Легенды о проклятых 2. Непрощенная

- Работать будешь, Лютер. Потом в дозорные пойдешь. Семью честным трудом кормить надо, а не воровать. В следующий раз сам тебе руки отрежу. Обе. Понял?

Мальчишка быстро закивал, пятясь назад.

- Вы…мое имя запомнили?!

- Память у меня хорошая, пацан. Лови!

Рейн бросил ему мешочек с золотом, и в этот момент снова раздались крики:

- Дорогу дозорному Валласа!

Толпа расступилась, давая дорогу всаднику в строгой черной форме дозорного с гербами дома дас Даалов на седле, он скакал прямо к Рейну, а когда поравнялся с нами, спешился.

Бросил быстрый взгляд на меня, потом на Саяра:

- Повелитель. Мой дас. – коротко поклонился -  У рва труп женщины нашли. Кажется, волки. Дочь сапожника загрызли. Второй случай за неделю. Меры принимать надо. В деревнях уже о гайларах опять поговаривают.

Рейн посмотрел на Сайяра и тот нахмурился.

- Кто нашел?

- Охотники.

- Отвези десу Вийяр в замок и следуй ко рву, Саяр. – повернулся к дозорному, -Поехали покажешь.

<p align="center">

ГЛАВА 23. ОДЕЙЯ

Рынок Жандара напоминал мне такой же точно в моем родном Тиане. Я думаю, что все рыночные площади Лассара похожи между собой, но если раньше я бывала на них лишь проездом и могла видеть толпу и торговцев из окна кареты, то теперь я сама стала частью всего этого. Я приходила сюда каждое утро с тележкой с булками и сладостями и торговала ими до обеда, потом меня меняла Моран, привозила свежую выпечку из пекарни Герты Лабейн. Уже несколько месяцев мы жили в её доме на окраине Жанарии – деревни под самим городом, куда мы пришли с Моран искать пристанища. Герта оказалась пожилой женщиной с копной густых седых волос, пышным телом и не по годам свежим лицом. Она впустила нас едва услышав имя Орана… а потом долго плакала, не скрывая своего горя от нас и все же второпях накрывая на стол. Данай был ее молочным сыном, своего она потеряла при рождении и если бы не этот ребенок, то возможно наложила бы на себя руки. В семье Оранов она прожила до самой смерти десы Оран, потом попросила Данайя отпустить ее, а тот купил ей домик и пекарню в этой деревне. Он навещал кормилицу раз в год, обычно перед зимой. Оставлял ей деньги, заработанные на службе, проводил несколько дней и снова отбывал на очередное задание. Она со слезами и с горькой улыбкой разглядывала камень. Когда-то она придумала для Данайя сказку о драконах и таинственном синем камне, который они охраняли. Если найти такой камень, то исполнятся все самые сокровенные желания. Маленький дес Оран бредил этим камнем и однажды, когда он заболел и лекарь сказал, что мальчик умрет от лихорадки, Герта сама покрасила обычный камень синей краской и принесла мальчику, чтобы он мог загадать любое желание… Он загадал вырасти и умереть в бою, как воин. Мальчик выздоровел, несмотря на приговор врача, а камень с тех пор он всегда носил с собой.

Герта отдала его обратно мне и сказала, что теперь он мой. Есть в нем некая мистическая мощь, ведь если мы во что-то верим это непременно исполнится. Вера – страшная сила. Она способна возрождать из пепла и в пепел обращать. Она правит миром наравне со страхом, любовью и смертью.

Деса Лабейн не спросила кто мы и откуда. Не задала ни одного вопроса, а просто приняла нас в своем доме, выдав за своих родственников из голодающего Талладаса, где когда-то жила её сестра. Больше всего мы боялись, что про меня узнают. Моя кожа все так же обжигала при прикосновении. Казалось, что с беременностью это обострилось сильнее, иногда на мне могла дымиться одежда. Особенно в минуты гнева и отчаяния.

И рано или поздно кто-то да заметил бы это. Особенно сама Герта. Но первое время мы придумали более или менее правдоподобную историю. Моран сказала, что мои руки сильно обгорели и я ношу перчатки постоянно, скрывая страшные ожоги. Какое-то время нам удавалось скрывать правду…но недолго.

 Герта узнала мою тайну чуть позже, даже не тогда, когда сквозь черную краску стали просвечивать красные пряди волос. А это случилось слишком быстро. Намного быстрее, чем предполагала Моран. Мои волосы отказывались держать чужой цвет. Тогда Герта сама приготовила варево для меня из золы, жира и черной травы, которую бросали в чай, чтобы бодрствовать дольше у печей. Эту смесь она наносила на мои локоны каждые несколько дней. Но я все равно покрывала голову платком, чтобы на волосы не попал снег, и краска не потекла.

Моя беременность была очень тяжелой. Иногда я мучилась от страшных болей, скручивающих все мое тело, словно кости выворачивались наружу, а сухожилия и нервные окончания лопались от какого-то жуткого давления изнутри. Это случалось раз в месяц. Я покрывалась холодным потом и металась на постели несколько дней в страшных мучениях. В один из таких приступов Моран не оказалось рядом и мне помогала Герта именно тогда она прикоснулась ко мне впервые и обожглась…Помню, как пала ниц, как молилась и целовала пол возле моей кровати, а я дрожала от ужаса и понимала, что теперь моя жизнь в её руках. Она поклялась, что никогда не предаст меня. Если Данай защищал и посчитал, что я могу положиться на нее, то она никогда не нарушит данного им слова. Мне пришлось ей поверить, да и не было у меня особо выбора. Теперь я вне закона везде, где только можно себе вообразить. Оставалось только положиться на тех людей, которые находились рядом, да и больше не на кого. Но Моран, в отличии от меня, всегда была готова к предательству. Она собирала провизию в мешок и откладывала деньги от торговли булками. Если что-то пойдет не так мы сможем бежать из Жанара в другое место и у нас первое время будут средства к существованию. И я знала, что она права. Если меня предал родной брат, а родной отец подписал мне пожизненное заключение, то что говорить о совершенно чужих людях. Они в любой момент могут изменить свое мнение за горстку золота.