Судьбоносная сталь (СИ)

- Странник, мне угрожает опасность, если ты не свернёшь в коридор справа. - Хирург засмеялся. - Впереди фантазмы, которые меня съедят, настолько сильные, что ты не справишься с ними. Поэтому, сворачивай, Первая.

Первая попыталась потянуть Хирурга вперёд, но встретила стену, не позволявшую ей идти дальше, будто кто-то сзади, невидимый, натянул поводок и собачка послушно свернула в сторону, выгодную хозяйке.

- А теперь направо. У меня плохое предчувствие! Меня убьют эти страшные четырёхрукие тени! - Хирург состроил гримасу.

Первая повиновалась. Госпожа дала ей чёткий приказ - Хирург должен попасть на заседание целым и невредимым, проговорить свою роль, Первая должна подтвердить его слова, а затем отвести его целым и невредимым обратно в Клетку, как стал называть это место Хирург.

- Теперь - налево. Быстро, быстро! Они бегут за нами! Они растерзают меня! - Сзади и вправду собралась стая шавок - мелких фантазмов, в половину человеческого роста, похожие на гулей - если бы гули были бы людьми, шавки были бы их собаками.

Он не знал, где выход из бесконечного сна, в который он попал телом и душой ещё при жизни, но он знал одно - если он остановится, то ему конец. Конец. И он бежал, подгоняемый воем и лаем. Впереди коридор загородил ракшас - четырёхрукий фантазм, вместо ног которого по земле волочился длинный хвост; он отравлял своих жертв длинными, как клинки, когтями, а затем поедал отравленное мясо, сделанное ядом гниющим всего за пару секунд. Он свернул прямо перед ракшасом направо, в коридор с урнами на полках, вбитых в стену; ракшас погнался за ним, извиваясь, как змея.

Наконец, фантазмы-слуги госпожи отстали, и Хирург привалился к стене, осматривая комнату, заваленную коврами и гобеленами с пятью дверьми, распахнутыми настежь, в которую он попал вместе с Первой, с укоризной смотрящей на Хирурга.

- Предупредил бы меня, что ты собираешься бежать!

- А вдруг твоя госпожа дала тебе инструкцию доносить все мои слова ей? - Хирург улыбнулся. Он часто улыбался без причины в последнее время, эта же фраза была достойной причиной, в отличие от предыдущих. - В любом случае, я должен тебя поблагодарить.

- За что? - Удивилась Первая. - Я только мешала.

- За это.

Он вогнал ей клинок, спрятанный в рукаве, который он никому не показывал и хранил с самого заточения в Клетке госпожи.

- Теперь ты будешь кормить слуг своей госпожи. А я - сваливаю. - Он указал куда-то направо. - Пока!

Хирург бежал один, не оборачиваясь на крики истекающей кровью Первой, только сейчас, когда он убежал, осознавшей, что Хирург задумал это с самого начала и просто подыгрывал ей. Она и вправду худшая из троицы. Самая глупая и самая слабая. Но Первая, а значит, Странник, точнее то, что делало не разделённую тогда троицу Странником.

Он бежал и бежал по бесконечным коридорам Замков, ища место, где он бы мог спрятаться, чтобы затем найти какого-нибудь путешественника. Или наоборот, возможно в Енадааре его разыскивают, как бывшего главу гильдии, собираясь припомнить ему все его операции, в которых он убил бесчисленное множество людей, даже целую деревню эльфов Листового Клана в Обители Эльфов, Гасай-ноне.

Он остановился в каком-то саду со странной аркой, вокруг готорой был квадратный "ров" с перекинутым через него деревянным мостиком, рядом с которым стояло большое, несоразмерное с мостиком, колесо с намотанной на него лебёдкой. В арке что-то мерцало, затем кто-то вышел из мерцания и удивлённо уставился на Хирурга.

Хирург понял, что это его первый последний шанс. Он не знал, сработает ли это, но другого выхода не было - либо он убежит сам, взяв судьбу в свои руки, либо погибнет от руки госпожи, если доверится страху. В конце концов, ведь удача была на его стороне, а значит, балом правит он, Хирург.

- Простите!

Он метнулся вперёд, вытаскивая из рукава клинок, удобно севший в руку. Хирург сделал взмах снизу вверх, но на удивление быстро, почти так же быстро, как сверкает молния, человек оказался на арке.

- Значит, простите? - Человек, теперь Хирург разглядел его, был свисаром - чёрные волосы и опять же глаза, радужная оболочка которых была иссиня-чёрной. - Кто же за такое простит?

- Я не хочу убивать тебя или причинять тебе боль. - Хирург развёл руками, будто он не хотел убивать, но истина была в том, что безумие медленно поглощает его - отец сошёл с ума, как и его брат, они сейчас где-то ночуют под мостом в Шахте, забыв о своей семье и его матери, умершей совсем недавно: пять лет назад, а значит, что он хотел, истинно хотел смерти этого человека. Это семейная черта - безумие - дедушка и прадед так же сошли с ума. - Поэтому прошу - схвати меня за руку и проснись!

- Ты с ума сошёл? Ты меня зарезать пытался!

- Но я же любя! - Хирург засмеялся, схватившись за живот. - Я не хочу здесь сойти с ума и странствовать по Замкам вечность, пока меня не съест какой-нибудь ракшас или безумный ифрит.

- Проснись тогда. Что с тобой случилось? - Незнакомец заинтересованно посмотрел в глаза Хирурга, которые с такой высоты было не так-то просто разглядеть.

- Я попал сюда душой и телом, я не могу сбежать сам, мне нужен кто-нибудь, кто меня возьмёт с собой, взяв за руку.

- Тогда я возьму тебя, но сделай клятву - ты будешь служить мне, посвятив всю дальнейшую жизнь мне и моей цели.

Хирург скрипнул зубами. Удача удачей, а попался ему прагматик, который требует от него стать рабом на всю жизнь, целую вечность, но делать нечего - здесь его ждёт жуткая смерть. Он собрался с духом, и приложил руку к плечу, предварительно оголив его, сняв кафтан.

- Я, Каблим Инвер, Хирург, клянусь, что стану служить... как тебя зовут?

- Разенет, Инголь. - Он широко улыбнулся. Ещё бы ему не улыбаться - кто-то отказывается от свободы ради него, становящегося поистине рабовладельцем - печать нельзя снять без того, кто принял клятву, то есть без самого него, а Разенет Инголь точно не станет этого делать.

- Клянусь, что стану служить Разенету Инголю верой и правдой, равно как и его цели.

Он закричал. Его плечо, в третий раз, пронзила страшнейшая боль, сильнее, чем предыдущие - видимо, впечаталась глубже, чем остальные, из-за характера клятвы.

Незнакомец спрыгнул вниз, мягко приземлившись на камни.

- А теперь - целуй ботинки.

- ЧТО?

Плечо предательски заболело, напоминая о каре за непослушание. Хирург скривил лицо в лживой ухмылке.

- Целуй ногу. Ботинок. - Он выставил левую ногу вперёд и поводил в бока. Ботинки были измазаны в земле и пыли, на них не было чистого места, по крайней мере, не со стороны Хирурга. - Ну же.

Плечо стало нестерпимо болеть. Печать осознавала, что Хирург не хотел выполнять клятву. Он сел на колени, протянулся к ноге и поцеловал её, испачкавшись в пыли и грязи неведомых дорог.

- То-то же. - Инголь безумно улыбнулся. Хирург мысленно содрогнулся от осознания того, что Инголь может с ним сделать.

Глава XXXIII

Шаманы полукругом собрались вокруг солдат-наёмников Разенета, которые морщатся от яркого дневного света степного солнца. Великие Шаманы стояли и держали руки высоко в воздухе, вокруг которых образовалась голубоватая дымка, будто они собирали в них всю мощь, доступную им, в мгновение ока готовые ударить молнией или огнём, или же заморозить, высосав последнюю каплю тепла из тела. Но они не завершали заклинания, которое, для концентрации, шептали про себя, они ждали, что же скажут чужеземцы, проникшие в священный храм Великой Орды.

Разенет вышел вперёд, отстранив приготовившуюся к рывку в сторону крайнего шамана Аганну рукой, и произнёс:

- Я хочу стать Владыкой.

Крайний справа шаман поперхнулся и засмеялся хохотом, будто гора камней упала на землю, остальные же переглянулись. Сказав что-то неразборчивое, центральный опустил руки, предварительно собрав всю вылитую в воздух магию в маленький кожаный бурдюк на поясе. Он подошёл к Разенету и обернулся.