Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)

========== 107. Переворот ==========

Проблема с Эйлахом была в том, что мы не могли принять его в свой светлый род — ведь куча пламенных видела его не нашим родичем. Так что любой, кто к нему приглядывался, сразу же начинал исходить смутными подозрениями и размышлять о Тьме.

Его надо было срочно спрятать, и мы не придумали ничего лучше, чем укрыть его в резиденции ордена, в нашей спальне. Нам удалось смыться незамеченными — пламенные в это время скандалили и оттого не обратили внимания на похищенного нами “пленника проклятых храмовников”.

Резиденция ордена стояла на холме, и в ее пустые окна был виден темный город. И марширующие полки на площадях и улицах. В небе кружились летучки зловещих военных очертаний, перечеркивая его лучами прожекторов. Невероятно было бы представить, что наши вояки позволили бы себе устроить подобные “учения” в столице Темной империи, в моем родном городе. Но зато теперь я более чем ясно понимал тот благоговейный ужас, с которым темные вспоминали “орденские времена”.

— Что он делает так долго? — тихо сказал Никрам, и я отошел от окна.

Час назад мы отправили Эйлаха в ванную, и он до сих пор оттуда не вышел.

— Я схожу за ним, — сказал я.

Эйлах стоял под ледяным душем, прислонившись к стене, и бездумно смотрел перед собой. На висках у него были шрамы непонятного происхождения. Когда я вошел, он перевел взгляд на меня, уставившись с тем же выражением, что и до того — на стену. За все это время он не сказал нам ни слова.

— Выходи, брат, — я выключил воду и протянул ему шелковое покрывало вместо полотенца. — Ты уже достаточно чист.

Он послушно вытерся и потянулся за своей полосатой пижамой.

— Нет, — я отобрал у него гнусные тряпки и тут же их испепелил. — Мы дадим тебе другую одежду.

Он промолчал, и я взял его за руку, ведя за собой. “Похороны высокородного Кайрана эль Тенгай, бывшего великого магистра ордена Пепла и Пламени, состоятся завтра…” — бубнил телевизор в спальне, и Никрам его выключил, когда мы вошли.

Только светлые могут додуматься поставить телевизор в спальне — вы не поверите, но эта штука бормотала у них даже в борделе.

— Надо ехать на родину, Дейнар, — сказал Никрам, когда Эйлах заснул, — как было в том видении. Наши врачи вылечат его, и он станет прежним.

— У нас Тэргон не мог найти врачей для своих солдат. А ведь их оковы разума были гораздо более щадящи, — я отвел взгляд.

Я помнил мучительно давящую атмосферу того видения, и мне не хотелось его воплощения. Может, оно было не указанием пути, а зловещим знамением? В конце концов, я даже не осознавал в том сне себя хаоситом, полностью преобразившись в какого-то пламенного офицера…

— Значит, им все же смогли у нас помочь, — сказал Никрам, когда я поделился с ним историей пламенных солдат. Ну, насколько я ee знал в красочных пересказах Ясси и скупых — Лэйме.

Мы пошли искать Тэргона и обнаружили, что пламенный скандал, разгоревшийся еще у дворца наместника храма, полыхал теперь в резиденции ордена, становясь все масштабнее.

Куча офицеров скопилась в Ассамблее — огромном зале, находящемся в центре резиденции. Среди них были не только армейские, но и полицейские, держащиеся немного особняком. Я вдруг вспомнил, с каким презрением “наши пламенные” говорили о службе в полиции — давным давно, на первой еще моей встрече с ними, на полигоне рода Ллоссарх. Жизнь в Темной империи изменила их, и некоторые с удовольствием пошли в полицию, а многие вообще не стали связываться со службой… Но по взглядам местных я четко видел их деление на касты — и наши с Никрамом гвардейские мундиры возносили нас в наивысшую, несмотря на самый низший офицерский чин.

Тэргон нашелся, естественно, в президиуме Ассамблеи — в компании нескольких высших чинов ордена. Мы с Никрамом пробрались к своим приятелям — те оторвали себе козырные места в первых рядах. Не на скамьях, естественно, занятых старшими офицерами, а на ступеньках, но все равно круто — другие наши ровесники теснились на галерке. Похоже было, что здесь собралось все столичное офицерство, а многие даже прилетели издалека — на похороны бывшего магистра.

Ну, ничего себе, какая каша заварилась из нашего бандитского налета.

Как я понял из гневных речей, всех более всего возмутила попытка несанкционированного подчинения храмовниками “высокородных юношей, адъютантов высших офицеров ордена”. Их гнев можно было понять, особенно если знать, к чему приводят попытки санкционированные (как с Эйлахом), а пламенные, очевидно, знали.

Кроме того, всех взбудоражила личность найденного вместе с Эйлахом пламенного — про него успели выяснить, что это низкородный, в котором поздно открылся сильный магический талант. Случись это раньше, и парня бы усыновили благородные, но его обнаружили и захапали храмовники. И теперь пламенные были убеждены (как я понял, без твердых доказательств, но путем очевидного умозаключения), что на нем ставили эксперименты, пытаясь разработать “узы разума” для сильных магов. И эта мысль (автора которой я мог бы угадать с первого раза) доводила всех просто до исступления. Бесстрашные пламенные боялись магов разума, и после своего недавнего опыта, после общения с Эйлахом, превратившимся в тень самого себя, я чувствовал то же самое, что и они все, — мне хотелось стереть этот храм с лица земли, сделать его не только невидимым, но и несуществующим. Хотелось испепелить каждого храмовника, чтобы никто и никогда не смел… “Невидимый Храм живет лишь в нас, мы его единственные воины”, — говорили пламенные друг другу.

— Что есть орден, как не воплощение воли и закона? — сказал Тэргон после очередного призыва “дотла выжечь гнезда зла”. — Мы не будем нарушать закон, но приговор будет вынесен нарушившим его.

— И все будут испепелены! — кровожадно сказал выступающий пламенный в полевой форме. — Пока не очнулись, твари.

— Пора вводить закон военного времени! — поддержали его остальные. — Что есть власть императора и храма — без ордена?

Кстати, из разговоров я выяснил, что болтовней они эти пару часов не ограничивались, сделав первые шаги к военному перевороту: расширили свои ночные учения до дневных и зачем-то взяли под контроль столичные телевизионные студии. Смысл последнего действия был выше моего понимания, и я объяснил его ненормальной любовью всех светлых к телевизорам.

— Власть храма не так эфемерна, как нам хотелось бы, — сказал Тэргон. — Все нижние чины ордена опутаны узами разума. Все без исключения, а не только неблагонадежные. При желании они могут натравить на нас собственных солдат. И утопить орден в крови.

Благородное собрание на миг затихло, а потом взорвалось. “Откуда это известно, брат-магистр?” — спрашивали они.

— Из архива ордена, — сказал в мгновенно установившейся тишине Тэргон. — Кто желает, может полюбоваться документами у меня в канцелярии и получить копии. Именно поэтому я настаивал, чтобы группы контроля состояли только из офицеров.

В Ассамблее образовалось движение — младшие офицеры рванули в канцелярию, очевидно, добывать копии.

— Что же теперь с ними делать? — спрашивали пламенные друг у друга. — Отвести солдат в казармы, отрубить связь и не подпускать храмовников! А за это время мы разберемся с руководством храма! А если существуют амулеты контроля? Вообще к ним эмпатов не подпускать!

— А что делать с полицейскими? — сказал один из высших полицейских чинов. — Их тоже предлагаете запереть и оставить страну без полиции?

— Вопрос не в полиции, страна бы обошлась несколько дней без нее. Если бы мы могли решить вопрос за несколько дней, — сказал Тэргон. — Но даже уничтожив руководство храма, мы не избавимся от угрозы внутри ордена. Сильный маг разума или человек, владеющий соответствующим амулетом, сможет приказать нашим солдатам все, что угодно.

— Выжечь всех магов разума, — сказал армейский генерал. — Всех до единого, невзирая на возраст, положение и степень вины. А с действием амулетов мы сможем справиться.

Я похолодел, подумав — как хорошо, что Ясси попал когда-то в плен…