Я стану твоим врагом (СИ)

Марион вгляделась в мелкие фигуры во дворе замка: восторгу Михо не было предела. Сын носился по галереям и садам, забирался на стены, едва не сводя с ума Эйра своим бесстрашием, и успокоился лишь во внутреннем дворике, где располагалась тренировочная площадка для рыцарей. Это заняло Михо надолго, и Марион последовала примеру сына, взявшись за изучение новой территории.

До замка, несмотря на значительные потери — один воин их отряда оказался убит, двое тяжело ранены — добрались без особых злоключений. Рыцарей тотчас перепоручили заботам местного городского знахаря — настоящего доктора, подобного Янушу, в Рокхейме не было — а Нестор, всё ещё бледный после потери крови, но решительный, как никогда, принялся за наведение порядков на своей территории. Юрта с присущей ей деловитостью взялась за обустройство отведённых им покоев, вытолкав из них госпожу до тех пор, пока всё не будет готово, и Марион оказалась предоставленной сама себе.

Ненадолго. Со стороны лестницы раздались тяжёлые шаги, и на площадку с трудом, кривясь и потирая раненое плечо, выбрался хозяин замка.

— Понастроили, — пожаловался Ликонт. — Но если ты думаешь, что скроешься от меня здесь, покорительница Змея, ты сильно ошибаешься.

Марион с улыбкой посмотрела на подошедшего к ней командующего. Нестор устал после перехода, но гордость или непоколебимая уверенность в том, что уж он-то не может испытывать ни боли, ни слабости, не давала ему отдохнуть или расслабиться.

— Покорительница Змея? — с улыбкой уточнила она.

— Так тебя назвали, — кивнул герцог, подходя ещё ближе. — Змей — самая высокая гора в окрестностях Ройхейма. Покорителями Змея здесь уважительно называют тех, кто совершает нечто невозможное…

— Кажется, поняла, — усмехнулась аверонская воительница. — Змей — это ты? Вот уж лестно, в самом-то деле…

— Прости, это не я придумал, — ухмыльнулся Ликонт, и тотчас скривился от боли, ухватившись за плечо.

— Тебе нужно отдохнуть, — Марион поддержала пошатнувшегося командующего, заглянула в искажённое от боли лицо, — Нестор!

— От… дохнёшь тут, — герцог позволил увлечь себя на каменный пол; прислонился спиной к зубцам крепостной стены. На лбу его проступили капли пота, Ликонт прикрыл глаза, пережидая, пока перед внутренним взором не перестанут мельтешить белые пятна. — Помнишь, я говорил… что Наала обещала приехать… к нам на… церемонию?..

— Помню, — Марион провела ладонью по вспотевшему лбу, смахивая крупные капли. — Нестор, тебе бы вниз…

Герцог дёрнул щекой, доставая из кармана сложенный листок.

— Вот, полюбуйся! И это… родная сестра!..

Марион раскрыла письмо, пробегая глазами текст. Улыбнулась.

— Она не сможет приехать… потому что в ожидании ребёнка! Наала беременна! Разве это не чудесная новость, Нестор?

— Чудесная! Их брак… должен был стать… фиктивным! — Ликонт наконец открыл глаза, недовольно глянув на раскинувшуюся за стеной пропасть. В отличие от Марион, валлийца не восхищали прекрасные виды — он давно к ним привык — и думал Ликонт, как всегда, лишь о насущном. — Как же это получается, Марион?! Объясни мне, потому что я не понимаю! Как это так? Брак фиктивный — дети настоящие?!

Марион улыбнулась, глядя на всё больше распалявшегося Ликонта. Обычно сдержанный, невозмутимый, сейчас Нестор казался уязвлённым, точно по честолюбивой натуре герцога прошлись чугунным утюгом. Командующий никак не мог поверить в то, что кто-то смог скрыть от него такую малость… или такой вопиющий факт, как переход от фиктивного брака к настоящему. Привыкший контролировать всех и вся, сейчас Нестор казался по-настоящему растерянным.

— У меня за спиной… не поставив меня… в известность! Родная сестра!

— Да, Наала твоя сестра, — попыталась успокоить разбушевавшегося герцога Марион, — и имеет право на то, чтобы не советоваться с тобой хотя бы в таком глубоко личном вопросе, как выбор спутника жизни. И если этим спутником стал изначально фиктивный супруг…

— Он заставил её! — вдруг встрепенулся командующий, едва не вскакивая на ноги. — Точно! Как же я раньше…

— Нестор, — вздохнула Марион, — подумай, что ты говоришь. Я знаю императора Таира — поверь мне, это не тот человек, который способен надругаться над честью пусть и фиктивной супруги. Разве Наала в таком случае не покинула бы дворец тотчас? Разве скрыла бы от тебя свою боль?

— Женщины, — внезапно поникнув, вздохнул Нестор. — Мне-то казалось, я вас понимаю. А сейчас пришёл к выводу, что… верить вам нельзя…

Марион усмехнулась, присела рядом, обхватывая руками колени. Кирасу она сняла по приезду в замок, но платье одевать не спешила, оставшись в рубашке и штанах — и накинув поверх них чёрный балахон с разрезами, не стеснявший движений. Юрта ни за что не выпустила бы её в подобном виде из опочивальни, не будь так занята обустройством их нового дома.

— Нельзя, — эхом отозвалась воительница, глядя в том же направлении, что и хмурый герцог — на заснеженные горные хребты окружавших Рокхейм скал. — Но выбора у тебя всё равно нет. Лучше сдавайся сразу, Нестор, так ты обойдёшься куда меньшими потерями.

Ликонт посмотрел на неё и улыбнулся, протягивая руку, чтобы пригладить развивавшиеся на ветру пряди.

— Ведьма…

Марион тряхнула головой, скидывая его руку.

— Ты за этим карабкался со всей своей немощью на такую высоту? Чтобы показать мне письмо?

Рука, перебравшаяся уже на её плечо, внезапно замерла. Нестор отдёрнул пальцы, помедлил, затем решительно поднялся на ноги. Марион поднялась следом, удивлённо разглядывая бледного, как смертник, герцога.

— Прости, — заговорил Нестор, — я действительно забыл, зачем шёл. Я… совсем не приготовил тебе свадебного подарка… не успел…

— Ты не обязан, — попыталась вставить Марион, но Ликонт тряхнул головой, потянув за край нательной цепочки. Показавшийся на ней драгоценный камень блеснул на солнце, отбрасывая яркие блики на каменной стене, и Нестор одной рукой сорвал цепочку с шеи.

— Вот, — смято выговорил герцог, — это перстень… моей матери… и поверь, у меня нет ничего дороже! Я хочу, чтобы он был у тебя. Пусть наш брак будет фиктивным, пусть я, возможно, буду видеть тебя реже, чем того бы хотел… — Нестор шумно втянул воздух, держа пестень на раскрытой ладони, — но я женюсь в первый и последний раз. Я знаю себя, Марион… прости, но я уверен, что другой жены у меня не будет. И другой женщины — тоже. И я хочу… если ты захочешь уйти… чтобы у тебя осталось на память обо мне хоть что-то… что-то, что не позволит тебе меня забыть.

Марион смотрела на незнакомого, изменившегося в родных стенах наследника рода Ликонтов, слушала сумбурные изъяснения, веря каждому сказанному слову: Нестор никогда не лгал ей. Внезапно вспомнились его слова — такие безумные для неё в тот момент — сказанные им в заключении городской тюрьмы Галагата.

«Я стану самым страшным твоим врагом — чтобы ты не могла меня забыть. Чтобы с твоих губ время от времени слетало, срывалось моё имя…».

— Я никогда не забуду тебя, Нестор.

Его губы дрогнули, но герцог ничего не сказал. Он смотрел на неё в упор, выжидающе… и с надеждой. Молчание затянулось; рука командующего, протягивавшая ей перстень, дрогнула.

— Прошу тебя, — сказал он наконец.

Марион сумела оценить его искренность. Протягивая руку за кольцом, она старалась не смотреть ни в синие, пронзительные глаза, ни на разгоравшееся лихорадочным румянцем лицо. Осторожно отсоединила от цепочки, рассматривая прозрачный, чистый, как слеза, с переливавшимися глубоко внутри разноцветными бликами камень.

— Горный хризанит, — хрипловато проговорил Нестор, разглядывая персень вместе с ней. — Самый редкий и самый ценный камень горных шахт Валлии. Его владелец никогда не умрёт, и никто не сможет причинить ему вреда. Так говорит наша легенда…

Он осторожно взял перстень из её рук, перехватил её правую руку, одевая кольцо на палец. Марион отняла руку, вытянула, невольно любуясь блеснувшим на солнце камнем. Вновь повернулась к Ликонту: Нестор рассматривал её с непонятным выражением на лице, и отстранённой улыбкой на губах.