Мятежник (Странствие 20)

Она опрокинулась на спину, всколыхнув высокие купола грудей. Черные прямые волосы веером легли вокруг искаженного страстью лица. В глубине ее горла зарождались хрипы, какие издает раненый зверь, тонкие пальцы снова отыскали средоточие желания, и Блейд захлебнулся стоном, теряя остатки воли. Он встал на колени и отодвинулся, нащупывая подол юбки. Рука нырнула под шуршащие серебристые складки, пробежалась вдоль икры, по изгибу бедра и соскользнула к кудрявой поросли, влажной, как росистая трава.

Лицо королевы исказилось в безобразной гримасе, но ничто теперь не могло отвратить Блейда. Даже удар по голове не оторвал бы его от женщины, которая бешено извивалась перед ним на полу. Мир-Каза желала, чтобы в ней видели только женщину, и страннику не терпелось исполнить высочайшее повеление. К дьяволу церемонии и осторожность! Он не станет миндальничать с этой гордячкой и будет глух ко всему, кроме бешеного желания!

Странник рванул пояс юбки, но эластичная лента только растягивалась под нетерпеливыми пальцами. Юбка поползла вниз, дюйм за дюймом обнажая живот, плоский, как у девственницы, и атласно-гладкий, не изуродованный рябью растяжек. Подчиняясь странной прихоти Блейд прильнул губами к изящной впадине пупка, но острые ногти впились в его плечи, наказывая за промедление, и он сдернул серебристый покров еще ниже. Теперь его взгляду открылся темный мыс внизу живота, влажные завитки, чуть тронутые сединой. Юбка соскользнула с округлых цветущих бедер, и странник отшвырнул ее прочь.

Мир-Каза села и нетерпеливым движением освободилась от обрывков лифа. Невесомые лоскуты искрящимися облачками слетели на ковер. Блейд опустился на колени в развилку между разведенных бедер. Королева, прикрыв глаза и задыхаясь от возбуждения, раскрыла ему свои объятия. Смуглые руки обвились вокруг шеи странника, а его ладони охватили тонкую талию, приподняв объятое дрожью нетерпения тело. И Блейд взял повелительницу Башни Змеи.

Она не вскрикнула, не встрепенулась, когда твердая горячая плоть проникла во влажные глубины, но податливое лоно тут же отозвалось на вторжение, обволокло распаленное мужское естество. Ритмичные содрогания исторгли громкий стон из груди странника, однако он устоял против соблазна очертя голову сорваться в темную влекущую бездну.

Мир-Каза коварно подталкивала его к самому краю, но сама не удержалась на головокружительной высоте — по влажному от пота телу прошла судорога, потом еще одна. Руки, обнимавшие шею Блейда, захлестнулись петлей, ногти раздирали кожу.

Наконец волна конвульсий схлынула. Королева, дрожащая и обессиленная, привалилась к груди странника и опрокинула его на спину. Теперь, когда Мир-Каза распростерлась сверху, Блейд вошел еще глубже, и женское лоно излило на него горячую влагу.

Трезвый голос рассудка побуждал не сдаваться, продлить наслаждение, снова вознести королеву к вершинам сладострастия, но плоть взбунтовалась, послушная только звериному зову инстинкта, заглушившего подсказки разума.

Странник изогнулся в последнем рывке и полетел в черную бездну, взрывающуюся огненными всполохами.

Казалось, все жизненные соки излились из тела, и оно, обескровленное и бездыханное, переживает последний миг агонии. Блейд распростерся на ковре, равнодушный ко всему. Он словно не замечал, как ноет растревоженная рана, не ощущал тяжести приникшего к нему тела. Некоторое время любовники купались в поту, не разжимая объятий.

Странник пришел в себя первым. По крайней мере, к нему раньше вернулся дар речи.

— Мир-Каза, — прошептал он хрипло, — не знаю, как ты оцениваешь мои достоинства, но твои…

Он запнулся, подыскивая слова, однако королева опередила его:

— Ты был выше всех похвал, Блей-Энн. — Усталое лицо осветилось слабой улыбкой, и на щеках проступили ямочки, как у ребенка. — Ты владеешь сокровищем!

Мир-Каза соскользнула на ковер и перекатилась на спину. Частое дыхание вздымало порозовевшую грудь. Кончиком пальца она нежно коснулась «сокровища» и проговорила с улыбкой:

— Ты, наверное, удивляешься, почему я не стала ждать, почему не дала тебе оправиться от ран…

У странника были некоторые догадки на сей счет, однако он прикинулся озадаченным.

— Я тебя испытывала. Уж если усталый и раненый ты превзошел все мои ожидания…

— …то какие чудеса я совершу в лучшее время, — закончил за нее Блейд с улыбкой.

— Не насмехайся над собой! — Мир-Каза шутливым жестом шлепнула его по губам. — Нрис-Пол даже в лучшие времена не был так хорош, а теперь ему уже не представится случая блеснуть. Отныне ты будешь Рукой Власти в Башне Змеи!

Странник кивнул:

— И что мне придется делать? Ну, сверх того, чем мы уже занимались…

Королеву разобрал смех:

— О, не волнуйся! Я всегда найду применение твоим способностям… Твоему замечательному дару… Надеюсь, ты не глуп и сумеешь это доказать. Я люблю разнообразие, но, увы, давно лишена его.

— Тебе не придется больше скучать и томиться, — пообещал Блейд. — Имея такой источник вдохновения, я превзойду себя!

Детские ямочки снова проступили на смуглых щеках, но голос прозвучал мрачно:

— Это лишь часть твоих обязанностей. Самая приятная и очевидная для всех. Но будет и другая часть. Она куда важней и должна оставаться тайной, потому что скрывает в себе немалую опасность. Зато победа принесет небывалые плоды…

Глава десятая

Завоевав благосклонность королевы, Блейд обзавелся и смертельным врагом в лице низложенного Нрис-Пола. Впрочем, странник мог понять обиду мелнонца — кому приятно в одночасье лишиться тепленького места при дворе? Лишиться с позором, выслушав хлесткую отповедь перед Мудрейшими… Еще неприятней сознавать, что твое место занял безродный чужак, пролаза, явившийся невесть откуда и тут же зачисленный в герои. Но хуже всего — слышать, как королева расточает похвалы выскочке.

Отдавая дань приличиям, Мир-Каза, конечно, ни словом не обмолвилась об истинной подоплеке отставки, но любой из ее подданных понимал, почему Нрис-Пола турнули из королевских покоев. Новичок оказался первым не только на поле брани.

Опальный фаворит, заносчивый и буйный, после такой пощечины рассвирепел не на шутку. Но что он мог? Только скрежетать зубами в досаде, беситься и распускать злые сплетни. Законы, традиции и здравый смысл признавали за королевой право избирать приближенных по своему вкусу и менять их когда вздумается. В особенности это касалось претендентов на титул Руки Власти.

В прежние времена Рукой Власти именовали придворного, который, как сенешаль у древних франков, надзирал за порядком в королевских покоях, вел счет расходам, распекал нерадивых слуг. Позже к этим обязанностям прибавилась еще одна — греть королевскую постель, и постелено сей почетный долг заслонил все остальное. Когда-то он почитался необременительным, однако Мир-Каза заставляла своих сенешалей в поте лица отрабатывать свои милости, и тут ее каприз ставился выше закона. Совет Мудрейших не заслуживал бы своего названия, пойди он против королевской воли.

Итак, Нрис-Пола публично объявили неспособным утолять аппетиты правительницы, однако он не лишился способности строить козни. С его подачи стали поговаривать, будто Блейд и королева намерены выплатить возмещение семье казненной рабыни.

Поначалу странник только посмеивался. Ну кто поверит в подобную нелепость? Однако ему стало не до смеха, когда со всех сторон посыпались вопросы и упреки. Откуда он узнает, кому платить? Всем известно, что Низшие спариваются, как скоты. У них нет настоящих семей, да и быть не может. Виданное ли дело — платить Низшим! Жуткая чепуха! Опасная затея!

Блейд уже не отшучивался. Уставя в лицо собеседнику тяжелый немигающий взгляд, он цедил сквозь зубы, что у него и в мыслях не было опекать семьи преступников. Уж не считают ли его дураком? Тут и самые настырные прикусывали язык, но лишь до поры.

В конце концов новоиспеченный сенешаль решил переговорить с королевой. Он даже обрадовался поводу разведать побольше о Мелноне. Все его познания, отрывочные и пестрые, касались только Башни Змеи, между тем в каждой из шести других башен шла своя жизнь и водились свои порядки, особенно в Башне Леопарда.