Сапфировый остров

Терри Донован

Сапфировый остров

I

— Так значит, тебе не понравилось в Стигии? — спросил Конан. Корделия Аквилонская встряхнула головой, словно хотела избавиться от неприятных воспоминаний. Черные, как ночь, волосы девушки взметнулись и легким облаком опустились на обнаженные плечи.

— Люди там странные, — сказала она. — Верят во всякую ерунду. И потом, Конан, они отказались мне платить.

— Как непорядочно с их стороны, — усмехнулся северянин. — А чего ты еще ждала от жрецов Сета?

Девушка пожала плечами. Она запустила руку в кожаную сумку, висевшую на поясе, и вынула человеческий череп. Киммериец повидал в своей жизни многое — но подобная вещица удивила даже его.

Корделия полюбовалась на свое сокровище, легко подбросила на руке и вернула в мешок.

— От этого парня я жду семь тысяч золотых, — сказала она. — Столько заплатят мне алхимики в Аргосе, за череп стигийского жреца. Совсем свежий.

Конан поморщился. Многие видели в нем лишь грубого, жестокого варвара — но они ошибались. Как и все киммерийцы, северянин привык с почтением относиться к мертвым. Даже когда речь шла о стигийских жрецах.

— И тебе не противно таскать это с собой? — спросил он.

— Не волнуйся, — отмахнулась Корделия. — Я вымочила трофей в настое из листьев амаранта. Теперь он не опасен.

Девушка задумалась и снова покопалась в сумке.

— Как ты думаешь, — спросила она. — Сколько мне дадут за черепа аколитов? Конечно, не то же самое, что жрец, но все-таки не хочется продешевить.

Конан только покачал головой. Только ему начинало казаться, что он привык к Корделии и ее выходкам, как жизнь сразу доказывала обратное.

Вокруг шумел портовый город. Тяжелые корабли покачивались возле каменного причала, словно гигантские драконы с широкими крыльями парусов. Отсюда Конану предстояло отправиться в Аргос; и, судя по всему, с Корделией в качестве спутницы.

Нельзя сказать, будто северянин недолюбливал девушку. Но она умела притягивать к себе неприятности, словно мед — насекомых. Киммериец понимал, что и это плавание тоже не обойдется без приключений.

Группа моряков спускалась с борта тяжелой триремы. Выстроенный на скале, далеко выдающейся в море, город Мелант был одним из немногих портов, где корабли с такой тяжелой осадкой могли приставать прямо к берегу. Киммериец ни мало не заинтересовал мореплавателей. Проведя долгие месяцы в открытом океане, они думали только о развлечениях — и вряд ли заметили бы Конана в пестрой портовой толпе, даже несмотря на его высокий рост и не совсем обычную внешность.

Зато Корделию заметили сразу.

Привыкшая полагаться в бою на ловкость, а не тяжелый доспех, девушка носила лишь легкую кожаную куртку, и клепаную короткую юбку, состоявшую из отдельных полос и потому не стеснявшую движений.

Сильное, красивое тело аквилонки оставалось наполовину обнаженным, и сразу приковало внимание моряков. Впрочем, будь даже Корделия облачена в монашескую одежду, ее прекрасное лицо, бездонные глаза и алые губы могли свести с ума любого мужчину.

Что же говорить о мореходах, которые так давно были лишены женского общества. Привыкнув к ласкам потасканных портовых девиц, они никак не ожидали встретить на берегу такую красавицу. Вот тебе и неприятности, подумал Конан. Северянин расслабил мышцы, готовый в любой момент выхватить из ножен меч.

— Привет, красотка! — закричал один из моряков, с выбитым передним зубом и оспинами на лице. — Нас дожидаешься?

Его товарищи радостно засмеялись.

Конан не обладал особым чувством юмора — однако сомневался, будто самый утонченный поэт, найдет в словах матроса что-нибудь смешное. Северянину очень не хотелось ввязываться в историю, но, судя по всему, неприятности уже накатывали на него широкой океанской волной.

Лицо Корделии вспыхнуло от удовольствия.

Как ни уродлив был моряк, сколь грубо ни звучали его слова — они очень понравились девушке. «Моя спутница так любит комплименты, — подумал Конан, — что с радостью примет их даже от каракатицы. Неужели она не понимает, на какую беду напрашивается?»

— Издалека прибыли? — весело спросила аквилонка.

— Из Кордавы! — откликнулся другой моряк.

Лицом он был получше своего товарища — зато на его правом плече красовалась черная татуировка, в виде головы льва. Это означало, что перед ними беглый каторжанин, осужденный за несколько убийств. В порту Меланта на такое не обращали внимание — главное, чтобы матрос беспрекословно слушался капитана и не устраивал беспорядков. Однако Конану что-то не хотелось ближе знакомиться с этим парнем.

— Все время нам помогал попутный ветер, — вмешался в разговор третий.

Он явно опасался, что товарищи перехватят у него из-под носа красотку.

— А про пиратов мы и думать забыли — словно их всех поглотал черный левиафан.

— Даже скучно было, — подтвердил каторжанин. — А не составишь ли ты нам компанию, аквилонка? Мы угостим тебя хорошим элем, расскажем забавные истории.

Конан прекрасно знал, что Корделия не пьет ничего, дешевле красного асгалунского вина — и никогда в жизни не любила слушать морские рассказы. Тем более, ему было сложно представить красавицу-аквилонку в грязной, темной портовой таверне, в окружении сомнительного сброда.

Зато киммериец прекрасно мог вообразить, как разъярятся моряки, когда получат отказ. Вся их любезность сразу исчезнет — так стихает вдруг попутный ветер, и начинается мертвый штиль. Матросам приходится налегать на весла — неважно, невольники ли они на имперской галере, или свободные люди. Никому не хочется умереть в центре океана.

«Вот так и мне сейчас придется взяться за меч, — пронеслось в голове у Конана. — Хотя и глупо все это».

— Поворачивайтесь, бездельники! — раздался громкий голос с борта триремы. — Забыли, зачем я вас послал? Увидали смазливую мордашку — и все мозги из башки высыпались? Ну-ка марш на портовый склад! Пока не проверите груз, никто по кабакам не пойдет, иначе вздерну на рее прямо здесь, в этом проклятом порту.

Невысокий человек в капитанском мундире стоял у борта и грозно смотрел на своих матросов. Незадачливые мореплаватели забормотали — каждый свое. Кто-то заверял офицера, что они уже идут, другие негромко ругались, но ни один не осмелился ослушаться. Они знали, что слова капитана — не простая угроза, и не раз видели своих товарищей, болтающихся на мачте. Жестокость и страх — вот что поддерживало порядок на борту триремы.

— Еще увидимся, красотка! — крикнул каторжанин, но в голосе его не было уверенности.

Что поделаешь! Портовый город — здесь можно встретить человека, расстаться с ним, а потом никогда не найти друг друга. «Вот и славно, — пронеслось в голове Конану. — Еще не хватало мне ввязаться в уличную драку».

Киммериец не боялся сражений, но никогда не вынимал меч из ножен, если можно было решить дело миром. А Корделия сама едва не напросилась на неприятности. К счастью, все обошлось.

Не успел Конан подумать об этом, как голос капитана раздался снова:

— Нечасто встретишь в Меланте такую изысканную даму! — воскликнул он, и обращался при этом явно не к киммерийцу. — Не хотите ли подняться на борт, добрая госпожа? Возможно, вы не слыхали, но именно на моем корабле жрецы везли священную статую трехголового грифона. Многие паломники готовы отдать большие деньги, чтобы только войти в трюм, где путешествовал священный идол. Кроме того, в своих странствиях я собрал много прекрасных сувениров, которые буду рад вам показать.

«Рано я начал благодарить Крома, — подумал Конан. — Да и не стал бы суровый бог помогать мне. Сам виноват».

Корделия взглянула на капитана, сузив прекрасные глаза.

Солнечный свет бил девушке прямо в глаза, однако она прищурилась не поэтому. Девушка взвешивала. Сперва ее назвали «смазливой мордашкой», на что явно следовало обидеться. Значит, надо подняться на борт и сломать наглецу обе ноги. Но потом ее стали величать «дамой» и «госпожой». Возможно, стоит простить нахала?