Когда кончаются игры (СИ)

Гидра поднимается со своего места снова, но на этот раз Гранит реагирует - жестом приказывает сидеть, и, когда она не слушается, приставляет нож в паре сантиметров от лица Кая:

- Я твоему капитану ухо отрежу, если не сядешь.

- Какой сложный выбор, - Гидра третьим широким шагом останавливается у плеча Акросса. Тот смотрит на нее как бы насмешливо. Может, потому что она безоружна, может, потому что слабее. - Если не сяду на место - Каю отрежут правое ухо, если сяду, то левое. К чему этот концерт, Акросс?

- Было бы лучше, если бы я вас пытал?

- А сейчас ты что, по-твоему, делаешь? - фыркает Гидра, сложив руки на груди. Иногда ей не верится, что Акросс старше ее на девять лет, а потом она вспоминает, что все парни с возрастом так и остаются мальчишками.

- Спрашиваю. Ваш капитан чувствует боль? Гидра?

Она молчит и, хотя это стоит усилий, продолжает смотреть на него как мама в ожидании, что ребенок поймет, что заигрался. Тогда Акросс отворачивается к другому собеседнику:

- Кай?

Кажется, ничего страшного, если признаться. Может, Акросс даже перестанет так издеваться. Но Гидра принимает Акросса таким, какой он есть. А какой он есть - узнав правду улыбнется и прикажет Граниту воткнуть Каю нож в спину и провернуть, чтобы убедиться и осознать, что не только сделал больно, но и боль эта дошла по адресу, а не пронеслась пустым осознанием.

- Кай, - зовет Гидра, не отрывая глаз от Акросса. Напрягается за спиной Кая Гранит и, не доживаясь никаких приказов, меняет направление ножа, чтобы приложить лезвие к горлу. Акросс снова оборачивается к ней, готовый отскочить. - Пятнадцать секунд.

- Действуй.

Это становится условным сигналом для всех четверых в комнате. Кай, который за два года игры уже привык убегать, успевает вытащить из-за пояса нож, царапнуть им по руке Гранита, заставив того отступить и, не теряя времени, перескакивает через стол. Акросс не успевает даже обернуться, тем более, что у него другая проблема. Гидра, можно сказать, что обнимает его при попытке вскочить и броситься следом.

- Не церемонься с ней! - орет Гранит. - Почему ты не обыскал его, не отобрал все оружие?!

Он медленнее, чем Кай, но все же торопится, перелезает через стол, оказавшись рядом с капитаном. Гидра прижимается сильнее, не отпуская Акросса, но теперь ей страшно. Она успела досчитать только до шести. Гранит, чтобы не тратить время, заносит нож, держа обеими руками, как для жертвоприношения, но Акросс отталкивает своего, качнувшись в его сторону всем телом. И после такого спасения холодной рукой перехватывает запястья Гидры и, легко оторвав от себя, швыряет ее об пол. Она забывает считать на тринадцать, долго кашляет, и, уже отдышавшись, не осмотревшись толком, убеждает себя, что пора.

Кай почти падает на Хаски с Дроидом, спрыгнув с лестницы второго этажа на пол первого. Подталкивает к выходу споткнувшегося Дроида, цепляет бесцеремонно за шкирку опешившего Хаски, тащит к двери. Дроид из-за этого успевает первым, рывком снимает засов, распахивает дверь.

И тогда замок начинает рушиться: со столовой на втором этаже, как мощным взрывом, как если бы ударная волна была материальна и оставалась на месте разрушения.

Оно ростом метров в пять, где-то три в окружности. Как и Хаски, оно после превращения не говорит, и стены замка плавятся от соприкосновения с кожей существа. Полупрозрачное, похожее чем-то на улиток, что летом сидят под широкими листьями, скользкое. И даже усики на голове такие же.

Кай наблюдает спокойно, высматривая Акросса и не надеясь даже, что тот мертв. Дроид тяжело дышит, глядя вокруг, в темный лес, куда угодно, но не на то, во что может превращаться Гидра. Ему не противно само существо, но ему не по себе от того, что этот монстр большую часть времени их друг. Время заканчивается. Сначала затихает утробный вой, опускаются усики, Гидра начинает уменьшаться, а значит и возвращаться в свой обычный вид. И тогда до Кая доходит, что Хаски здесь и он жив. Грязный, в крови и песке, сидит рядом и смотрит на капитана выразительным собачьим скептическим взглядом, но Кай все равно не понимает, что он хочет ему сказать.

- Превратись и скажи нормально, - командует Кай. Хаски открывает рот так, будто у него вдруг онемела нижняя челюсть. Кай этому улыбается, но все равно отрицательно мотает головой:

- Не понимаю.

Может, Хаски играл бы и еще в "Понимай меня как хочешь", но он отвлекается на шорох. Вторым реагирует, выхватив пистолет, Дроид. И вся его меткость и бесконечные патроны не спасают - он падает на спину после грохота выстрела. Звук от ущелья, как раз того, куда выходили окна столовой.

Хаски срывается с места, звучат еще два выстрела, но мимо, и Хаски смыкает челюсти на запястье Гранита. Он терпит недолго, хмурясь, и, размахнувшись, бьет собакой о землю, но тот цепляется намертво, не отпускает. Еще один удар, прежде чем опоминается Кай, тратит время на то, чтобы забрать у Дроида с дырой во лбу его пистолет, но обернуться не успевает - он спиной чувствует присутствие Акросса.

- Далеко убежал? - вслух с издевкой интересуется Акросс, отклоняется от выстрела и, перехватив запястье Кая, сжимает свои пальцы, ломая его. И тогда Кай кричит, пытается вырваться, но только делает себе больнее, останавливается. И смотрит на Акросса дико-загнанно, потому что не просто попался - только что сдал себя же, вскрикнув. Даже если бы он не чувствовал боли и вскрикнул - этот взгляд все подтверждает. Акросс сразу же отвлекается, чтобы через плечо бросить:

- Не добивай его.

Хаски хрипит, пригвожденный к земле охотничьим ножом Гранита. Выглядит пес так, как будто каждый следующий вздох будет последним.

Акросс находит Гидру на руинах столовой. На белой ночной рубашке кровь от разреза через тело, по диагонали. Она лежит лицом вниз. Не похоже, что она страдала или пыталась ползти, но все же Акросс холодно спрашивает:

- Кто?

И тогда появляется один из слуг, что скрывался до этого в руинах. Молчаливо и покорно протягивает Акроссу один из его же мечей, подставляет голову. Но Акросс не бьет.

Так часто получается после превращения. Как людей пугают своей уродливостью пауки до того, что те торопятся размазать их газетой, так обычно те, кто видел Гидру монстром, стремятся ее убить при возвращении в женское тело. Боятся, что она снова сможет повторить превращение, и не знают, что эта способность действует только один раз за реальность.

- Ты же не бросишь ее тут? - с надеждой спрашивает Кай. Руки у него уже связаны. Перед ним - мертвая Гидра, зарезанная тем, кто в игре не участвует. Сзади него Гранит не церемонясь тащит на плечах, как добытого волка, Хаски. Сам он связан, со сломанной рукой, эта игра точно проиграна.

У Акросса еще остается почти половина замка. Даже если крыши в ней дырявые и туда проникает дневной свет - есть подземелье. Сыро, грязно, зато достаточно темно, чтобы не бояться солнца. Однако почти утро, небо уже розовеет, и Акроссу некогда подбирать и закапывать трупы, а Гранит и так достаточно занят.

- Она враг. Попыталась тебя убить, и сама была убита. Все логично, - подает голос тот. - И не заставляй меня каждый раз объяснять тебе ее смерть. Или забирай ее в команду.

- Она не уйдет, - оборачивается к нему Кай, снова собранный. Понимает, что просить бесполезно, и потому храбрится. - Я могу остаться тут и похоронить ее и...

- С чего вдруг? - припечатывает обернувшийся Акросс, глядя на него сверху вниз. Кай напомнил ему, что да, Гидра никогда не перейдет в другую команду, она будет защищать своего капитана. Не Акросса. Даже если позвать ее в штаб, показать свою комнату, познакомить с Тимом и Барсом - она вернется и расскажет обо всем Каю, который ничего знать не должен. Ни о прошлой команде, ни о том, куда делся Легион, ни о том, что когда-то Акросс был еще слабее, чем этот мальчишка. Возможно, поэтому они до сих пор и остаются в этих непонятных недоотношениях. Да и о какой любви может быть речь, если Кай, просто друг, ей дороже?