Сказание второе: Плач Волка (СИ)

- Вообще-то, мы уже пришли, - он кивнул на каменную гряду позади него. Селека изумлённо окинула её взглядом.

- Это... пещеры Солнца и Луны?

- Они самые. Вы бы и без меня прекрасно сюда дошли, - Рекхар пожал плечами. - Знаешь, это было забавно. Спасибо тебе за развлечение.

Селека непонимающе смотрела на него. Развлечение?

- Меня ещё никогда не брали в плен паладины, особенно девушки. Да и ещё столь безумные, что готовы принести клятву на крови! Ты серьёзно решила, что меня так беспокоят какие-то три жалких человека, пришедшие в эти земли в поисках грифонов? О боги, ты ещё невиннее, чем я думал. Наивности твоей нет предела. Интересно, если бы я сказал тебе поцеловать меня, ты бы это сделала?

Он громко расхохотался, а Селека только и могла, что смотреть на него широко распахнутыми глазами.

- Я убью его, - пискнула Гвайр и схватилась за молот. В груди девушки вспыхнула ярость - этот рыжеволосый мальчишка обманывал её с самого начала! Он игрался с ней! Да каким безумцем надо быть, чтобы так рисковать собой ради развлечения? Селека могла сломать Рекхару руку, убить его в пути! А волколака это словно совершенно не волновало.

Увидев гнев на лице воительницы, он лишь рухнул спиной на снег и громко расхохотался. Селека испуганно отступила назад. Аррага тоже не сдерживала улыбки - может, волчья ведьма и повелась на хитрость своего брата, но раскусила его куда раньше.

- Я ненавижу тебя, Рекхар! - крикнула Селека, топнув ногой о промёрзлую землю. Рыжеволосый юноша лишь сильнее расхохотался. Вытерев выступившие на глазах слёзы, он пробормотал:

- Нет, ты действительно самый наивный и чистый человек из всех, кого я когда-либо встречал.

Рекхар усмехнулся и поднялся с земли. Ловким движением он вывернул свои руки из пут и швырнул верёвку к ногам Селеки.

- Идём. Тебе же так не терпелось найти эти пещеры! К тому же, этот ваш Кайлас может угодить там в беду. Солнце и Луна не столь милосердные боги, как вы можете там думать у себя в Сангенуме. Света не может быть без тьмы, как и добра без зла.

Он приглушённо хмыкнул и пошёл по занесённой свежим снегом земле вперёд. Селека лишь бросила на Аррагу вопросительный взгляд. Волчья ведьма пожала плечами, словно извиняясь.

- Я тебе говорила - вежливых и воспитанных волколаков не существует. И честных тоже, - она оскалилась в улыбке и потянула княжну за собой. Селеке оставалось только пойти следом за волколаками. О боги, почему из всех дурных компаний она угодила именно в эту?

***

Алак натянул поводья Победоносного и пустил его лёгкой рысью вдоль стройного ряда воинов. Над их головами развевались пёстрые знамёна западных домов, включая самое большое и величественное - огромного ворона, раскинувшего свои крылья. Но Таодан даже не взглянул на него. Юноша столько раз видел герб своего рода, что уже привык не обращать на него внимания. Ворон преследовал его везде, где бы он ни находился. В бою или на пиру, на переговорах или в полном одиночестве. Огромный синий стяг с золотым вороном был неотъемлемой частью его жизни. Но сейчас для Алака был важен лишь один герб, реявший на горизонте. Небесно-голубой стяг с коронованной скачущей лисичкой белоснежного цвета невозможно было спутать ни с каким другим знаменем Сангенума.

- Корсаки наступают! - прокричал глашатай, проносясь мимо на своём лёгком жеребце. - Корсаки наступают!

Алак сжал в руках поводья. Он хотел бы сейчас оказаться в седле на спине Грозохвоста, но в этом бою вран должен был остаться в лагере. Для нынешнего сражения была выбрана небольшая роща, где огромная птица едва ли смогла распахнуть свои могучие крылья. Таодан чувствовал себя неуверенно, когда его друга не было рядом. Но всё это делалось ради безопасности Грозохвоста. Молодой император не выдержал бы смерти своего единственного врана. К тому же, он был символом его власти. Не будет Грозохвоста - и Алака моментально попытаются свергнуть несмотря на все его родственные связи с Аэгоном Вороном.

С правого фланга донёсся кривой вой боевого горна. Шиттарии сегодня были предоставлены самим себе. В окружении верных янгулов Алак чувствовал себя спокойно, но в этом сражении он был необходим здесь, рядом со своими воинами. Юноша ощущал на себе пристальные взгляды солдат. Многие из них были новобранцами и вполне возможно видели императора столь близко впервые. Алак старался не обращать на них внимания. Сейчас важно было не терять бдительности. Противник был силён и опасен, а также крайне хитёр.

Позади послышался топот лошадиных копыт, и Алак обернулся. К нему подъехали несколько всадников, в том числе и один из командиров, Валитрис Отвергнутый, уездный князь Львов. Молодой император узнал его по лысине и половине уха - его мужчине отрезали ещё в детстве. Эта история поросла множеством слухов, и кто-то утверждал, что это было наказанием за воровство, другие говорили, что таким образом родители Валитриса принесли кровавый дар Чёрному Леопарду, чтобы сын их вырос великим воином. И лишь немногие, в том числе Алак, знали, что ухо на самом деле было отгрызено дворовой собакой.

- Мой господин, нам следовало бы дать сражение на открытой местности, - произнёс Валитрис хриплым басом, остановив гнедого жеребца рядом с Победоносным.

- Поясните.

- Корсаки вынуждают нас сражаться среди деревьев, - заметил Валитрис. - Если будем играть с Псами на их правилах, это не доведёт до добра.

"И, тем не менее, мы только этим в последнее время и занимаемся", - подумал Алак, вспоминая, что предыдущие сражения так же проходили на территории, которую навязывали им Корсаки. Сначала они выступили на открытой местности, чтобы иметь возможность использовать катапульты, потом у небольшой речушки, чтобы заставить фабарцев переходить брод, забросанный острыми камнями и обломками железа. Но каждое сражение заканчивалось поражением Псов. Почему сейчас что-то должно было пойти не так?

- Вы так уверены, что мы проиграем? - хмыкнул Алак. - Вокруг деревья. Корсаки не смогут использовать катапульты.

- Но они спустят собак. К тому же, среди деревьев шиттарии не столь манёвренны, как на открытой местности. От них будет мало толку.

Таодан напряжённо посмотрел на маячившие впереди знамёна Корсаков. Среди густой еловой зелени рассмотреть их было трудно. Но Алаку удалось заметить гербы Виверров. К тому же, лай их бешеных мастиффов был слышен издалека. Валитрис был прав: сражаться против собак среди деревьев было тяжело. Но за шиттариев молодой император не волновался - это были прекрасные воины, обученные сражаться где угодно и как угодно. Им было всё равно, была ли под ногами земля, снег или раскалённый песок. Они почти не чувствовали усталости, благодаря чему могли провести в седле несколько суток без остановок. Эти воины были непобедимы, если действовали заодно. Но им нужен был лидер, иначе янгулы начинали спорить между собой и выяснять отношения прямо посреди боя. Алак надеялся, что хотя бы в этот раз обойдётся без происшествий.

"Ведут себя, как маленькие дети".

Отступать было уже поздно. Войска Псов стремительно приближались, и фабарцам не оставалось ничего другого, кроме как принять игру на их правилах. Если придётся сражаться среди деревьев, они это сделают. И одержат победу. Алак никогда не сомневался в своей армии. Быть может, именно поэтому он побеждал снова и снова, в то время как другие командиры возвращались к нему с поражениями и огромными потерями?

- Прошу вас, мой господин, одумайтесь! - взмолился Валитрис. - Если мы атакуем сейчас, то окажемся в невыгодном положении! Мы потеряем много людей!

Послышался лязг оружия, доставаемого из ножен. Алак не успел заметить, как Юген, всё это время находившийся рядом с ним, вытащил свой меч и направил его на командира. Валитрис невозмутимо смотрел на кончик лезвия, замерший у его горла.

- Как смеешь ты сомневаться в силе и мудрости своего господина?! - прошипел Юген, но Алак положил руку ему на плечо и покачал головой. Роялд недовольно забормотал, но оружие опустил.