Хроники Корума (сборник)

Майкл МУРКОК

Хроники Корума

Рыцарь Мечей

Вступление

В те дни вокруг были океаны света, и города в небесах, и крылатые бронзовые чудовища. И стада красных быков, что грозно рычали, а ростом были выше любого замка. И зеленые твари, что кишели в черных реках, перекликались пронизительными голосами, То было время богов, вмешивающихся в судьбы мира; время великанов, бродящих по воде; время безумных духов и бесформенных созданий, что могли быть вызваны необдуманными действиями, но уходившими лишь после страшного жертвоприношения; время магии и иллюзий, непостоянства природы и невозможных событий; время безумных парадоксов и сбывающихся снов, искаженных грез и кошмаров ставших реальностью.

То было мрачное время, время богатое на события. Время правления Повелителей Мечей. Время гибели великих народов вадагов и надрагов, долгие века враждоваших между собой. Время, когда Человечество, раб страха, только появилось на свете и не подозревало о том, что страхи которые оно испытывает стали результатом ничего иного, как самого появления его на свет. Это был один из множества парадоксов, связанных с Человечеством, которое в те дни называло свою расу «Мабдены».

Мабдены жили недолго, но плодились необычайно быстро. За несколько столетий они заполонили Западный континент, где некогда появились. Суеверия мешали им еще столетие или два послать корабли в земли вадагов и надрагов, но постепенно, не встречая сопротивления, мабдены осмелели. Они почувствали зависть к древним расам и начали строить злые планы.

Вадаги и надраги даже не подозревали об этом. Они жили на этой планете уже более миллиона лет, и успели привыкнуть к миру и покою. Они знали о существовании мабденов, но считали, что те не сильно отличаются от других животных. Несмотря на старинную вражду и вечные междоусобицы, вадаги и надраги большую часть времени проводили в абстрактных научных изысканиях или занятиях искусством. Рациональные, интеллектуально изощренные, пребывающие в полном согласии с самими собой, представители этих древних рас даже поверить оказались не способны в те перемены, которые происходили вокруг. И, как это обычно бывает, не заметили их первые признаки.

Старая вражда мешала вадагам и надрагам обмениваться информацией, хотя их последняя битва друг с другом произошла много столетий назад.

Вадаги жили семьями в изолированных друг от друга замках, разбросанных по всему континенту; который они называли Бро-ан-Вадаг. Эти семьями практически не общались друг с другом, так как вадаги давным-давно утратили всякий вкус к путешествиям и вообще — к перемене мест. Надраги обитали в городах, построенных на морских островах к северо-западу от Бро-ан-Вадага. Они также вели очень замкнутый образ жизни, мало общаясь даже с ближайшими родственниками. Обе расы считали себя неуязвимыми. И обе ошибались.

Внезапно возникшее Человечество начало расползаться по свету как чума, уничтожая представителей древних рас повсюду, где с ними соприкасалаоь. Человечество несло с собой не только смерть, но и страх, намеренно превращая старый мир в руины.

Сами того не понимаю, они несли разрушение в таких масштабах, что ужаснулись Великие Древние Боги.

И Великие Древние Боги познали страх.

А Человечество, раб страха, не ведая о собственном невежестве, продолжало, спотыкаясь, точно слепой, брести по пути своего развития и не замечало грандиозных разрушений, явившихся следствием его мелочных амбиций. Многих чувств ему просто недоставало, и оно не имело ни малейшего представления о многообразии измерений, составляших Вселенную и пересекавшихся друг с другом. Тогда как вадаги и надраги давно уже знали способ перемещения между измерениями и даже дали им название — Пять плоскостей. Они старались изучить и другие измерения, не входившие в те Пять, через которые продолжала движение Земля.

Казалось в высшей степени несправедливым, что столь мудрые древние расы уничтожаются существами, мало еще чем отличающимися от животных и более всего напоминающими стервятников, которые сварливо ссорятся над бессильно распростертым телом юного прекрасного поэта, могущего лишь потрясеннно наблюдать, как эти мерзкие существа разворовывают по кусочку его замечательную жизнь, не способные ни понять, ни оценить столь драгоценный дар.

«Если б только они ценили украденное; если бы понимали, ЧТО они разрушают! - сказал старый вадаг, герой рассказа «Последний цветок осени», — Тогда бы моя боль ослабла».

Это было несправедливо!

Создав Человечество, вселенная предала древние расы.

Впрочем, подобная несправедливость встречалась во все времена и хорошо знакома миру. Разумное существо может воспринимать и любить вселенную, но вселенная не способна воспринимать и любить отдельное существо. Вселенная не делает различий между разнообразными формами жизни, которые являются ее частью. Все равны. Предпочтений нет. Вселенная, обладая «строительным материалом» и энергией созидания продолжает создавать то одно, то другое. Он не способна управлять теми, кого создает, но и, кажется, что те, кто ею созданы не способны управлять Вселенной (хотя многие обманывают себя, думаю иначе). Тот, кто проклинает Вселенную, кричит в пустоту. Тот, кто борется со Вселенной, пытается сокрушить несокрушимое. Тот, кто грозит кулаками Вселенной, грозит слепым звездам.

Но это не значит, что не осталось никого, кто был бы готов бросить вызов вселенной и превозмочь невозможное.

Такие созданию будут всегда. Порой они мудры, и не могут до конца поверить в равнодушие Вселенной.

Принц Корум Джаелен Ирсеи — один из них. Также он был известен, как Принц в Алом Плаще и, возможно, он был последним из племени вадагов.

В этой хронике повествуется о нем.

Часть I,

в которой принц Корум получает урок и теряет руку

Глава первая

В ЗАМКЕ ЭРОРН

В замке Эрорн издавна обитала семья принца Клонски. Все члены этой семьи преданно любили переменчивое море, омывавшее северные стены замка, и полный очарования лес, что подступал с юга.

Замок Эрорн был столь древен, что казалось, полностью слился с вечными скалами, на которых высился, обернувшись лицом к морю. Его мощные внешние стены, украшенные множеством прелестных башенок, были полуразрушены и покрыты толстым, многовековым слоем морской соли. Внутренние же покои меняли свою форму в зависимости от погоды, а цвет стен — в зависимости от направления ветра. В просторных залах стены были покрыты хитроумной мозаикой из разноцветных кристаллов, там искрились фонтаны и неведомо откуда тихо лились одна за другой прихотливые мелодии, сочиненные некогда членами этого древнего рода. Одни из композиторов еще не покинули сей мир, другие давно уже умерли. А еще в замке Эрорн имелись великолепная картинная галерея — картины, выполненные на бархате, мраморе и стекле замечательными художниками, предками принца Клонски, — и богатейшая библиотека, полная старинных манускриптов, созданных как вадагами, так и надрагами, и дивная коллекция скульптур. Были там также и вольеры с различными птицами, собственный зверинец и сад; обсерватория и лаборатории, комнаты для медитации и операционная, мастерские и зал с коллекцией оружия, многочисленные кладовые и кухни; имелись даже планетарий, несколько музеев и специальные залы для занятий оккультными науками. Были, разумеется, и помещения не столь специального предназначения, в том числе личные покои обитателей замка.

Хотя когда-то обитателей замка было почти пятьсот, в настоящий момент в нем жили только двенадцать вадагов: престарелый принц Клонски, его жена Колаталарна, казавшаяся (по крайней мере, внешне) значительно моложе своего супруга, его дочери-двойняшки Иластра и Фолинра, его брат, принц Ранан, и племянница Сертреда, а также сын Корум. Остальные пятеро обитателей замка, приходившиеся принцу дальними родственниками, были слугами. Все члены семейства были типичными представителями своей расы: узкий, вытянутый череп, практически лишенные мочек и плотно прилегающие к голове уши, светлые пушистые волосы, окутывавшие голову серебристым облаком, большие миндалевидные глаза с желтыми зрачками и ярко-красной радужкой, крупный сочный рот и необычного, светло-розового, цвета кожа. Вадаги были стройными, высокими, хорошо сложенными и двигались с ленивой грацией так, что обычный человек рядом с ними казался похожим на неуклюжую хромую обезьяну.