Песнь кецаля. Уакерос. Врата дракона

– И?..

– Наши отношения не слишком… как бы это так сказать… не слишком хорошие.

– Настолько, что мы делаем крюк длиной в сотню километров, только чтобы не проезжать через их город?

– Да…

– Чен! Это же просто город, а это обыкновенная машина, которая едет дальше… Я не понимаю.

– Да, конечно, просто город, просто машина. Но у меня не простые родственники! Вы даже себе не представляете, что это за люди!

– Боже мой, что же ты мог такого натворить?

– Ну… Дело в том, что некогда я был обручен. И даже собирался жениться, но вышла одна неприятная история, и все развалилось, а я бежал в Гонконг.

– Что ещё за история?

– О! – Джимми не удержался, всплеснул руками и произнес дрожащим голосом. – Это была самая большая любовь в моей жизни. Это была такая любовь!.. О, бедняжка Мэй Лин!

– Что с ней случилось?

– Она оглохла.

– Как так?..

– И ослепла!

– Боже мой.

– Лишилась правой ноги, а потом умерла от горя.

– Кажется, я не хочу слушать эту кошмарную историю, – пробормотала Бетси себе под нос.

Но китайца, неожиданно впавшего в сентиментальность, было уже не остановить.

– Когда-то давно, когда я был совсем молодым и беззаботным, я жил у своих дальних родственников в Чэньчжоу. Это совсем неподалеку от Цзысина. Маленький городок, основной гордостью которого была железная дорога, проложенная из Гуанчжоу в Ухань. Этот огромный железнодорожный узел был для нас, мальчишек, большой игрушкой. Ведь никаких других развлечений у нас не было. В это же время, в Цзысине, куда мои родственники частенько ездили, жила девушка сказочной красоты, Мэй Лин. До сих пор я не могу вспоминать ее без слез! Каждый мой приезд был для нее радостью и праздником. Стоит ли говорить, что вскоре мы сильно полюбили друг друга. И даже подумывали о женитьбе. По понятным причинам мы старались скрывать наши чувства. Но когда скрывать их было уже невозможно, выяснилась страшная тайна.

– Что ты имеешь в виду под этим невозможно?

– Ну… – молодой англичанке показалось, что Чен смутился. – Ну… Так получилось, что… в общем, скрывать дальше было уже невозможно. И мы узнали страшную тайну! Оказывается, родители Мэй Лин, были заправилами местной Триады! А мои родственники ни за что бы не согласились на такой брак. Впрочем, как и деспотичный отец возлюбленной…

Мисс МакДугал почувствовала легкую дурноту. То ли дорога, по которой они ехали, была излишне неровной, то ли рассказ водителя, чересчур смахивающий на низкопробный любовно-сентиментальный роман, изобиловал уж очень тошнотворно-сладкими эпитетами.

– Тогда-то и вспыхнула, подобно сухому хворосту, вражда, которая долгие годы шла между нашими семьями…

Ну прямо Шекспир какой-то.

Бетси почувствовала, что начинает клевать носом. Беспокойная ночь, ранний подъем, вкрадчивая речь водителя – все это действовало на неё усыпляюще.

– Я пробрался к ее балкону… – доносился сквозь дрему исполненный трагизма голос Чена. – …вышла ко мне в ослепительном платье…

«Что-то мне это все напоминает, – уже засыпая, подумала Бетси. – Где-то я слышала эту историю…»

– … мой друг был смертельно ранен. А ее брат…

«Точно слышала, только там речь шла о Европе».

– …Я не хотел его убивать. Ведь это был единственный и обожаемый брат моей воздушной феи, Мэй Лин. Но неумолимый рок…..И, умирая, он сказал…

Бетси провалилась в беспокойный сон, где ее преследовали персонажи Шекспира. Ромео и Джульетта были почему-то одеты в традиционные китайские халаты, принимали вычурные позы из у-шу, гортанно кричали и неистово размахивали катанами. В роли Ромео выступал покойный Брюс Ли, а в роли Джульетты, почему-то Вуппи Голдберг.

Ромео и Джульетта только что закончили очередной акробатический номер и раскланивались перед зрительским залом. После того, как стихли аплодисменты, артисты начали читать какой-то удивительно занудный диалог о любви. Брюс Ли, в роли Ромео, похотливо тянулся к Вуппи Голдберг, а та, в свою очередь, с деланным кокетством отбегала от него как можно дальше, норовя свалиться в будку суфлёра. Наконец, на сцену, встреченный бурными овациями, выбежал Тибальд, которого почему-то изображал Арнольд Шварценеггер. Зловеще ухмыльнувшись, Арни закричал: «Твое кун-фу не такое хорошее, как мое! Готовься сдохнуть!»

«Это классическая китайская опера», – произнес кто-то рядом с Бетси. Она обернулась и с удивлением обнаружила сидящего рядом с ней в зрительном зале своего университетского преподавателя профессора Алекса Енски. Одет Енски был в белоснежное кимоно, но лишь по пояс, дальше на нём были надеты семейные безразмерные трусы в мелкий белый и красный горошек. Сон Бетси принимал опасную эротическую окраску.

Профессор с интересом смотрел на сцену: «Классический китайский сюжет. Посмотрите, какой пластики и выразительности исполнено каждое движение».

Мисс МакДугал посмотрела. На залитой прожекторами сцене Брюс Ли и Вуппи Голдберг ногами били связанного корабельным канатом Шварценеггера. Тот плевался и громогласно матерился на китайском. Обижать Терминатора дело опасное, кровавый финал всего этого бреда сомнений у Бетси не вызывал.

Забив Тибальда-Шварценеггера, а также его друзей и родственников, возлюбленные нежно обнялись. Но не тут то было. В самый решающий момент Арни восстал из мёртвых и, закурив непонятно откуда извлечённую сигару, принялся в капусту крошить актёров маленькой портативной бензопилой. Последним Шварц замочил режиссера, живо смахивающего на японца Такеши Катано…

К счастью для Элизабет, машину тряхнуло как раз в тот момент, когда Терминатор, ловко спрыгнув в зал, набросился на сидящих в первом ряду, обалдевших от ужаса, зрителей.

– Боже мой… – пробормотала Бетси, просыпаясь – Какой кошмар…

– Так я дорасскажу, – весело обернулся к ней водитель.

– Нет! – закричала англичанка. – Нет. Спасибо! В следующий раз. Смотри на дорогу. Если нам лучше ехать через Ганьчжоу, пусть так и будет. Эта история слишком ужасна для меня.

И она откинулась на сидение, чувствуя себя смертельно усталой.

– Что-то не так с рулевыми тягами, – бормотал китаец. – Совсем плохо с ними. Поверьте лучшему водителю в Гонконге.

И действительно, машину швыряло по дороге от одной обочины к другой. Один раз Джимми Чену с трудом удалось избежать катастрофы, когда их вынесло на встречную полосу, и из-за поворота тут как тут, в лоб выскочил очередной грузовик.

– Эй! Что за колымагу ты нашел?! – крикнула Бетси, подпрыгивая на заднем сидении.

– Какая была, – огрызнулся Чен, но тут же поправился. – Она показалась мне вполне надежной, но вот рулевые тяги – дрянь. Это очень странно, потому что я осматривал все сам, лично. Я никому не доверю такое важное дело… Но…

– Что но?

– Но нам все-таки нужен автомеханик.

– Тогда давай найдем его!

– Как скажете, – смиренно согласился Джимми. – Я знаю одного, очень хорошего.

Ганьчжоу, по словам Чена, был маленьким городишкой. Маленьким по китайским стандартам.

В перенаселенном Китае, где миллиард с чем-то людей жалось, наступая друг другу на пятки, вокруг центров цивилизации, любой городок превращался в кипящий людской котел. Промышленные кварталы сменялись спальными, вокруг машины, которая двигалась с черепашьей скоростью на улицах, заполненных в основном велосипедами, суетились дети. Многие справляли нужду прямо здесь же. Бетси слегка подняла бровь, когда поняла, что у китайских детей штаны устроены самым удобным для этих целей образом. С разрезом по шву сзади. Присел… и готово.

– Как тут можно ориентироваться? – спросила англичанка.

– Очень просто, – невозмутимо ответил водитель. – По названиям улиц.

И он указал на иероглифы, на стенах.

«Безусловно, это обнадеживает», – мысленно хмыкнула Бетси.

– Тут уже близко, – пообещал Джимми, яростно давя на клаксон. – Совсем недалеко.