеческую голову) паук.

— Обращайтесь ко мне просто по имени, благородная Кариэль, — отозвался Эйлах, любуясь ладошкой Нейи в своей руке. — Я обязан вам столь многим.

— Да, конечно. И вы обращайтесь ко мне по имени, — прошептала Кариэль, не сводя глаз с паука. Паук в ответ пристально смотрел на нее всеми своими восемью глазками.

Я вдруг вспомнил, что светлые пауков не любят, и щелчком сбросил его с перил. Паук упал на скамью, на край юбки Кариэль (та побелела), а из-под скамьи выскочила девятихвостая крыса и откусила ему лапку. Паук заскрежетал жвалами и набросился на врага. Крыса заверещала, отважно работая челюстями и лапками.

— Хм, — сказал Никрам, — милые кисточки у этой крысы, не находите, Кариэль? — очевидно, он решил, что предложение насчет имени распространяется на всех.

— Д-да, — пролепетала Кариэль, трепеща на него ресницами. Это были их первые слова после достопамятной ссоры, обращенные друг к другу напрямую.

Я закатил глаза: нет, я, конечно, понимаю, что любовь отшибает людям мозги настолько, что они неспособны думать ни о чем, кроме хвостиков с пушистыми кисточками (как у выводков, да), но ведь можно обсудить и темы поинтереснее! И вообще: к Эйлаху по Темному Миру примчалась Нейа (уговорила родителей провести ее), и теперь они якобы украдкой тискают тут друг друга за пальчики, Никрам и Кариэль млеют, таращась друг на друга, Тэргон куда-то исчез с женой под ручку, пламенного Антора заманили местные “на очень вкусный чаек по священным храмовым рецептам”, и теперь он наверняка одаривает всех подряд будущими “господами нашими, детьми Бездны”… Один я без Ясси сижу, как дурак!

— А почему вы не сообщили тогда о своих догадках в полицию, Кариэль? — спросил я.

— Вы полагаете нас полицейскими осведомителями? — сверкнула глазами она. Тут верещащий и скрежещущий клубок из крысы и паука закатился под скамью, и она поспешно встала: — Не хотите ли прогуляться, дамы и господа?

Мы тоже поднялись, но никуда не пошли: в этот храмовый скверик выходили двери из той пристройки, где проводили сейчас операцию Тионе и Инссару. Вызванные Тэргоном родичи протащили через Темный Мир лучших докторов и оборудование — тащить самих Тиону с Инссаром было бы опасно.

— То есть, вы хотите сказать, Кариэль, что считаете позорным сообщить в полицию о преступниках? — спросил Эйлах с любопытством. — Или не считали нас преступниками?

Они завели жаркую дискуссию о гражданских принципах: Эйлаха с Нейей очень интересовало светлое общество, а Кариэль была, наверное, из породы правозащитников. Только у светлых таковых не существовало: у них официально считалось, что права у всех есть, и поэтому защищать их не надо, а надо сидеть и испытывать благодарность к своим заботливым и богоданным властям — ну, практически, южная концепция мира (только наши южане честно и открыто заявляли, что у смердов прав никаких нет и не может быть никогда). Поэтому Кариэль тихо занималась лечением в своей клинике, тайно обсуждала несправедливость мира в избранных закрытых салонах и считала грязью всякое сотрудничество с властями.