Я стану твоим ангелом (СИ)

Я стану твоим ангелом

Есения

Отпустив тормоз и плавно переключив скорость, я припарковала свою старую серебристую «хонду» на аккуратно расчищенной от недавно выпавшего снега подъездной дорожке.

Чтобы добраться до фешенебельного района в пригороде округа Вашингтон, расположенного в самой глубине неописуемых по красоте хвойных и пышных лиственных лесов, я провела за рулем ни много ни мало четыре с половиной часа. За окном с удивительным постоянством проплывали частные владения, огражденные высокими двухметровыми заборами, отели, гостиницы, дома отдыха, предназначенные для тех, кто решит променять шумный, окутанный предпраздничной суетой город на тихий уголок в строгой оправе чистой, почти сошедшей со сказочных новогодних открыток природы. После созерцания чудесного зимнего пейзажа кипящее внутри чувство недовольства тем, что в самый канун Рождества агентство отправило меня почти за сотню километров к западу от города, сменилось чувством умиротворенности и даже некой благодарности. Желание выбраться из бурлящего мегаполиса давно давило на меня с непреодолимой силой.

- Вот это да! - Повернув голову и взглянув в чуть покрывшееся тонким слоем инея стекло, я оцепенела от изумления. Небольшой двухэтажный коттедж на отроге холма, больше походивший на тот самый пряничный домик, о котором рассказывали в сказках, смотрелся среди своих многоэтажных соседей очень необычно, даже немного нелепо. Среди однообразной серости и монотонности дом, украшенный рождественскими венками и гирляндами, с резными наличниками и дымящей трубой на крыше еще с подъездной аллеи маячил всем забредшим сюда путникам ярким, красочным пятном. Дважды сверившись с записью в ежедневнике, я убедилась, что оказалась точно по адресу.

- Вестминф. Дом номер семнадцать? – вопросительно подняв брови, спросила я у своего отражения в зеркале заднего вида. Рыжеволосая девушка кивнула и тяжело вздохнула. - Так и есть.

«Странно», - подумала я про себя, но не стала больше медлить и, схватив с переднего сидения чемоданчик, выбралась из машины. Специфика агентства, в котором я проработала почти два года, не предусматривала ярких красок, праздника жизни и веселья. Все, что было связано с моей работой, можно разделить на четыре составляющих: размеренность, запах лекарств, однообразие и покой.

В детстве я всегда мечтала о таком доме: небольшом, уютном, родном и теплом, где по утрам будет пахнуть свежеприготовленным кофе и черничным пирогом. Но… судьба распорядилась иначе, подарив мне взамен холодные стены детского приюта. С тех пор я на всю оставшуюся жизнь запомнила: предаваться мечтам – бесполезно тратить время, бессовестно отнимая его у повседневной реальности. Видимо, именно поэтому, приближаясь к массивной входной двери дома, я скептическим взглядом обвела заснеженную лужайку, на которой обитали маленькие керамические гномы в красных колпаках и олени в упряжках. До того, чего мне так не хватало, можно было дотянуться рукой. Дотянуться и сразу же отдернуть руку, осознав, что все это тебе не принадлежит, и никогда принадлежать не будет.

Не найдя звонка, я приподняла увесистый бронзовый молоток. Раздался тяжелый глухой гул.

- Что вам угодно, юная мисс? – через несколько секунд за дверью раздался приятный женский голос.

- Здравствуйте. Это Ренесми Каллен к миссис Свон. Сиделка.

Прежде чем дверь со скрипом отворилась, воцарилось минутное молчание. В хорошо освещенном холле напротив меня стояла тучная женщина лет тридцати в белоснежном переднике поверх старомодного платья до середины колена. Её черные как смоль волосы были аккуратно убраны в пучок и перевязаны тонкой атласной лентой, а на ногах красовались плотные шерстяные чулки крупной вязки.

- Простите, - она еще раз оглядела меня с ног до головы и стыдливо опустила взгляд в пол, – вы такая... Я рассчитывала, что агентство пришлет… - Женщина внезапно замолчала, затем торопливо продолжила, пытаясь оправдаться: - Просто предыдущая сиделка была почти одного возраста с миссис Свон и… Ой… какая я невежда, что же вы стоите на пороге! Проходите, проходите!

- Спасибо.

Я мило улыбнулась, пытаясь сгладить неловкость ситуации, и прошла в дом. Из-за своего довольно юного возраста я не в первый раз оказываюсь в такой ситуации. Обычное дело - видеть в глазах клиентов агентства недоверие, а иногда, чего похуже, жалость от того, что такая молодая, красивая двадцатитрехлетняя девушка работает сиделкой у престарелых господ, чьи богатые дети спихнули своих родителей на руки профессиональной прислуги.

- Меня зовут Марианна. Я экономка миссис Свон. И повар. По совместительству. Мы с утра вас ждем. Уже хотела звонить в ваш офис, боялась, что затерялись по дороге. А вечером обещали такой снегопад, такой снегопад!

Женщина завертелась вокруг меня словно торнадо. С силой стащила пальто, выхватила из рук чемоданчик с лекарствами и усадила в кресло.

- Устали, наверное. Замерзли. Дорога в наш городок неблизкая. Может, чаю?

Экономка одарила меня сияющей улыбкой.

Сбитая столку излишней гостеприимностью Марианны я не проронила ни слова и лишь отрицательно покачала головой.

- Тогда глинтвейн! – воскликнула женщина, готовая рвануть за ароматным напитком, едва я открою рот и скажу первое, что придет в голову. - Еще горячий!

- Извините… Марианна, но сначала я хотела бы переговорить с миссис Свон. Обговорить распорядок дня, процедуры и остальные организационные вопросы. Таковы правила моей работы. Понимаете?

Огонек в глазах женщины стремительно погас. Марианна сникла и медленно кивнула.

- В таком случае прошу следовать за мной, – безразличным тоном проговорила она и быстрым шагом двинулась к лестнице.

Я тяжело вздохнула при мысли о том, что мой отказ был верхом невежливости к хозяину коттеджа, и смиренно проследовала за экономкой на второй этаж.

Но таковы правила моей работы.

Мы шли по длинному обшитому дубовыми панелями коридору. Холодная, могильная тишина, окутавшая меня с ног до головы, говорила о том, что за бесчисленной вереницей дверей не было и души. Ощущение праздника при виде богато украшенного новогодней атрибутикой дома снаружи улетучилось, стоило только мне переступить его порог. Ни единого намека на праздник. Ни огромной ели посредине гостиной, мишуры, гирлянд, венков остролиста, деревянной полочки, с которой бы свешивалась череда красных чулок. Никакого другого праздничного убранства, кроме небольшой статуэтки Санта-Клауса на тумбочке в углу темного коридора. Я нашла это немного странным, хотя сейчас это должно волновать меня меньше всего.

Чем ближе мы приближались к самой дальней двери, тем отчетливее слышалась за ней приятная медленная музыка, иногда сопровождаемая нотками торжественного марша.

Наконец, мы остановились.

- Сюда.

Марианна вежливо постучалась и, услышав в ответ тихое «Пусть войдет», отошла в сторону, пропуская меня вперед.

Чтобы не создавать лишнего шума и не отвлекать хозяйку дома от прослушивания старого вальса, я протиснулась в небольшой проем и почти на цыпочках вошла в комнату.

Миссис Свон сидела в кресле-качалке, устремив сосредоточенный взгляд в окно. Экономка была права. По её точным прогнозам к вечеру в городке начался настоящий снегопад. Густые хлопья снега, едва успев дотронуться до оконного стекла, мгновенно таяли на нем прямо у нас на глазах.

Вскоре послышался тихий стук. Хлопья превратились в тяжелые колкие льдинки, что не сулило ничего хорошего.

Застыв у порога, словно соляной столб, я не решалась сделать и шага.

- Вы проходите. Садитесь, – проговорила миссис Свон мягко и, все еще не поворачиваясь ко мне лицом, указала на пустующее кресло.

Я примостилась на самом его краешке, исподлобья поглядывая на хозяйку дома. Женщина потянулась к патефону и легким движением руки отодвинула иглу.

- Знаете, на современных дисковых изданиях не так просто найти настоящие раритеты музыки периода Второй мировой войны. Не то звучание, не та атмосфера. Приходится пользоваться виниловыми пластинками, – вымолвила она и наконец-то повернулась ко мне лицом, снимая очки и устало потирая глаза. – Так, гораздо лучше. Ох…