Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания (СИ)

— Мне грустно вас расстраивать, сьер Баллантайн. Впрочем, с другой стороны, человек, решивший, что я могу все бросить и улететь, заслуживает небольшого огорчения. Луна может выйти в любую минуту. А в собравшемся отряде каждый воин почему-то вооружен самым дальнобойным арбалетом. Странно, правда?

— Прости.

— В общем не за что. Я бы тоже посоветовала вам бежать.

— Не за это. Прости, что вся эта история стала твоей.

Гвендолен разомкнула внезапно пересохшщие губы, пытаясь что-то произнести. Вряд ли она подобрала бы какие-то разумные слова, но в этот момент Гнелль хрипло засмеялся и зарычал одновременно, потрясая в воздухе поднятыми руками и выкрикивая не особенно связанные между собой фразы, и все внимание слушателей не могло не переключиться на него.

— Искореняющая! Ага, вот как! Не рождался еще такой воин! Они думают, будто! Кто истинный носитель воли Провидения! Я им покажу! Предвидеть было нетрудно!

Он метался между столом и камином, сметая в огонь разложенные свитки и тяжело дыша.

— Они думают, Гнелль будет сидеть и покорно ждать! Гнелль построил для себя этот дом, когда ваш Энгинн не надел капюшон воина! Ха, пусть приходят! Жалко, что я не увижу! Их физиономии!

— Фредерик, я вас бесконечно уважаю, но время идет, — Баллантайн постарался, чтобы тревога почти не звучала в его голосе. — Может быть, вы введете нас в курс ваших замыслов?

— Неужели непонятно, — внезапно пробасил Дагадд. Он сгреб со стола все остатки бумаг и швырнул их в огонь, одновременно дунув, отчего пламя полыхнуло ярким столбом в печную трубу. Три огненных языка вырвались из камина, заставив всех в ужасе попятиться. — Он когда-то здесь нору навертел, чтобы незаметно смазываться.

— Что?

— Подземный ход — прекрасная идея, — Ниабель безмятежно улыбнулась, проведя рукой по складкам своей великолепной юбки. — У нас в Айне это тоже часто используют. Я сама приказала соорудить его в своем загородном доме, правда, для бегства его в основном использовала не я, а те, что приходили ко мне… Ну а потом…

Гнелль с силой надавил на витое украшение на стене, и одна деревянная панель отъехала в сторону, показывая узкий спуск с винтовой лестницей, почти отвесно уходящей вниз.

— По одному! Быстрее! — скомандовал он отрывисто. — Вы двое, идите первыми!

Гвендолен настолько не ожидала это услышать в свой с Дагаддом адрес, что поперхнулась и сделала послушный шаг. Только взявшись рукой за перила и примериваясь, как бы половчее сложить крылья, она спросила, понимая, что это совсем не то, о чем нужно говорить в подобный момент:

— А что потом?

— Потом одного подземного хода оказалось недостаточно. Понадобилось два, — серьезно ответила Ниабель.

Винтовая лестница была очень неудобной — на некоторых поворотах Гвендолен почти висела, нащупывая ногой ступеньку. Над ней раздавалось громкое и прерывистое пыхтение Дагадда, что так же не добавляло уверенности в происходящем — Гвендолен опасалась, что он вот-вот обрушится ей на голову. Пятно света наверху становилось все отдаленнее, но голоса доносились гулко, как в трубе.

Ниабель, со смехом:

— Думаю, у меня прекрасно получится отвлечь внимание ваших преследователей. Я продемонстрирую им зрелище, которое они забудут весьма нескоро.

Голос Баллантайна:

— Будьте осторожны, не переборщите, эрлесса. В Круахане очень строго карают за публичный разврат и показ откровенных картин.

— Почему же публичный? Я к себе никого не звала. А если зрители явились сами — то пусть пеняют на себя.

Гвендолен, напряженно оглядываясь вокруг, искренне пожалела, что ее уже вряд ли услышат, и потому она не может присоединиться к диалогу со своими накопившимися репликами. Но тут ступеньки закончились, под ногами ненадолго образовалась темная пустота, и Гвен упала на твердую каменистую землю, отбив обе пятки.

Подземный ход Гнелля был не слишком гостеприимен, но все-таки благодарение Эштарре, что он вообще был.

— Сьер Фредерик, — позвала Гвендолен где-то в середине пути. Судя по всему, они проходили под рекой, потому что под ногами хлюпало, а за шиворот несколько раз упали холодные капли. — Интересно, а почему вы отправили меня первой? Вряд ли всего лишь из благодарности за предупреждение. И подозревать вас в тайной приязни к крылатым… это скорее походило бы на оскорбление.

Гнелль шел прямо перед ней — Гвендолен довольно неплохо видела в темноте и узнала его характерную, чуть раскачивающуюся походку. Дыхание тоже было его — легкое, прерывистое, с еле слышным свистом. Но ответил он не сразу, так что Гвендолен даже начала сомневаться в своем зрении.

— Ты носишь тайну Ордена. Раз этот проныра и карьерист Энгинн здесь, значит, он пришел за ней. Наш заговор его, конечно, волнует… вернее, радует, потому что он таким образом может от нас быстро избавиться, но гораздо больше его волнует, в чем сила Ордена Чаши. Как ты думаешь, у кого в первую очередь он захочет спросить? Это главная причина моего поступка.

— Вы не напрасно все эти годы возглавляли именно Изучающую ветвь, — пробормотала Гвендолен. — Но раз вы сказали "главная", значит, есть и еще причины.

— Конечно, — тон Гнелля ничуть не изменился. — Я давно не пользовался этим ходом, лестница могла разрушиться. Довольно простой способ проверить, не рискуя самому.

— Преклоняюсь перед разумом и волей Провидения, — Гвендолен фыркнула, потому что возмущаться было бесполезно. — Ничего, что я не ползу на коленях, как подобает в таких случаях?

Гнелль обернулся, быстро сверкнув глазами — наверно, он вряд ли оставил это замечание без внимания, но в этот момент идущие впереди стали по одному останавливаться. Поскольку возглавлял шествие Дагадд, Гвендолен не сомневалась, что повод был серьезный.

— Что там случилось?

— Выход наружу на берегу, возле косогора. Но вся река вверх по течению патрулируется. По берегу расставлены часовые. У нашего склона разбит лагерь, там три десятка воинов, — быстрым шепотом передал идущий рядом. Гвендолен поняла, что все соратники Гнелля так и останутся для нее людьми без имен, похожими друг на друга, и удивилась тому, что немного пожалела об этом. "Ты что, начинаешь обращать внимание на людей, Гвен Антарей? Стареешь, видно. А так как от старости умереть тебе не суждено, то в общем исход получается закономерный".

— Пробьемся, — Гнелль поклонился с легкой издевкой, которую Гвендолен прекрасно видела в темноте. — В конце концов, среди нас есть некто, умевший справиться одним мечом с пятьюдесятью на Привратной площади. Если, конечно, вы сами не приказали распускать о себе победные слухи, Великий Магистр Ордена Чаши.

— Вы кое-что напутали, Генерал Изучающей ветви, — Гвендолен вернула ухмылку, поправляя рукоять меча. Плащ пришлось скинуть, как лишнюю помеху, и стоящий рядом зашипел и шарахнулся, когда его задело крылом, отчего Гвен быстро обрела прежний настрой по отношению к роду человеческому. — Не стоит приуменьшать мои заслуги. Их там было не пятьдесят, а сто, и я повергла их в прах одним пальцем. Всех по очереди.

— Сьер Баллантайн, — она повернулась, стоя на краю ведущего наружу просвета, и стараясь смотреть не на Эбера, а в землю. — Я постараюсь их отвлечь, но надолго не получится. Бегите все сразу к их лошадям, не оглядываясь.

— Что значит — надолго не получится?

— Не хочу вас разочаровывать, но в отряде Энгинна каждый обучен сражаться с такими, как я. И мне придется драться с ними всерьез. Когда у меня нет явного преимущества, а значит, я должна ранить и убивать. Иначе убьют меня.

— Ну и что? — по счастью, это спросил Гнелль, а не Баллантайн. У того только дрогнули губы.

— Мой источник — сострадание и жалость, — не очень понятно пробормотала Гвендолен. — Мне будет еще хуже, чем всем, кого коснется мой меч. Так что у вас не больше пяти минут. И то если я очень постараюсь.

Подземный ход был узким и тесным, поэтому, к сожалению, красивых сцен там состояться не могло, и все происходящее напоминало беспорядочную возню. Баллантайн с криком "Никуда ты не пойдешь!" обхватил Гвендолен за пояс, пытаясь оттащить от выхода. Гнелль пытался оторвать его руки: "Эбер, не впадайте в безумство! Другого выхода все равно нет!" Двое, стоящие ближе всех, помогали Гнеллю по мере сил, но к Гвен прикасаться не хотели. Остальные на всякий случай насели на Дагадда, чтобы тот не смог пробиться к Гвендолен. Когда стену задевали каблуками, сверху сыпался песок и какая-то труха. Самой пострадавшей стороной, обреченной на неминуемое поражение, оказался Эбер — с одной стороны, Гвендолен вырывалась, как взведенная до упора пружина, с другой стороны, его тянули назад три человека, хватая за волосы и одежду. В самый неподходящий момент часть потолка осела им на голову. Так они и вывалились из подземного хода, пихаясь, отплевываясь от песка и напоминая какой-то причудливый клубок.