Песнь жизни (СИ)

МЕНЯ?!!

– Да беги же, дуралей, – легонько подтолкнула его Гончая. – У тебя еще есть шанс доказать, что она не ошиблась. Или ты уже передумал? По-прежнему хочешь уйти?

Элиар вздрогнул в третий раз, неверяще оглядел их одинаково огорченные лица, но затем вдруг со всей ясностью понял, что самым неожиданным образом получил бесценную возможность все исправить. Наконец, посветлел, с непередаваемым выражением поклонился, с силой сжал руку побратима и стремглав сорвался с места. Мелькнул серебристой молнией в темноте сада и тут же исчез, оставив после себя неуловимый аромат нетерпения, внезапной радости и какой-то безумной надежды.

Таррэн убедился, что он ринулся в правильном направлении, и, вздохнув, повернулся к Белке. Внимательно посмотрел, подумал, а потом приподнял ее досадливо сморщившееся лицо за подбородок.

– Знаешь, – сказал, с интересом изучая ее глаза. – Я думал, ты его убьешь.

– После того, как Мелисса сказала, что жить без него не может? – Гончая покачала головой. – Нет, родной. Может, у них ничего и не выйдет, но я не собираюсь так рисковать. Тем более, она действительно уже не ребенок.

– Гм. Полагаешь, надо дать им шанс?

– Почему нет? Нам все равно когда-то пришлось бы с этим столкнуться. Годом раньше, годом позже… а Элиар – действительно неплохой выбор.

– Светлый? – скептически изогнул красивую бровь эльф.

– А что, Темный был бы лучше? – хмыкнула Гончая. – По крайней мере, мы его с тобой хорошо знаем. Он отлично приживется в Проклятом Лесу, если, конечно, все будет нормально. Не испугается нашей стаи. Не сбежит от вида наших гостей. Не наделает глупостей, потому что уже половину эпохи как, слава богу, не мальчик. К тому же, его знает и любит Тир. Не думаю, что он будет возражать против такого положения дел.

– Но Элиар гораздо старше ее.

– А ты – старше меня. Для тебя это так важно?

– Нет, но…

– Брось. Лет через сто это вообще перестанет иметь какое-либо значение, – весомо добавила Белка. – Может, я и ошибаюсь в нем, но мы хотя бы дадим им шанс попробовать. Если не получится, Милле сама это поймет. А если все будет хорошо… что ж, значит, мы обе были правы.

Таррэн задумчиво посмотрел на свою пару.

– А ты сильно изменилась. Лет десять назад и разговаривать бы с Элом не стала. Взяла бы за шкирку и вышвырнула вон. А то и пришибла бы, чтобы впредь думал, когда на вас смотрит.

– Что поделаешь? С годами приходится меняться, – вздохнула Белка. – Особенно, когда есть дети. И особенно, когда они становятся взрослыми. Да, мне тоже не нравится, что это случилось так рано, не нравится, что Элиар был так неосторожен. Мне нелегко удержаться от того, чтобы не свернуть ему шею и, тем более, спокойно отпустить Милле к нему… а в это время еще и с трепетом ожидать того дня, когда окончательно возмужает Тир… но я слишком люблю наших малышей, чтобы сделать им больно, и никому не позволю причинить им зло. Никогда.

– Я знаю. Ты прекрасная мать.

Белка снова вздохнула.

– Скажи, а тебе не бывает грустно от мысли, что скоро они перестанут в нас нуждаться?

– Нет.

– А я вот иногда…

– Раз уж об этом зашла речь, – вдруг осторожно притянул ее эльф, незаметно обвивая руками гибкую талию и зарываясь лицом в густые каштановые локоны. – Скажи, ты никогда не думала, что не надо останавливаться на достигнутом? Время придет, и Тир однажды тоже найдет себе пару. Элиар может уехать к своим. Милле, если я правильно понял, не откажется от него ни за какие коврижки… а дома опять станет скучно и тихо… может, нам с тобой…?

Неожиданно на аллее послышись чьи-то торопливые и быстро приближающиеся шаги, заставившие его умолкнуть, а Белку – недовольно нахмуриться.

– Мой лорд! – слегка запыхавшись, сообщил незнакомый эльф, одетый в ливрею дворцового стража, и поспешно поклонился. – Владыка Тирриниэль просит вас подойти!

– Что, сейчас?!

– Простите, мой лорд. Но он просил передать, что вы нужны ему. Желательно, как можно раньше – Летний Бал скоро начнется, а он хотел бы переговорить с вами до его открытия.

– Торк! Как же не вовремя! – вполголоса ругнулся эльф, неохотно отпуская о чем-то задумавшуюся Гончую. – Он же знает, что мы завтра уезжаем! Не мог другое время выбрать для разговора? Ладно, передай, что я сейчас буду. Малыш, ты идешь или встретимся в Тронном зале?

– Да, – невпопад откликнулась она. – Надо переодеться…

Глава 25

Летние Балы всегда были достоянием Перворожденных, их изобретением, традицией и законной гордостью. Никто не умел отмечать обычный, в сущности, день так, словно он был последним днем этой жизни, а не всего лишь плавным завершением очередного года. И Светлые, и Темные эльфы свято чтили древние традиции, а потому один раз в год, в ночь летнего солнцестояния, обязательно проводили пышную церемонию, полную долгих речей, изумительно чувственных танцев, песен и всяческого веселья. В этот день забывались старые распри, прощались прежние обиды, назначались свидания, появлялись новые пары, соединялись сердца и души. В этот же день Чертоги покрывались не зеленой, а нежной серебристой листвой и начинали тихонько качаться в такт неслышной музыке – плавно и почти незаметно, но так, что сторонние наблюдатели замирали от восторга.

Сегодняшняя ночь не стала исключением, и Тронный зал негромко гудел от сдержанного волнения, потому что впервые за многие тысячи лет Темный Владыка присутствовал здесь не формально, а, сказав положенные слова приветствия, с видимым удовольствием окунулся во всеобщую суету. Странно было видеть его улыбающимся. Еще более странно видеть на его лице выражение искренней радости. Но совсем уж невероятно встретить его танцующим, рядом с одной из ослепительных красавиц своего народа. Разумеется, после того, как первый танец нового года он подарил раскрасневшейся от волнения Милле.

Таррэн с облегчением проследил, как дочь упорхнула в сторонку и робко улыбнулась подхватившему ее на руки Элиару. А когда на ее лице появилось выражение безграничного счастья, молодой лорд успокоено отвернулся: кажется, его чудесные женщины не ошиблись в нем. Обе оказались правы. Кажется, Эл действительно души не чает в этой девочке. Кажется, впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему живым и с немым обожанием следит за каждым ее движением, впитывает каждую ее улыбку, каждый взмах ресниц, каждый вздох и каждое легкое прикосновение, которое она успела ему подарить. И дело было не только в ее силе. Совсем-совсем не в ней. Кажется, это просто любовь?

Конечно, она еще очень юна. Конечно, многого не знает и не понимает в этой жизни. Но Элиар умел ждать. И был готов ждать ее столько, сколько потребуется. Трепетно оберегая каждый день, каждый миг, заботясь и терпеливо храня ее чистоту в неприкосновенности. До тех пор, пока она сама не решит иначе.

Тирриниэль подошел к сыну и, проследив за его взглядом, странно хмыкнул.

– И ты позволишь им быть вместе?

– А ты смог бы ей запретить? – вместо ответа спросил Таррэн.

– Не знаю. Но она выглядит счастливой. Как и он, впрочем. Насколько ты в нем уверен?

– Как в себе самом.

– Все-таки Светлый… а она еще очень молода… считаешь, он не переступит границ?

Таррэн мысленно усмехнулся: о нет, на это Элиар как раз не решится. По крайней мере, до совершеннолетия Мелиссы, потому слишком хорошо знает, что с ним после этого будет: Белка иногда бывает ОЧЕНЬ красноречива. А нечастному бедолаге, который решится ее расстроить, крайне быстро станет настолько нехорошо, что то, что от него потом останется, даже похоронить будет нельзя – она предпочитала не оставлять от врагов частей крупнее собственного ногтя. Кстати, где она?

– Ты почему один? – словно подслушал его мысли Владыка. – Белка не любит развлечений?

– Таких – нет. Но, раз уж сегодня мы здесь последний день, пообещала прийти.

– А почему… – хотел было спросить Тирриниэль, но в этом момент двери в Тронный зал снова распахнулись, и внутрь невесомо вплыли очередные гостьи.