Даргер и Довесок (ЛП)

Хозяйка прищурилась так лукаво, что впору бы­ло рассмеяться.

— Маловато, голубчик! Предложи-ка что по­лучше.

— Хорошо. — Даргер бросил четыре монеты обратно в сундучок. Дзинь, дзинь, дзинь! Пауза. Дзинь! — Предлагаю половину того, что было вна­чале. Тоже очень щедрая плата.

— Что?! — завопила женщина. — И чем же это лучше? Надуть меня вздумал! Я сейчас полицию вызову!

— Дорогая моя, никто не пытается тебя на­дуть — ты сама себя дурачишь. Соглашаешься или еще разок урежем мою щедрость?

Скривившись так, что ее маленькое круглое ли­цо все порозовело и стало походить на свинячью морду, хозяйка дома упрямо помотала головой. Дзинь! Пятая монета исчезла в сундучке. Дзинь! Шестая. Соседи дружно застонали.

— Стой! — вскинулась она — Горе мне, в ущерб себе соглашаюсь!

— Поздравляю с выгодной сделкой. — Даргер протянул ей две оставшиеся монеты. — Последне­му упрямцу, с которым я торговался, досталось все­го семь медяков. — Он повернулся к Белой Бу­ре: — Прошу.

Команда Белой Бури начала проворно выносить из дома мебель и складывать ее прямо на улице. Баба-черепаха подняла визг, но двое солдат под удивленными взглядами соседей подхватили и уса­дили ее на груду вещей, на самый верх, откуда она не осмеливалась спрыгнуть наземь.

— Не волнуйся, бабуля, — успокоил ее сол­дат. — Мы поставим охранника, чтобы никто не спер твое добро.

— Или тебя, — добавил другой. Соседи покати­лись со смеху.

Даргер последовал за Белой Бурей в заднюю часть темного дома мимо многочисленных уголь­ных печей, в которых кипели чаны с коровьими копытами. Безусловно, хозяйка готовила субстрат для наркотических плесневых грибков, но вот ле­чебных или увеселительных, понять было трудно. Саперы уже вовсю разбирали потолок первого этажа, а археологи подкапывали лопатками осно­вание огромной металлической плиты и щетками счищали с краев пыль. Это и была дверь, настоль­ко широкая, что в нее могли пройти восемь чело­век в ряд.

— Веришь или нет, это боковой вход. У главно­го защита слишком надежная, взломать ее можно и не мечтать.

Такого слоя металла Даргер еще не встречал.

— Это орешек расколоть непросто, — заме­тил он.

— Смотри и учись.

Два сапера заложили взрывчатку под углы две­ри, воткнули и подожгли фитили и бросились в дальнюю часть комнаты. Даргер волей-неволей по­спешил за ними.

Бабах! Повалил дым, дверь повисла на петлях.

— Просто, когда знаешь как, — улыбнулась Бе­лая Буря.

По всей видимости, Даргеру на роду было на­писано влипать в малоприятные приключения под землей.

— Полагаю, вы вряд ли одумаетесь в последний момент? — поинтересовался он у Белой Бури, пока ее люди строились в коридоре подземного храни­лища.

— То есть нарушу клятву своему господину, рас­прощаюсь с надеждами на богатство и славу и про­веду остаток дней, спасаясь от наемных убийц Тай­ного Императора? Ну уж нет.

— Эта затея гораздо более рискованная, чем вам кажется.

— Я уже имела дело с демонами, — напомнила Белая Буря. — Хотя, честно говоря, мы обычно из­бавляемся от всех электрических кабелей, в кото­рых они обитают, прежде чем лезть под землю. Здесь это не получится. — Она повысила голос — Зажигайте факелы.

В стеклянные перегонные кубы, наполненные водой с примесью солей металлов, посыпался сахар. Им питались гиперактивные бактерии, выделяя га­зообразный водород. К горлышкам сосудов подне­сли фрикционные зажигалки, вспыхнули желтые огоньки. Шесты с перегонными кубами подняли повыше.

— У кого карта? — спросила Белая Буря. — Тонкий Расчет, напомни детали.

— Мы в гараже для транспорта, — ответил Тон­кий Расчет. — Те темные формы — бывшие грузо­вики. Сегодня интереса для нас не представляют. Недалеко отсюда должна быть лестница.

Восьмерых солдат оставили охранять вход, и те­перь среди тех, кто отправился в недра древнего хранилища, было примерно поровну саперов и за­каленных в битвах археологов. Впереди шли два солдата с факелами, за ними проводник с картой, Белая Буря и Даргер. Следом десяток солдат тащи­ли носилки с противотанковым ракетным комплек­сом «Красная стрела», вторая пара солдат несла факелы, и остатки отряда замыкали шествие. Даргеру пришло в голову разукрасить ракету яркими ленточками и бумажными цветками, чтобы полу­чилось похоже на пиньяту [41]. Когда он объяснил Бе­лой Буре значение незнакомого слова, та охотно поддержала его идею.

— Чокнутым интеллектам и постчеловеческим разумам не дано нас понять, — сказал тогда Дар­гер. — Конечно, в теории они знают о людях все, что только можно: наши страхи, наши мотивы. Но логика наших поступков недоступна для них так же, как и их логика для нас. Наглядное напомина­ние этого факта вызовет у них тревогу и неуверен­ность.

Углубляясь в хранилище, они время от времени задерживались: саперы перерезали очередной ка­бель или раскурочивали открытый электрический щиток.

— Чем труднее им до нас добраться, тем луч­ше, — пояснила Белая Буря.

— Я слышал, что нужно не меньше тысячелетия согласованных усилий, чтобы раскопать всемирную сеть, в которой обитают демоны, — сказал Даргер.

— Тем более давно пора начинать.

— Впереди вереница кабинетов, в которых уче­ные документировали расходы и направления ра­боты техников по вооружению, — объявил Тонкий Расчет.

Некоторое время они шли молча.

— Здесь кухня... солдатская столовая... офицер­ская столовая... комнаты отдыха.

— Почему звенит в ушах? — спросил Даргер.

— Знак, что мы приближаемся к цели, — отве­тила Белая Буря. — А сейчас помолчи.

Тонкий Расчет вскинул руку. Все остановились.

— Контрольно-пропускной пункт. Мы почти на месте.

— Что это там, ружья?

— Я сказала, помолчи. В любом случае время их не пощадило.

— Почему вы так уверены?

— Мы ведь живы, верно? — Белая Буря повер­нулась к проводнику. — Пошли дальше.

Они миновали длинный коридор, по стенам ко­торого тянулись окошки из темного стекла. За ни­ми через равные промежутки щерились из бойниц зловещие металлические дула. Коридор закончился огромным залом. Свет факелов не доставал до по­толка. Тут и там в темноте, бормоча и нашептывая, тускло мерцали призрачные силуэты.

Один из них подплыл ближе, приняв облик женщины. Лицо ее своей безмятежной красотой напоминало фарфоровую маску. Злоба сочилась из каждой ее поры. Ни один человек в ее присутствии не усомнился бы, что замышляет она одно только зло. Белые одеяния и шарфики колыхались вокруг ее фигуры, словно она находилась под водой. В зло­вещем голосе, наполненном шипением и треском, слышалось множество голосов послабее:

умривневыносимойболитщетноумоляяопощадекоторойнебудет

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ОБРИ ДАРГ

умривневыносимойболитщетноумоляяопощадекоторойнебудет

ЕР, ДИТЯ ТРУЩОБ И ГУБИТЕЛЬ ГО

умривневыносимойболитщетноумоляяопощадекоторойнебудет

РОДОВ. НЕУЖЕЛИ ЖИЗНЬ СТАЛА

умривневыносимойболитщетноумоляяопощадекоторойнебудет

НАСТОЛЬКО НЕВЫНОСИМОЙ, ЧТО

умривневыносимойболитщетноумоляяопощадекоторойнебудет

ТЫ ПРИШЕЛ К НАМ ЗА СМЕРТЬЮ?

умривневыносимойболитщетноумоляяопощадекоторойнебудет

ЛИКУЙ! ТЫ НАКОНЕЦ ЕЕ НАШЕЛ.

умривневыносимойболитщетноумоляяопощадекоторойнебудет

Даргер сохранял невозмутимое выражение ли­ца. Люди Белой Бури усердно изображали скуку.

— Я здесь главная, — рявкнула Белая Буря. — Если тебе есть что сказать, говори со мной напря­мую, а не через подчиненного.

С призрачной женщиной произошел ряд весьма тревожных превращений: одни части ее тела рас­пухли и дрябло обвисли, другие покрылись свежи­ми язвами. Роняя изо рта личинки, она прогово­рила:

корчисьвмукахвекивечныемоляотакдолгооткладываемойсмерти

БЕЛАЯ БУРЯ, ТЫ СНОВА ЯВИЛА