Священная охота

абсолютно точно – танцевать. Оно продолжало биться у него в груди как обычно, разве что чуть-чуть быстрее. Так почему же он так наслаждался незнакомым и опасным ощущением? Оно не было особенно приятным. Однако то, что Ингри лелеял в темноте своих снов, отличалось от грубой похвальбы большинства известных ему мужчин, расписывавших наслаждения от удовлетворенного вожделения; он уже давно заметил это.

Рука Ингри выпустила шнур, пальцы разжались.

«Так если я все-таки решу не устраивать тебе столь кровавого пробуждения, Йяда, что же дальше?»

Ингри дошел до конца дороги отрицания; идти по ней дальше, не утонув в собственной крови, он не мог.

«Думаю, у меня есть три варианта выбора».

Увязнуть в кровавой трясине и никогда больше не вынырнуть из нее. Жить в бесчувственной неподвижности, как раньше, – хотя было ясно, что ни течение событий, ни безжалостный Венсел не позволят ему и дальше оставаться в параличе. Или… повернуть и двинуться по неизведанному пути.

«Так что же это все значит? И не занялся ли мой разум исключительно поэтической чепухой?»

В спальне Ингри было так тихо, что он слышал шум крови в собственных ушах, похожий на дыхание животного. Не может ли он перестать отвергать себя и отвергнуть взамен мнение других? Ингри попробовал на вкус непривычные фразы: «Нет, вы все ошибаетесь: и жрецы, и королевский двор, и народ на улицах. Вы всегда ошибались. Я не… не…»

«Не что? Неужели я только так и способен мыслить – этими отчаянными отрицаниями?»

Ах, проклятая привычка!

«Если я поверну и пойду по новому пути… Я ведь не знаю, куда он ведет. Или где закончится. Или кого я там повстречаю».

Эта мысль испугала Ингри больше, чем петля, нож и видение пролитой крови.

«Впрочем, если мне удастся найти более непроглядную тьму, чем та, что уже окружает меня, я очень удивлюсь».

Ингри поднялся, сунул кинжал в ножны и спрятал шнур в седельную сумку, потом разделся и растянулся на постели слуги. Простыни были старыми, протертыми и заплатанными, но чистыми: только в богатом доме даже слуги могли пользоваться такой роскошью.

«Я не знаю, куда иду, но я так устал находиться там, где я есть!»

После краткого свидания с Венселом на рассвете, посвященного исключительно практическим вопросам, Ингри и леди Йяда отправились в путь. Гвардейцы Хетвара все еше сопровождали их, радуясь тому, что избавились от общества мертвого принца, дюжины мрачных придворных и багажа. Ингри даже отправил обратно дуэнью-дедиката; ее место заняла пожилая служанка дома Хорсриверов, сидевшая теперь за спиной Гески. Маленький отряд выехал из долины Оксмида и в свете рождающегося дня свернул на дорогу, извивающуюся по плодородным полям, составляющим графство Стагхорн.

Следуя примеру Хорсривера, Ингри бесцеремонно пустит коня вперед, знаком предложив Йяде следовать за собой. Он, конечно, заметил, как прищурился Геска, но пренебрег этим: лишь бы оказаться подальше от ушей любопытного лейтенанта.

Этим утром Йяда была необычно бледна и молчалива; под ее глазами