Кошачий Мир

Она предусмотрительно обогнула уродливый куст, усеянный длинными колючками, прислушалась, насторожилась и, плавно опустившись на корточки, принялась мысленно комментировать: – «Ага, вот и он – характерный кошачий силуэт. Прекрасно просматривается в свете колючих звёздочек и круглой Сакурры…. А что это случилось с нашей ночной гулёной? Неподвижно замерла. Задумалась о чём-то? Не может решить, как перебраться через высоченный забор? Одна десятая эрла, как-никак. То бишь, порядка четырёх „земных“ метров…. Надумала-таки. Короткий разбег. Элегантный прыжок. Запрыгнула на торец забора. Молодец. Архмагика, судя по всему, великое и удобное дело…. Спрыгнула, вроде, вниз. Ну-ну…».

Натка поднялась на ноги, высмотрела подходящее дерево, забралась, преодолевая липкий страх, на ствол – выше забора, устроилась на почти горизонтальной толстой ветке и с любопытством огляделась по сторонам.

Сзади, гораздо дальше того места, где беззаботно дрыхли её товарищи, величественно возвышался тёмно-коричневый ребристый силуэт, в котором явственно ощущалось нечто готическое.

«Это, надо думать, пресловутый Красный замок», – предположила Наталья. – «Башенки, башенки, башенки, украшенные длинными игольчатыми шпилями…. А что у нас за забором? Редкие деревья и кустики, а между ними беспорядочно разбросаны…. Моховые кочки? Не разобрать, звёздного освещения, к сожалению, недостаточно. Визуально – болотистая пустошь из знаменитого советского кинофильма „Собака Баскервилей“…. По краю неба промелькнул одинокий тёмно-серебряный диск. Чья-то вимана? Кажется, пошла на снижение…. На пустоши, совсем недалеко от кирпичного забора, робко тлеет крохотный жёлтый огонёк. Кто-то зажёг свечу? Может, бродяга Томас? Пригласил кошку-архмагика на любовное свиданье и сигнализирует – огоньком свечи – о месте долгожданной встречи? Мезальянсом, однако, попахивает. Или же нешуточным скандалом…. Стоп. Чуть слышный шорох чьих-то осторожных шагов – внизу, за спиной. Блин горелый. Только что, буквально в нескольких шагах от дерева, на которое я взобралась, прошмыгнул – в нежно-алых лучах Сакурры – странный дедуля. Чем, собственно, странный? А всем. Вроде бы – по внешним признакам – пожилой-пожилой, а шагал бодро, упруго, по-молодому. Практически вприпрыжку. Кроме того, бородатый старикашка, одетый в допотопный тёмно-серый балахон, нёс, зажав ручку в правой ладони, вполне даже современный дипломат. Вернее, некий стильный металлический чемоданчик. В таких наш „земной“ приснопамятный Джеймс Бонд обожал прятать-скрывать хитрые шпионские приборчики…. Да, загадочны они, надо признать, глухие мирранские ночи. Впрочем, вернёмся к нашим барашкам. То бишь, к ночной болотистой пустоши…».

Некоторое время ничего не происходило: пустынная болотистая пустошь, скучающие звёзды, нежно-алая Сакурра, крохотный свечной огонёк, ночная чуткая тишина, сквозь которую доносились едва слышимые отголоски далёкого разговора. Вот, собственно, и всё. Однообразная монотонность и статичная статичность.

Неожиданно вдалеке, там, где теоретически располагался центр болотистой пустоши, вспыхнуло странное ультрамариновое свечение. Вернее, возник призрачный столб достаточно большого диаметра, нестерпимо отливавший-сверкавший ультрамарином. Казалось, что столб поднимается прямо из болотистой земли и теряется где-то в бездонном небе. Или же, наоборот, опускается из высокого неба и исчезает где-то в бездонных недрах планеты.

А потом из ультрамаринового столба внезапно выпрыгнула-появилась приземистая светло-зелёная фигурка, окружённая тонким ярко-синим контуром, и бодро припустила вперёд, ориентируясь – скорее всего – на одинокий огонёк свечи.

– Ни дать, ни взять – собака, – опасливо хмыкнула Натка. – Или же элементарный голографический фантом. По крайней мере, здорово на него смахивает. Интересное кино…

Глава пятая

Встречи и разговоры

Светло-зелёный силуэт – в тонком ярко-синем контуре – неуклонно приближался. Неуклонно и неотвратимо. Как мрачная и дождливая осень на смену ласковому и тёплому лету. Архмагика не действовала. Совсем. Лапы, слегка подрагивая, отказывались бежать. Томас, пробурчав нечто подбадривающее, куда-то уполз.

– Как же не хочется умирать, – потерянно пробормотала Аша. – Так ничего толком и не попробовав в жизни. Не хочется, и всё тут…

Когда странному цветному псу оставалось пробежать до потенциальной жертвы порядка одного дана, раздался оглушительный вопль, наполненный воинственной яростью, и из-за приземистой горбатой кочки взметнулось ловкое чёрно-белое тельце.

«Это же мой отважный Томас», – прикрыв глаза, заторможено подумала юная графиня. – «Бросился, не раздумывая, на страшного монстра. Решил пожертвовать своей молодой жизнью ради.…Ради чего? Зачем? И сам погибнет в страшных собачьих зубах, и меня, увы, не спасёт. Лучше, честное слово, убежал бы – куда глаза глядят…».

Раздалось странное потрескиванье.

Она открыла глаза и удивлённо пошевелила усами – ультрамариновый столб исчез без следа, страшного светло-зелёного пса нигде не наблюдалось, а по болотистой пустоши, слегка пошатываясь и разбрасывая во все стороны жёлтые и голубые искорки, брёл Томас.

– Ты живой? – бросилась ему навстречу Аша. – Что случилось? Куда подевалась собака?

– П-подожди, – неверным и слегка подрагивающим голосом попросил бродяга, над которым поднимались-клубились тоненькие струйки молочно-белого дыма. – Н-не п-подходи ко м-мне.

Но предупреждение запоздало. Аша – по инерции – сделала несколько шагов, приближаясь к Томасу, в этот момент какая-то неведомая и могучая сила подхватила её и…

«И понесла – неведомо куда», – вяло зашелестели в голове ленивые мысли. – «Перед глазами – сплошная угольная чернота. Перед глазами? Или же перед так называемым внутренним взором? Не знаю…. Ага, чернота уже не сплошная. Изредка мелькают жёлтые и тёмно-синие пятна, перемешанные с фиолетовыми и малиновыми спиралями…. Впереди обозначилось крохотное светлое пятнышко. Я лечу – со страшной скоростью – по угольно-чёрному тоннелю? А светлое пятнышко – выход из означенного тоннеля? Кстати, пятнышко неуклонно увеличивается в диаметре, становясь при этом всё белее и белее…. Выход совсем близок? То есть, спасенье? Было бы неплохо…. Как же хочется пить! Кошмар и ужас. Горло – на добрые три четверти – заполнено горячим сухим песком…. Эй, кто-нибудь! Дайте, пожалуйста, воды бедной кошке! Хотя бы глоток! Пожалуйста! Пока не померла от колючей жажды…».

– Сейчас, графиня, – заверил чей-то смутно-знакомый голос. – Подождите немного…. Вот, пейте.

Губ (хотя, какие у кошек губы – так, одно названье), коснулось что-то холодное. Аша – с трудом – чуть-чуть приоткрыла рот и, испытав настоящее блаженство, почувствовала, как по её горлу потекла, навсегда уничтожая противный горячий песок, прохладная кисло-сладкая жидкость.

Она пила и пила, пила и пила, чувствуя, как нежный кадык на горле буквально-таки ходит ходуном….

Наконец, колючая жажда трусливо отступила, а вдоль позвоночника медленно пробежала тёплая и бесконечно-приятная волна.

Почувствовав, как организм постепенно наполняется живительной энергией, кошка медленно разлепила веки и непроизвольно улыбнулась – на неё внимательно и чуть-чуть печально смотрели знакомые кофейно-карие глаза.

– О, Гарольд, – обрадовано прошептала Аша. – Ты всегда появляешься так неожиданно. А ещё и очень вовремя. Какими судьбами на этот раз? Вернулся из очередной особо важной научной экспедиции? Стоп, я о чём-то не о том…, – вспомнив последние события, перешла на хриплый крик: – Томас! Где мой Томас?

– Здесь я. Живой. Не шуми, – раздалось рядом. – Лежу недалеко от тебя. Наш знаменитый книжный червь запретил вставать.

– Запретил вставать в течение ближайших двух эрлов, – педантично уточнил Библиотекарь. – Я вам, друзья, вколол соответствующий лечебный препарат. Теперь надо немного подождать. Пусть полезные химические элементы и их соединения всосутся в вашу кровь.